Грегор и смутное пророчество - Коллинз Сьюзен - Страница 34

• Предыдущая
• 34/46
• Следующая

— Стойте! — кричал Грегор. — Прекратите! Прекратите немедленно!

В это трудно поверить — но они остановились. Грегор подумал, что они просто ужасно удивились — ведь, должно быть, впервые кто-то попытался остановить сражение человека и крысы. Тех нескольких мгновений, на которые они замерли, Грегору хватило, чтобы выпалить:

— Если кто-то намерен кого-то убить, ему придется начать с меня!

Получилось не очень складно, но нужного эффекта он добился. Никто из них не хотел, чтобы погиб Наземный. Они все прекрасно знали, что Наземный необходим и обойтись без него невозможно.

— Отойди, Наземный, иначе эта мерзкая крыса разделается со всеми по очереди! — воскликнула Люкса, готовясь спланировать на Живоглота.

— Эта мерзкая крыса всего лишь дрыхла без задних лап. Уж поверьте, малявки, если бы я хотел убить вас — мы не вели бы сейчас эту приятную беседу! — ответил Живоглот, слизывая с лапы свою кровь.

— Не надо нам твоего вранья, грызун! — продолжала кричать Люкса. — Или ты думаешь, мы поверим тебе — тебе, а не одному из нас!

— Но он говорит правду! — вмешался Грегор. — Без вранья. Он не нападал. Это Генри. Это он пытался убить Живоглота во сне!

Все обернулись к Генри, и тот запальчиво ответил:

— Да! И он был бы уже мертв, если бы этот придурок Наземный не влез не в свое дело!

Все остолбенели от неожиданности. По выражению лица Люксы Грегор догадался, что она не знала о планах Генри. Она не сомневалась, что Живоглот напал первым. И теперь по-настоящему растерялась.

— Люкса, прошу тебя, остановись! — взмолился Грегор. — Мы не можем себе позволить потерять кого-то из своих товарищей! Мы все заодно, и мы должны быть вместе!

Слово «товарищ» вырвалось у него само собой, но он почувствовал, что это правильное слово. Люкса медленно опустилась на землю, но не спешилась, а продолжала сидеть на спине Авроры. Арес продолжал парить над головой Живоглота. Грегор подумал, что Арес-то наверняка знал о намерениях Генри. Или все-таки не знал? Иначе чем объяснить, что они не атаковали вместе, с воздуха? А вообще — эти летучие мыши такие странные… никогда не поймешь, что у них в голове.

Только сейчас Грегор обратил внимание, что Темп и Тик неподвижно замерли возле не проснувшейся от гвалта Босоножки, охраняя и оберегая ее. Гокс же по-прежнему висела в паутине, которую выткала себе перед сном.

— Хватит! — сказал Грегор суверенностью, которой в глубине души совсем не чувствовал. — Все кончено. Генри, убери меч. Живоглот, ты… просто сядь! Все кончено, я сказал!

Но послушают ли его? Грегор совсем не был в этом уверен. Наступила долгая, напряженная пауза. И Живоглот вдруг громко расхохотался:

— Да, Наземный, должен признаться, дерзости тебе не занимать!

Генри в сердцах бросил меч на землю — скорее не потому, что так приказал Грегор, но потому, что просто не мог больше его держать израненными руками.

— Или подлости, — пробормотал он сквозь зубы.

Грегор, прищурившись, обратился к нему:

— Знаешь, у нас, наверху, вообще-то презирают тех, кто тайком подкрадывается к спящему человеку, желая его убить.

— Это крыса, не человек! — ответил Генри. — Не стоит забывать об этом — иначе можешь считать себя покойником.

Грегор смерил Генри холодным взглядом. Он знал, что потом, задним числом, ему в голову придет много удачных ответов на эту реплику, но сейчас ничего такого не придумывалось. Повернувшись к Люксе, он по-взрослому сказал:

— Нужно бы подлатать обоих.

В оказании первой помощи они были не более искусны, чем в приготовлении пищи, но Люкса по крайней мере знала, какую мазь следует применить. Очень помогла Гокс — она напряла специальной тонкой и мягкой паутины и показала, как сделать из нее повязки. Через считанные минуты кровь у того и другого удалось остановить.

Грегор обрабатывал рану Живоглота, и тот вначале молчал, а потом вдруг произнес:

— Полагаю, я должен тебя поблагодарить.

