Сын теней - Марильер Джульет - Страница 39

• Предыдущая
• 39/135
• Следующая

— Не думаю, что нам стоит туда идти, — сказала я. Меня бил озноб, темный туман, казалось, сгущался вокруг нас двоих, пока мы стояли у входа. — Это место… оно очень старое. Оно принадлежит Древним. Нам нельзя здесь находиться.

Бран нахмурился.

— Этот холм укрывал нас уже много раз, — ответил он, слегка опершись рукой на древнюю притолоку, откуда, скрытые среди глубоко прорезанного узора из солнц и спиралей, на нас, казалось, смотрели еле различимые лица. Его рука смотрелась здесь совершенно уместно.

— Те, кто когда-то использовали это место давно ушли, теперь оно идеально подходит нам. Тайное, надежное, легко охраняемое, с несколькими запасными выходами для спешного отступления. Здесь безопасно.

Но во мне плескался страх, ужасное предчувствие, которое я не могла внятно объяснить никому, а уж ему меньше всего.

— Здесь смерть, — наконец произнесла я. — Я ее вижу, чувствую.

— Что ты имеешь в виду?

Я подняла на него глаза и вдруг, на мгновение, вместо полуразрисованного лица сурового, полного жизни молодого мужчины с ясными серыми глазами, я увидела жуткую маску: мертвенно-бледную, со ртом растянутым в ужасный оскал смерти, с застывшим, бессмысленным взглядом. Где-то закричал ребенок: «Отпусти меня! Отпусти!!!». Ко мне потянулась маленькая ручка, в безнадежной попытке схватить сжимались пальчики… но я не могла дотянуться, меня не пускали, я не смогла до него дотянуться…

— В чем дело?! Что ты увидела?

Он сжал мои плечи руками так сильно, что боль вернула меня в реальный мир.

-Я… я…

-Скажи, что ты видела?

Я с огромным трудом восстановила дыхание. Мне еще надо работать, я не могу позволить этому захлестнуть себя.

— Н-н-н… ничего. Ничего страшного.

— Врать ты не умеешь. Расскажи мне. Что так тревожит тебя. Ты смотришь на меня и видишь… что-то очень пугающее. Скажи мне.

— Смерть, — прошептала я. — Страх. Боль. Тоску и утрату. Я не знаю, что вижу: может прошлое, может — будущее, а возможно, и то, и другое разу.

— Чье прошлое? Чье будущее?

— Твое. Мое. Эта тень лежит на нас обоих. Я погружаюсь в твой кошмар. Я вижу разбитый, изломанный путь. Я вижу дорогу во тьму.

Мы стояли молча. За нами была ночь, а перед нами открытая дверь.

— У нас здесь нет другого убежища, — через некоторое время произнес он. — У нас нет выбора, мы должны войти.

Я кивнула.

— Прости.

— Не проси прощения, — ответил Бран. — Видения приходят к тебе непрошенными, это видно. С нами ты будешь в безопасности. Но не это пугает тебя, да?

— В безопасности, — повторила я. — Я не забочусь о собственной безопасности.

— А о чьей тогда? Не о моей же? С чего бы тебе о ней тревожиться?

Я не смогла ответить.

— Ты предвидишь мою смерть? Это тревожит тебя? Не стоит беспокоиться. Я ее совершенно не боюсь. Временами, так даже желаю.

— А тебе стоило бы ее бояться, — очень тихо заметила я. — Ужасно умереть, так и не узнав, какой же ты на самом деле.

Никогда мой странный дар не тяготил меня больше, чем в ту ночь, когда мы прошли через дверь в подземный приют. Я нарисовала в воздухе перед собой знак, один из тех, что использовал Конор, и безмолвно обратилась к тем древним духам, что, возможно, обитали в промозглом пространстве под холмом: «Мы полны уважения к этому месту и теням, его населяющим. Мы не желаем зла. Мы никого не хотим обижать, остановившись здесь на ночлег». Глубоко внутри меня зазвучал голос мамы: «Ты выбиваешься из общего узора, Лиадан. Возможно, это дает тебе огромную силу. Это может позволить тебе изменять ход вещей».

