Трудный вопрос - Власов Александр Ефимович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/34
• Следующая

Часов в двенадцать Гришин отец поставил в кабину корзину грибов, собранных вокруг автобуса, и подал сигнал сбора — прогудел три раза подряд. Поджидая ребят, он вынул из тайника несколько бутылок лимонада, положил их в тень под дерево и прикрыл ветками.

Минут через двадцать все грибники уже собрались у автобуса. Гришин отец снял ветки с бутылок.

— Пейте, кто хочет.

Желающих нашлось много. Пили и благодарили запасливого Гришиного отца.

— Довольны поездкой? — спросил он и, услышав хор восторженных голосов, сказал: — Тогда напишите в мой гараж, что так, мол, и так: отличная была поездка, выносим, мол, благодарность… Ну да вас учить не надо — сами знаете.

— Напишем! — ответил Гриша, и все его поддержали. — А теперь, — продолжал он, — есть предложение… Посмотрите: у ребят грибов много, а у девчат меньше!.. Предлагаю поделить грибы!

Гриша нашел место поровнее и, перевернув корзину, высыпал на мох свои грибы.

Девчонкам это предложение пришлось по душе. Мальчишки тоже не стали спорить. Поровну так поровну! Только Борис Чернов не собирался участвовать в дележе.

— Что стоишь? — спросил у него Гриша. — Не понял?.. Высыпай!

Борис повернулся к ребятам спиной и полез в автобус, придерживая перед собой прикрытую папоротником корзину.

Даже Гриша растерялся и не знал, что сказать, а его отец развел руками и произнес:

— Ну что ж… Дело добровольное — не прикажешь.

Больше о Борисе и разговора не было, словно забыли о нем, вычеркнули из памяти. Грибы разделили. Теперь и у Марины сумочка наполнилась до краев.

Когда уселись в автобус и выехали на шоссе, Мика наклонился к Борису:

— Зря ты так.

— Ни к чему, — добавил Ника.

Борис посопел носом и ничего не ответил.

Как всегда, к воскресенью у Маши накопилось много неотложных дел. Надо было сварить обед дня на три, натереть пол, отнести белье в прачечную.

Мама в это воскресенье чувствовала себя особенно плохо. Она неподвижно лежала под одеялом на толстой фанере, положенной на кровать с большим наклоном к ногам. В таком положении на твердом листе было легче переносить изматывающую боль в пояснице. Врачи говорили, что все это «на нервной почве» и рано или поздно пройдет, но заканчивался уже седьмой месяц, а боль не отступала. Маму согнуло в тот день, когда хоронили Машиного отца. С тех пор она не могла выпрямиться. Каждый шаг давался ей с трудом.

Маша и оба ее маленьких брата чистили на кухне картошку. Они всегда работали дружно. Четырехлетний Витька стоял на табурете около раковины, доставал из ведра картофелины, мыл их под струей теплой воды и клал на стол, а оттуда брал очищенную картошку, ополаскивал ее и опускал в кастрюлю.

Валерке шел шестой год. Ему разрешалось пользоваться ножом, и он вместе с Машей довольно ловко срезал картофельную кожуру.

— Каменная! — воскликнул Витька, разглядывая круглый камешек. Постукав им по лбу, он повторил убежденно: — Каменная!.. Картошка-то каменная!

— Это просто камешек попался, — объяснила Маша.

Валерка снисходительно покосился на брата.

— Брось в мусоропровод.

Витьке не хотелось расставаться со своей находкой.

— Не брошу! Пойду маме покажу!

Он побежал в комнату.

— Мама! Смотри, какая картошка!.. Ты возьми — не бойся! Я ее вымыл!

Мама подержала камень на ладони и, стараясь не сделать резкого движения, обняла сына за шею.

— Картошку чистите?

— Ага!.. А я мою! Смотри, руки какие чистые стали!

Это была маленькая хитрость. Он не любил мыться в ванне, а воскресенье — банный день, и у Витьки заранее щипало в глазах, будто туда уже успело забраться мыло. Он прижался к маминому плечу и умоляюще зашептал:

— Мамочка! Скажи Маше — я совсем-совсем чистый!

Мама улыбнулась через силу.

— Я бы сказала, но сегодня ты сам запросишься в ванну.

— А вот и нетушки! Не запрошусь!

— Запросишься. Разве ты не хочешь быть аквалангистом?.. Помнишь, по телевизору показывали?

Витька подумал и возразил:

— Они в масках и без мыла!