— Забудь! — отмахнулся Грегор. — Я сделал это потому, что у нас обоюдный интерес.

Ему не хотелось, чтобы Живоглот подумал, что они теперь друзья.

— Вот как? Ну что ж, это тоже приятно, — ответил Живоглот. — А мне показалось, ты проявил благородство… Подземье — не то место, где можно его проявлять, воин. Совсем не то.

Больше всего Грегору хотелось, чтобы Живоглот сейчас заткнулся. Грегор не желал слушать про опасности, которые поджидают в Подземье на каждом шагу. Все Подземье со всеми его обитателями представлялось ему сейчас чрезвычайно опасным, и это его удручало. Он не ответил на реплику Живоглота и просто продолжил бинтовать его грудь.

Тут за спиной раздался шепот Люксы:

— Генри, почему ты ничего нам не сказал?

— Не хотел подвергать вас опасности, — ответил Генри.

«Опасность… безопасность… — подумал Грегор. — Ну да, все верно».

Даже если ему удастся вернуться домой, в Наземье — вряд ли он когда-нибудь сможет почувствовать себя в безопасности.

— Но ты не должен был так поступать, Генри, — снова услышал он шепот Люксы. — Тебе придется оставить его в покое. Да и не получится у тебя…

— Получилось бы, если бы Наземный не вмешался! — зло ответил Генри.

— Но ты рисковал. И потом — он нам нужен, — увещевала Люкса. — Крыса должна остаться с нами.

— Это приказ, ваше высочество? — В голосе Генри звучала злость.

— Если это единственный способ остановить тебя — тогда да, это приказ, — с горечью сказала Люкса. — Убери меч в ножны и не доставай его без необходимости.

— Такие речи больше подошли бы этому старому глупцу Викусу. Ты говоришь в точности как он, — процедил Генри.

— Нет, я говорю как я, — резко ответила Люкса. — А еще — как человек, который хочет, чтобы мы оба остались в живых.

Наконец, спохватившись, что говорят слишком громко и их слышат другие, они прервали разговор. И в наступившей тишине стало слышно, как Живоглот гоняет в пасти мясной хрящик. Этот звук действовал Грегору на нервы.

— Не мог бы ты перестать? — попросил он Живоглота, но тот лишь качнул головой:

— Нет, уж поверь мне — не могу. У нас, у крыс, зубы растут на протяжении всей жизни. И потому приходится что-то постоянно грызть, чтобы они не так быстро росли. Если этого не делать, нижние передние зубы в конце концов прорастут в мозг — и привет. Печальный конец, согласись.

— Ладно, я понял, — сказал Грегор, закончив бинтовать рану и прислоняясь к стене пещеры. — Дальше-то что будем делать?

— Ну, судя по всему, поспать нам уже не удастся, так что я предлагаю немедленно отправиться в путь! — решительно произнес Живоглот, поднимаясь на ноги.

Грегор подошел к Босоножке. Взяв ее на руки, он всерьез встревожился — девочка была горячая, как печка.

— О нет, только не это! — простонал Грегор. — Босоножка, ау! Ау, Босоножка!

Он чуть потряс ее за плечо. Она что-то неразборчиво пробормотала, но глаз не открыла.

— Люкса, у нас беда! Босоножка заболела, — сказал Грегор.

Люкса положила руку на лоб девочки:

— Ого, да у нее жар! Видно, подхватила крысиную лихорадку.

Крысиная лихорадка? Грегор надеялся, что эта болезнь не такая страшная, как ее название. И еще он надеялся, что крысиная лихорадка не может навредить человеку.

Люкса порылась в оставленных Соловет медикаментах и достала какую-то коробочку. С сомнением встряхнув ее, неуверенно сказала:

— Кажется, вот эти таблетки помогают от жара.

Живоглот потянул носом и поморщился:

— Нет, это средство от боли! — Он сунул лапу в мешок с лекарствами и выудил оттуда голубой стеклянный пузырек: — Вам нужна вот эта микстура. Дай ей несколько капель — она еще маленькая, если дать слишком много, можно навредить.

Грегору было боязно давать сестре неизвестное лекарство, но она была страшно горячая, и ей было плохо. Он капнул несколько капель прямо ей в рот, и она послушно проглотила. Но когда он приподнял ее, чтобы посадить в рюкзачок, Босоножка жалобно застонала. Грегор сам чуть не заплакал.

• Предыдущая
• 34/46
• Следующая