Побег из преисподней - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 5

А чердак Рету даже нравился. Во-первых, он в нем был полновластным хозяином. Во-вторых, выше всех в доме. А в-третьих, небо звездное в окно хорошо видно, смотри сколько влезет, красота!

Но сейчас пришлось в комнаты идти, гадая, что будет. Тоже, как маг, заставит про наш благословенный Невендаар писать или еще какую-нибудь гадость придумает?

Опекун сидел за столом – сама задумчивая добродетель во плоти. Рету внутренне сжался – слышал, значит, воспитатель насмешки толстяка. Сейчас найдет, на ком отыграться.

– Спину выпрями, – проскрежетал опекун. – Негоже благородному человеку сутулиться. Ты же не смерд какой-нибудь!

Рету выпрямился.

– Встань у стены. Будем вырабатывать правильную осанку, – нашел-таки развлечение опекун.

Пришлось замереть у стенки.

– Очень хорошо. Благородный имперский рыцарь должен выстаивать в таком положении не менее часа. Каждый день.

Опекун принялся расхаживать по истертому ковру туда-сюда.

– Итак, чему у нас было посвящено прошлое занятие?

– Вы рассказывали о Горных Кланах, учитель.

– О Горных Кланах… Да, гномы издавна отличаются кряжистостью фигур и незамысловатостью манер. Хотя по сравнению с некоторыми местными жителями они образец учтивости. Колени выпрями!

Плетка незаметно оказалась в руках опекуна.

– Сегодня, я думаю, есть смысл поговорить о политическом положении в нашей Империи.

– Политическое положение нашей Империи очень хорошее, – уверенно сообщил Рету. – Господин маг говорит, что Император нам заместо отца родного!

– Плечи расправить! – лязгнул опекун. – Живот втянуть! А как зовут нашего дорогого Императора?

Для Рету было открытием, что у Императора имя есть. Зачем оно ему? Он же Император!

– Не знаю, – буркнул и непроизвольно сгорбился Рету.

– Спину выпрямить! – удар был несильный, так, предупреждение. – Императора нашего зовут Демосфен.

«Хорошее имя, – подумал Рету. – Солидное. Почти как у Бетрезена, да забудут его во веки веков! Демосфен – это не какой-нибудь там Жан или Джекоб». Но вслух сказать побоялся.

Опекун и так кружил около него, как голодный волк.

– Подбородок выше. Посадка головы должна быть гордой. Лопатки свести. Где живет Император?

– В столице, где ж ему еще жить? – удивился Рету.

И получил хлесткий, обжигающий удар плетью по руке.

– Ответ неверный. После того, как была убита Императрица и исчез наследник престола, безутешный Император, скорбя, удалился в свой замок. Спину выпрями. Как называется этот замок?

Окна в комнате, по счастью, были раскрыты настежь. Внутренне сжавшись в ожидании следующего удара, Рету услышал самый приятный в мире звук: шелест крыльев рыцарского пегаса.

Крылатый конь, неся на спине седока, закованного в латы, плавно опускался во внутренний двор.

Забыв про Рету, про урок, опекун швырнул черную плетку на стол и поспешил вниз. Прибыла наконец-то плата за содержание и обучение воспитанника.

Рету отлепился от стены и поспешил укрыться на чердаке. Сейчас опекун получит денежки и пойдет кутить в трактир, наплевав на все остальное. Можно выспаться наконец-то, никто не будет дергать. На руке вспухал багровый рубец.

На охапке сена, прикрытой дерюжкой, счастливый Рету проспал до вечера.

Спал бы и дольше, да скучно стало. Стемнело уже, звезды в небе зажглись. Можно по улицам городка побродить, поразвлекаться.

А можно было попытаться деру дать.

Как раз случай подходящий. Если перелезть через городскую стену в том месте, где она от ветхости просела и раскрошилась, то можно добраться до пристани, вдруг там бесхозная лодка найдется…

Рету хозяйственно скатал и увязал дерюжку, достал из тайника нож в потертых ножнах и мешочек с медяками. Тетушка Нида платила за собранные грибы мальчишкам честно, хоть и маловато. (Самой-то ей при ее толщине было сложно лазить по кустам и оврагам.) И уж было совсем собрался Рету сказать «прощай» своему чердаку, как вспомнил, что без меча его ни в какие сквайры не возьмут, а меч у кузнеца. Побег откладывался.