Мама поманила сына пальцем и, когда он приблизил ухо к ее губам, по секрету сообщила:

— Маша купила тебе маску!

Витька усиленно заморгал ресницами, чмокнул маму в щеку и с хитрющим видом вернулся на кухню. У него хватило терпения на то, чтобы молча забраться снова на табурет и вымыть несколько картофелин. Но больше он терпеть не мог: соскочил на пол, ухватил Валерку мокрой ручонкой за ухо и тоже по секрету прошептал:

— У меня маска!

Брат ничего не понял, а Маша услышала и погрозила Витьке пальцем.

— Зачем в мою сумку лазал?

— За это драть надо! — изрек Валерка, сердито вытирая мокрое ухо.

— Зря не друт! — обиженно произнес Витька.

— Еще как друт! — сказал Валерка.

— Не друт! — заспорил Витька.

Маше стало смешно.

— Сразу видно, что вас часто наказывают! Даже не знаете, как правильно сказать!.. Говорят: не друт, а дерут!

Она вышла в прихожую и принесла «маску». Это был прозрачный козырек на резинке — специально для малышей. Резинка крепко прижимает козырек ко лбу, защищая глаза от воды и мыла. Ни одна капля с волос не попадает на лицо.

Витька пришел в восторг. Валерка сначала скептически отнесся к «маске», но, приладив ко лбу широкий козырек, тоже оценил ее. Если надвинуть козырек на самые глаза, загнуть вниз и смотреть через прозрачную пластмассу, то все на кухне становилось голубоватым, как под водой.

Раньше братья не спорили, кому первым залезать в ванну. В этом деле Витька охотно признавал старшинство Валерки и пропускал его вперед. А сегодня он захотел мыться первым. Маска его — ему и пробовать ее!

В разгар спора раздался звонок. К Агеевым гости приходили не часто, и каждый звонок был маленьким событием. Братья приумолкли. Маша быстро ополоснула руки, вытерла их о полотенце и прихорошилась.

— Маша! Звонок! — донеслось из маминой комнаты.

— Иду, мамочка! — отозвалась Маша и поспешила к двери.

Братья пошли за ней. Витька натянул козырек на глаза и приготовился встретить гостя в этом наряде. Но за дверью никого не было. Маша переступила через порог, чтобы посмотреть на лестницу, и наткнулась на тяжелую корзину, прикрытую папоротником. Из корзины торчал забытый Борисом нож, а из-под лап папоротника проглядывали темно-коричневые шляпки грибов.

— Что это? — тихо произнесла Маша.

Она вспомнила объявление на доске о поездке в лес за грибами. Неужели одноклассники решили преподнести ей подарок? И придумал это, конечно, Гриша Грачев! Кому же еще? Это он организовал поездку. Он заботится обо всех. Заметил, наверно, что нет Маши, и сказал: «Давайте с Агеевой поделимся!» От этой мысли кровь прилила к Машиным щекам. Она подхватила корзину и побежала на кухню. Братья — за ней. Они еще ничего не понимали, но чувствовали: произошло что-то радостное.

Сдвинув на сторону лапки папоротника, Маша всплеснула руками и застыла. У братьев сами собой открылись рты.

— Б-белые! — выдохнул Валерка.

— А кто принес? — спросил Витька. — Дед Мороз?

Маша не ответила. Она обеими руками прижала к себе корзину и понесла ее в комнату.

— Мамочка! Ты только посмотри! Чудо какое!

Скорбно-печальные глаза мамы оживились, когда она, медленно повернув голову, посмотрела в корзину. В коричневых крепышах с белыми ножками была какая-то бодрящая сила. От них и от папоротника в комнате запахло лесной свежестью. Лицо у Маши сияло от счастья. Витька с Валеркой тоже выглядели именинниками.

— Помогите мне встать, — неожиданно попросила мама. — Хочу вместе с вами посидеть на кухне.

Когда мама вставала с кровати, в семье Агеевых начинался праздник. Всем хотелось, чтобы поскорее прошла эта противная мучительная болезнь, и поэтому любое крохотное улучшение принималось Машей и младшими братьями за начало выздоровления.

Придерживая маму со всех сторон, они втроем торжественно повели ее на кухню и усадили подальше от окна, чтобы не продуло. Маша осторожно один за другим начала вынимать из корзины грибы. Восторгались каждым боровиком и подберезовиком. А еще радовались тому, что мама как-то посвежела и губы у нее не дергались от боли.

• Предыдущая
• 7/34
• Следующая