Отступник - Янг Робин - Страница 43

• Предыдущая
• 43/126
• Следующая

Роберт с недоумением уставился на него.

— Что мог делать бывший королевский слуга в Ирландии? И почему он пытался убить меня? Это же не имеет никакого смысла.

— Если только его не отправили сюда специально.

Роберт привалился к стене, чувствуя, как неприятно липнет к телу сорочка.

— Прислали? Но кто? Кто мог знать, что я здесь?

— Люди Ольстера знали об этом. Они догадались, что ты пойдешь через то поселение. Быть может, он следил за ними? Быть может… — Джеймс взъерошил волосы и принялся расхаживать по комнате, утратив обычное спокойствие. — Не исключено, что после смерти короля Александра для Адама наступили трудные времена, он лишился своего места при королеве и стал наемником. — Взгляд сенешаля устремился к арбалету. — Об этом свидетельствует его оружие. А потом кто-то из твоих врагов заплатил ему, чтобы он выследил тебя и убил.

— Слуга, ставший наемником? Джеймс, я видел, как он заряжал арбалет, ловко и привычно. А что, если он никогда не был слугой?

— Что ты имеешь в виду?

Роберт отчаянно старался мыслить связно, несмотря на жгучую боль.

— Насколько я знаю, той ночью король потерял своих людей и сорвался со скалы в темноте.

Джеймс кивнул, и лицо его посуровело.

— Предположим, это не было несчастным случаем. — Роберт оглянулся на труп. — Предположим, он имеет к этому какое-либо отношение. — Сенешаль покачал головой, но в этом движении не чувствовалось уверенности. — Вы наверняка подумали о чем-то подобном, когда узнали его. Я заметил шок у вас на лице.

— Убить короля? — Джеймс крепко зажмурился, и на лице его отразилось смятение. — Но почему он охотился на тебя? Кому было нужно, чтобы вы оба погибли?

— Его сын и наследник стал бы королем Шотландии, — пробормотал Роберт. — Если бы мальчик женился на принцессе Маргарет.

Джеймс покосился на открытый проем, из которого доносились едва слышные голоса стражников. Они отошли совсем недалеко.

— Роберт, — предостерегающе проговорил он.

— Я помню, как об этом рассказывал дед, — продолжал Роберт. — О том, как быстро король Эдуард сделал свой ход после смерти Александра. Я был там, в Биргеме, когда заключили тот договор. Я слышал, как епископ Бек зачитывал предложение короля. Тогда Эдуард утверждал, что Александр хотел объединить их дома в браке, что он говорил о союзе своей внучки с Эдвардом Карнарфоном. Разумеется, после того как Александр женился на Иоланде, это предложение потеряло всякий смысл. Любой их ребенок помешал бы сыну Эдуарда заполучить корону Шотландии. Когда же Александр умер, не оставив наследника, а королевой была названа его внучка, вновь встал вопрос о женитьбе. И только из-за того, что Маргарет умерла во время путешествия из Норвегии, Эдуард не добился того, чего хотел. У него был мотив, Джеймс.

Сенешаль потер виски, словно сама мысль об этом причиняла ему физическую боль.

— Александр был зятем Эдуарда. Я не могу поверить в то, что он сделал это. Убийство? У нас нет доказательств, — сухо заявил он. — А теперь, когда этот человек мертв, мы их не найдем уже никогда.

Роберт понимал нежелание сенешаля верить в такое предположение. Один из ближайших советников и даже друзей короля, он первым во всеуслышание заявил, что падение со скалы было несчастным случаем. Для него это — как ножом по сердцу; признать, что он ошибался, а убийца остался безнаказанным, было мучительно стыдно. Но Роберт не желал, чтобы это помешало ему получить ответы на вопросы.

— Быть может, я сумею найти доказательства в Лондоне?

Джеймс опустил руки, и лицо его прояснилось.

— Нет. Выброси эти мысли из головы. Так будет лучше для нас обоих. Клянусь, я не могу в это поверить. Но если — да поможет нам Господь! — ты прав, то Эдуард не колеблясь устранит угрозу разоблачения в твоем лице. Ты понимаешь, что это означает? Если будут найдены доказательства его причастности к убийству короля, Эдуард будет отлучен от Церкви, как и вся Англия. Он и так едва не начал гражданскую войну, когда настоял на продолжении непопулярного конфликта в Гаскони. Только представь, как поведут себя его мятежные подданные, если об этом станет известно и им придется ощутить на себе гнев Рима?