Рету решил просто прогуляться до пристани и посмотреть, как там насчет лодки. Вернул дерюгу и деньги на место, только нож повесил на пояс.

Заглянул в комнаты опекуна – там было чисто, пусто и тихо.

Значит, где-то в другом месте сейчас многолюдно, шумно и грязно, опекун рвет кружевную рубаху у себя на груди и в который раз пытается объяснить всем, кто собрался вокруг и охотно пьет за его счет, какие они скоты и сволочи. Не потому, что пьют за его счет, а потому что не знают, что имперскому дворянину зазорно надевать темные перчатки в праздники, у них ни темных, ни светлых перчаток отродясь не водилось. А местные гогочут, они опекуна за это вдвойне обожают. За его петушиные выходки, за спесь, за столичный гонор. За то, что он со своей спесью, столичным гонором и кружевными рубахами сидит здесь как миленький и только тявкает, злится.

Главным входом Рету пользоваться не стал, ушел дворами. Выбрался к городской стене, нашел ту заветную брешь, что все мальчишки знали, перелез и очутился в лесу.

Ночами там было неприятно находиться. Все чудится: вот туман под кустами оживет, волком-призраком обернется или туманной девой. Рету знал, что на острове такого отродясь не водилось, но все ж таки боязно… А с ножом в руке как-то спокойнее. Железо – призраки его не любят.

На дорогу Рету выходить побоялся. Еще напорешься на кого-нибудь, вопросов не оберешься. Да и вообще ни к чему. Шел по лесной кромке, готовый, как зверек, при первой же опасности укрыться в чаще. Очень скоро приноровился и почти не спотыкался, разве что паутину да колючки собирал.

Пристань в зыбком лунном свете спала беспробудным сном. Склады были закрыты и опечатаны. Лодки укрыты в лодочных сараях. Но это было полбеды: у причала покачивался корабль, пришедший не далее как перед заходом солнца. В трюме его ожидали выгрузки товары: зерно и пряности, ткани и вино. Драгоценный груз охраняли как зеницу ока, сторожа были на ногах и стреляли в любую тень. Получить арбалетным болтом в грудь Рету совершенно не улыбалось, поэтому он повернул обратно к городку.

Шел и мрачно думал, что не мечом, похоже, разживаться нужно, а топором. Чтобы взломать какой-нибудь лодочный сарай. Но не сейчас, когда товары в трюмах и охрана до зубов, а когда затишье будет. Может быть, лучше попытаться пробраться на корабль? Уплыть на нем к Торговому морю? Там, говорят, весело, море объединяет всех.

Пока размышлял, не заметил, как до городка дошагал, пора было сворачивать, чтобы добраться до бреши в городской стене.

На полянку, окруженную колючей стеной шиповника, Рету вышел почти случайно. Но очень кстати: чтобы увидеть при зыбком свете луны парочку, запримеченную им в трактире. Те занимались очень странным для людей их ранга и возраста делом: цветочки нюхали. Честное слово – длинный и носатый стоял посреди поляны, поставив одну ногу на валун, и, держа в руках под корень срезанный куст шиповника, с наслаждением вдыхал тонкий аромат цветов. Толстяк же вломился прямо в заросли и там сосредоточенно сопел, словно разгневанный бык.

Вдалеке, за городской стеной, ударил колокол на храмовой колокольне.

Длинный нехотя выкинул шиповник. Вспышка пламени – и на месте человека утвердилась могучая угольно-черная фигура, расцвеченная огнистыми всполохами, словно росчерками молний в грозовом небе. На груди, руках и ногах вспухли булыжники чудовищных мышц. Глаза в глубоких глазницах мерцали рубиновыми углями. Острейшие рога проткнули небо над поляной. Когтистая лапа заскребла землю, плащ лопнул, вспучился – могучие крылья вырвались на свободу, развернулись во всю ширь. Порывом ветра сорвало лепестки шиповника, они медленно и печально летели на землю.

Кусты затрещали – вместо толстяка из них выбрался необъятный фиолетовый рогач. Ряды зубов, похожих на наконечники стрел, усеивали усмехающийся от уха до уха рот, разнообразные рога украшали макушку.