Мы прошли по короткому коридору и оказались в центральном зале, вдоль стен которого вздымалась огромная структура из хорошо уравновешенных камней и деревянных подпорок. Некогда она пустовала. Теперь же по периметру были аккуратно сложены седельные сумки и одеяла. Повсюду царила неспешная, хорошо организованная работа: люди Брана готовились к будущему отъезду. Раздавался сухой паек, состоящий из черствого хлеба, сушеного мяса, воды и эля, необычное оружие проходило последнюю проверку, люди рассматривали карту, обменивались тихими замечаниями. Все они были закаленными мужчинами: я настолько измучилась, что едва не падала, а их, казалось, долгая езда ничуть не утомила. Потом я услышала, как, возвращаясь в сознание, застонал кузнец — и вдруг оказалось, что у меня слишком много работы, чтобы задумываться о чем-либо еще.

Прошло довольно много времени, прежде чем Эван, одурманенный самым сильным зельем, какое я только могла ему дать без вреда для здоровья, наконец провалился в беспокойный сон. Я уселась рядом с ним на землю, скрестив ноги, наблюдая и иногда протирая его землистое, мокрое от пота лицо влажной тряпицей. Кожа вокруг плеча и на груди у него воспалилась и покраснела. Некоторые мужчины отдыхали, другие отправились караулить входы и выходы. Сильно пахло лошадьми: животных тоже завели внутрь холма и привязали в дальнем конце зала. Между ними ходил Выдра с ведром воды в руках.

Пес сел рядом. Его маленькие глазки смотрели очень серьезно, рот был непривычно сжат. У одной из стен в тусклом свете можно было разглядеть Альбатроса и Змея. Они, похоже, о чем-то спорили со своим командиром. Альбатрос быстро и страстно жестикулировал. Но смысл разногласий был мне непонятен, поскольку говорили они вполголоса. Змей поглядел в мою сторону, нахмурился и что-то сказал Брану, чье выражение лица оставалось мрачным, как и всегда. Я увидела, что он пожал плечами, будто говоря: «Если вы не согласны, это ваша проблема».

— Мы уедем завтра рано утром, — тихо произнес Пес. — Я, может, долго еще не увижу тебя. Ты, конечно, останешься здесь. Как тебе кажется, он выкарабкается?

Несколько мгновений мы прислушивались к неверному, свистящему дыханию Эвана.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы он выжил. Но должна сказать тебе прямо: он мне очень не нравится.

Пес тяжело вздохнул.

— Это все я виноват. Видишь, в какую передрягу я тебя втравил! И все напрасно.

— Ш-ш-ш-ш, — произнесла я, похлопав по широкой кисти его руки. — Мы все за это в ответе. Но он больше всех. — И я посмотрела через комнату.

— Нельзя во всем обвинять Командира, — еле слышно ответил Пес. — Он не хотел уезжать. Но он получил сообщение, что кто-то напал на наш след. Когда такое случается, надо улепетывать со всех ног, не взирая на обстоятельства. Если бы мы не снялись с места, нас бы просто перебили.

— А я, возможно, как раз оказалась бы в безопасности, — сухо заметила я. — Может быть, те, кто преследовал вас, искали меня.

— Может. А может и нет. Не зная точно, мы не могли оставить тебя одну.

Мой светильничек теперь горел в огромном темном подземном зале один-одинешенек. Под изогнутым потолком пещеры, там, где в изумительном равновесии поддерживали друг друга наклонно лежащие камни, в паутине теней роились бесчисленные маленькие существа. Пол был гладкий, твердый, земляной. В конце зала лежала огромная черная каменная плита. Ее поверхность была гладкой, словно отполированной долгими годами использования… для чего?

Над черной плитой, слегка под углом, между камнями зияла щель, прорезавшая всю толщу холма насквозь. Один единственный раз в году солнце должно проникнуть прямо в эту щель, и тогда его лучи осветят каменную плиту. И в тот же миг древние силы этого места могут проснуться. Они еще не исчезли из пещеры, о нет! Я чувствовала их присутствие в неподвижном воздухе, в грубо обтесанных стенах, на которых то тут, то там были вырезаны еле видные знаки. Вдруг я вспомнила о юном друиде, о Киаране, о том, как он с болью и гневом в душе ехал прочь из Семиводья. Возможно, лучше вообще ничего не чувствовать. Ничего не хотеть. Жить без прошлого и будущего. Сегодняшним днем. Так безопаснее… Пока прошлое само нежданно не явится к тебе.

— Ты очень устала, — заметил Пес, — а мы завтра уезжаем. Я хотел попросить… нет, лучше не стоит, наверное.

— Что? Проси, конечно.

— Ты устала. Для тебя это была долгая скачка. Ребятам бы очень хотелось послушать еще историю. Одну последнюю историю, до того, как мы… нет, это слишком. Забудь.

• Предыдущая
• 39/135
• Следующая