— С восторгом представляю.

Джеймс покачал головой.

— Я всего лишь хочу подчеркнуть, что для Эдуарда это огромный риск и что он будет зубами и когтями бороться за то, чтобы ты не раскрыл его тайну. Хотя вряд ли у тебя что-либо получится. Не представляю, какие доказательства ты сможешь найти, чтобы обвинить его, прежде чем он прикончит тебя. Эдуард — опасный и непредсказуемый человек даже в обычных обстоятельствах. А каков он, если его загнать в угол?

Роберт выдержал его взгляд.

— Если он и впрямь отправил этого наемника, Адама, убить меня, что помешает ему довершить начатое, когда я прибуду в Вестминстер?

— Сдавшись на его милость, ты перестанешь представлять для него угрозу. На самом деле Эдуарду даже выгодно помиловать тебя и принять обратно. Он знает, что ты был предводителем восстания после отъезда Уильяма Уоллеса. Твоя капитуляция станет не только ударом для нашего дела, но и доказательством для его баронов, что война приносит плоды. Я предполагаю, что, в силу своей полезности, ты перестанешь быть для него мишенью номер один.

По глазам сенешаля Роберт видел, что тот и сам до конца не верит своим словам.

— Что вы скажете Ольстеру? — после долгого молчания поинтересовался он.

— Что-нибудь придумаю. Уж не правду, во всяком случае. Ее нельзя открывать никому. Ни графу Ричарду, ни твоим братьям. Никому. Завтра его закопают, — закончил Джеймс, глядя на покойника. — И эта тайна должна быть похоронена вместе с ним.

Не вытираясь, Роберт отвернулся от таза и подошел к окну. Из-за двери до него долетали приглушенные голоса слуг, переносивших последние его вещи из повозки в их новые жилые помещения. Оконные стекла искажали пейзаж за окном, разрезая на части болота, начинавшиеся сразу за дворцовым комплексом. Он крутил в пальцах наконечник арбалетной стрелы, глядя на них.

Эдуард утверждает, что нашел «Последнее пророчество» в цитадели мятежного принца Лльюэллина ап Граффада в Нефине, той же самой валлийской деревушке, в которой веком ранее были обнаружены «Пророчества Мерлина», впоследствии переведенные Гальфридом Монмутским. В своей «Истории королей Британии» Монмут описывает видение пророка, в котором тот предсказывал крах Британии, если только реликвии Брута не окажутся у одного короля. Именно в том пророчестве, которое нашел в Нефине Эдуард, и были поименованы все четыре реликвии. Вскоре после этого открытия он организовал свой Круглый Стол и создал орден Рыцарей Дракона, целью которого стало помочь ему собрать их воедино.

Корона Артура, Меч Милосердия, Посох Иисуса, Камень Судьбы; в этих священных реликвиях, происхождение которых покрыто тайной, воплощен суверенитет каждой нации, признаваемый всеми. Завладев ими, Эдуард осуществил духовное порабощение королевств, о котором он мечтал, и «Последнее пророчество» дало ему веский повод оправдывать кровопролитные войны тем, что они-де ведутся для блага всей Британии.

Роберт всегда сомневался в истинности видений Мерлина, хотя было трудно опровергнуть точность его предсказаний хотя бы в том, что касалось смерти Александра. Но теперь, после открытия, сделанного в Данлюсе, судьба и рок перестали быть единственными подозреваемыми. Что это было — исполнение пророчества или злая воля конкретного человека? Он закрыл глаза, мысленно сопоставляя даты. На первый взгляд, они совпадали — признание Маргарет наследницей Александра и его помолвка с Иоландой, покорение Эдуардом Уэльса и образование Круглого Стола. Он вполне мог отправить Адама в свиту Иоланды, чтобы тот впоследствии убил короля и сделал «Последнее пророчество» неоспоримым, доказав подданным добродетельность и праведность поступков Эдуарда. Вопрос заключался в другом — был ли текст подлинным, и Эдуард лишь стремился воплотить будущее, предсказанное на его страницах, или же он выдумал его для собственных целей? Если верно последнее, то это может погубить короля.

• Предыдущая
• 43/126
• Следующая