Возвращение (СИ) - Лисина Александра - Страница 45

• Предыдущая
• 45/90
• Следующая

Однако Перворожденные отнюдь не выглядели встревоженными. На их лицах не металось беспокойство, пальцы не дергались нервно в поисках родовых клинков, а позы не были напряженными или угрожающими. Скорее, эльфы ненадолго выпали их этого мира, целиком обратившись в слух. Сидели удивительно прямо, вытянувшись всем телом, будто чувствовали в утреннем воздухе нечто странное, неуловимое. А их горящие настоящим восторгом и непонятным благоговением глаза сияли так, будто во тьме зажгли сразу три десятка магических светильников.

Тирриниэль прикрыл веки, едва заметно покачиваясь в такт одному ему слышной музыке. С наслаждением вдыхал каждую обороненную тишиной ноту, будто пьянящий аромат Лунной Зари, впитывал их всем существом, тянулся навстречу. И застывший мир внимал этому чуду тоже.

Стрегон, нахмурившись еще больше, прислушался.

Сперва было очень тихо. Даже слишком тихо, как если бы он вдруг попал на безжизненный остров, созданный из одних только скал и напрочь лишенный какого бы то ни было присутствия. Затем ему почудился непонятный звук, словно кто-то неосторожно задел струну эльфийской арфы. А еще через пару минут тревожной тишины, когда в ушах уже зазвенело от напряжения, необычный звук неожиданно повторился. А затем прозвучал еще и еще, словно просыпаясь. Меняя тональность и силу, складываясь в очень далекую, тихую, но удивительно притягательную мелодию, которую какой-то безумец рискнул исполнять посреди Проклятого Леса.

Он узнал ее сразу - по неуловимому аромату эльфийской магии и чарующему привкусу творимого чуда. Ошеломленно вздрогнул, а потом обессиленно обмяк: это было невозможно, невероятно, неправильно, но все-таки было - эльфийская флейта на самом деле звучала в предрассветном лесу. Звала к себе, заманивала, разговаривала с зарей. Ни о чем не просила, никого не ждала, не печалилась и не грустила. Не требовала ответов и не искала несбыточного счастья. Она просто была, эта удивительно нежная и тихая мелодия. Незаметно лилась сквозь предрассветный туман. Нежно ласкала утонченный слух Перворожденных, незаметно касалась замерших от восторга сердец, а потом плавно растворялась в благоговейной тишине.

Это была же самая мелодия, которую Белка когда-то играла для Курша.

Дождавшись последних аккордов, Тирриниэль прерывисто вздохнул. А потом медленно поднялся, искренне радуясь тому, что маленькая Гончая еще не отчаялась полностью. Что по-прежнему берет иногда в руки эльфийскую флейту. Балует этот мир своим редким умением. Дарит ему незабываемую, волнительную и трепетную нежность, прорывающуюся крайне редко и почти всегда незаметно для посторонних. Удивляясь тому, что она все-таки находит в себе силы жить, ждать, наслаждаться рассветами и закатами, но при этом тщательно скрывает грызущую изнутри боль, не позволяя ей портить этот прекрасный, насыщенный чудесами мир.

Владыка Л'аэртэ осторожно подошел к барьеру, а затем, поколебавшись, неуверенно тронул пальцами туго переплетенные ветви. И изрядно удивился, обнаружив, что они послушно разошлись в стороны, будто только и ожидали приглашения. Или, может, просто Белка заранее позаботилась? Он удовлетворенно кивнул, отодвигая с пути пышную паутину, а потом уверенно двинулся прочь.

Стрегон открыл было рот, чтобы предостеречь Мастера, но увидел, как листва перед эльфом охотно поддалась, беспрепятственно пропуская его наружу. Не ранила, не попыталась задержать. Даже напротив: едва не подталкивала в спину. Наемник на мгновение заколебался, не зная, позволят ли ему выйти так же легко и примет ли Тиль его присутствие как должное, но потом вспомнил, что по-прежнему отвечает за Владыку головой и решительно двинулся следом. А про себя подумал, что полуразумный барьер вряд ли позволил бы гостям пройти, если бы не имел прямого приказа.

Как оказалось, Белка действительно велела не препятствовать "гостям": с такой охраной, которую они имели на данный момент, можно было ничего не бояться - на территории хмер ни одна тварь не посмела бы охотиться. А уж сейчас, когда они сами соизволяли присматривать... не-е-ет, с костяными кошками никто не стал бы связываться. Поэтому Гончая совсем не тревожилась.

Тиль нашел ее совсем недалеко от Места Мира - на берегу крохотной безымянной речушки, чье ровное песчаное дно ласкало босые ступни Белки, а вода были прозрачной, словно в хрустальной купели. Она сидела возле плакучей ивы, опустившей ветки до самой земли, и задумчиво смотрела на мелкие бурунчики, танцующие в лучах утреннего солнца. Возле ее ног застыл черной горой уже знакомый волчище с хищными желтыми глазами. Его лапы почти касались ее маленьких стоп, тяжелая голова беззастенчиво покоилась на ее коленях. Мохнатый бок, мерно поднимаясь в такт ровному дыханию зверя, игриво щекотал длинными шерстинками ее правую щеку, но волк не спал. Так, дремал потихоньку, оставив приподнятым одно ухо и слегка приоткрыв один глаз. И причина этому была вовсе не в замершем от неожиданности эльфе, а в том, что по другую сторону от Белки возвышалась еще одна массивная гора - серая, покрытая костяными наростами от носа до кончика хвоста и тихо урчащая вслед недавно законченной мелодии.

Белка рассеянно погладила разомлевшую Айшу и обернулась, безошибочно найдя глазами Владыку Л'аэртэ.

- Привет, Тиль, ты чего так рано?

- Услышал, как ты играешь.

- Прости, если разбудила.

Тирриниэль покачал головой.

- Даже если бы разбудила, я бы не возражал: у тебя очень хорошо получается.

- Да, - слабо улыбнулась она, сжав в руках тоненькую, невзрачную с виду флейту из эльфийской ивы. - Это Таррэн для меня сделал. Давно. Чтобы больше ничто не напоминало о его старшем брате.

- Ты играла о нем?

- Ему, - неслышно вздохнула Белка, ласково погладив подарок мужа. - Но, боюсь, все это зря: мой Зов не доходит до Нижнего Мира.

Темный эльф опустил глаза.

- Мы не знаем точно, что это за мир. Может, Нижний. Может, нет. Не стоит пугаться раньше времени: мы найдем его, Бел.

- Надеюсь, что так... ты чего там встал? Не бойся, Айша не тронет. Она здесь для того, чтобы вас никто не обидел. Как, впрочем, обе ее дочери и один из старших сыновей. Завтра к вечеру мы доберемся до Кордона, и они вернутся во Впадину, но до тех пор это - самая надежная охрана от всевозможных неприятностей.

Хмера внезапно подняла массивную голову и пристально всмотрелась, отчего Тирриниэль, как ни доверял невестке, все равно почувствовал себя неуютно. А вот мимолетный, брошенный вскользь и вроде бы равнодушный взгляд гигантского волка отчего-то оставил у него ощущение едва уловимой насмешки. Будто наглый зверь знал что-то такое, что долгоживущему эльфу вряд ли удастся постичь. По крайней мере, в ближайшее время. И, кажется, именно это вывело Владыку из недолгого ступора - нахмурившись и взяв себя в руки, он отлепился от кустов и подошел ближе.

- Лакр, не топчи папоротник, - не оборачиваясь, бросила Белка. - И Стрегону не давай - нам его еще собирать с собой придется.

- Кого? Стрегона? - не понял вездесущий ланниец, который, разумеется, не мог не последовать за своим вожаком и тоже торчал за кустами, не зная, как сообщить о своем присутствии.

- Нет, дурень ты рыжий - папоротник! Вылезай давай, шпиен доморощенный - на сегодня твои разведывательные способности меня только разочаровали.

Смущенно хмыкнув, Лакр послушно выбрался на берег реки и торопливо стряхнул с ушей обрывки паутины. Следом за ним, демонстративно игнорируя привставшего волка и неприятное внимание хмеры, вышел Стрегон. Потом на лужайку шагнули Терг с Ивером, за ними - Ланниэль и Картис, после - Торос и Брон...

Белка, завидев столь многочисленную делегацию, удивленно присвистнула.

- Ого! Кажется, я зря рассчитывала на спокойное утро!

- Извини, - неловко кашлянул Картис. - Мы не хотели мешать. Но ты так играла...

Она только вздохнула.

- Не надо, не продолжай. Сам знаешь: я не большой любитель вашей флейты, но Айше очень нравится ее слушать. Да и другие от нее в восторге. Верно, лохматый?

• Предыдущая
• 45/90
• Следующая