Воин и маг - Сеткова Юлия - Страница 34

К тому же Корбин никуда не торопился, что в последнее время случалось с ним довольно редко. В самом деле сначала хозяйственные хлопоты, потом эта глупейшая затея со свадьбой, потом война… А там уж пришлось и отношения с соседями улаживать. Нет, никто не рискнул нападать на владения графа, памятуя о том, что только что его дружина дважды в блин раскатала армии намного большие, а сам граф де'Карри — боевой маг высшего ранга, но обстановка на границах была неспокойная. Хорошо хоть, что дружина герцога Санторского была в основном конной, состояла из его вассалов-дворян и могла эффективно перемещаться только по дорогам. Нет, конечно, каждый рыцарь в пешем бою ничуть не менее, а может, и более, опасен, чем верхом, — доспехи обеспечивают ему надежную защиту при приемлемой подвижности, а мечом дворяне учатся владеть с детства. Однако любой опытный полководец скажет, что сражение — это лишь кульминация войны, ее эпизод, важный, часто решающий многое, если не все, но эпизод. Основная часть войны проходит не на полях сражений, а в бесчисленных переходах, подготовках, перевозках. До места боя надо еще добраться, а тяжелая конница пройдет только там, где есть дорога или хотя бы ровный и плотный грунт, иначе ее скорость замедлится в разы. Пешком же рыцарь далеко не уйдет — не так-то просто тащить на себе доспехи, оружие и тысячу необходимых в походе мелочей. Легкая пехота становится в таком случае куда мобильнее и потому опаснее. Вот и получается, что армия привязана к дорогам, а тракты Корбин оседлал наглухо. Что же может произойти с армией, если ее зажмут на марше, все уже убедились на примере Тенора. К тому же приближалась осень с ее дождями и грязным месивом, в которое моментально превращались дороги. Мгновенно графа де'Карри было не разбить, а как только дороги рухнут, инициатива перейдет к нему, что означает для противника смертный приговор — его опытная, привычная к войне и быстрым маршам пехота и легкая кавалерия живо устроят всем сладкую жизнь. Так что довольно быстро герцог успокоился, а остальные и без этого не слишком рвались в драку, и постепенно жизнь вошла в привычное русло.

Корбин открыл портал примерно в дневном переходе от столицы. Можно было и ближе, конечно, но здесь было очень удобное, безлюдное место, которое он как раз на такой случай присмотрел заранее. Вышел из портала на маленькой лесной полянке в сотне локтей от дороги, надежно скрытой от чужих глаз густыми зарослями орешника, сел на коня, который, привыкший ко всему, без малейших протестов прошел вместе с ним через портал, и поехал себе спокойно, природой наслаждаясь. Вот и нарвался сдуру.

Когда перед ним на дорогу не вышли, а буквально вывалились четверо мужиков, одетых в кожаные куртки, кожаные штаны и натянутые поверх всего этого изрядно тронутые ржавчиной кольчуги, Корбину стало даже интересно. Умники, кто же так запускает доспехи, да еще и без поддоспешника их надевает? Корбин за такое любого из своей роты сгнобил бы в нарядах и был бы прав. Похоже, это были местные разбойники, гроза и ужас больших дорог, а Корбина за всю его немалую жизнь на дороге ни разу еще ограбить не пытались — так уж получилось. К тому же на своих землях разбойников он давно уже вывел и теперь смотрел на лихую четверку с неподдельным интересом, как на экзотику. Однако же эти четверо были свято уверены в том, что выглядят грозно, хотя самым страшным оружием у них был запах, исходящий от давно не мытых тел.

— Ну что, мил человек, делиться будем? — басом начал самый здоровенный, очевидно атаман.

— Чем?

— Ну, чем есть — тем и поделишься.

— Ну, у меня есть энурез и камни в почках. Хочешь?

— Чего-о? Ты, мил человек, не дури, а слезай с коня да разоблачайси…

— Неужели я так безобидно выгляжу? — Корбин ловко соскочил на землю и хлопнул коня по крупу. Конь всхрапнул возмущенно, но послушно отошел к обочине и принялся спокойно щипать траву. — Обидеться, что ли… Давайте сделаем наоборот: вы бросаете оружие, снимаете с себя все до подштанников и валите отсюда так быстро, как только можете. И тогда я, так уж и быть, не буду за вами гнаться. Ну что, идет?

— Ты че, паря, не понял? — атаман широко улыбнулся, показав крупные гнилые зубы. Изо рта пахнуло жуткой вонью. Двое из его людей, стоявшие позади и вооруженные арбалетами, синхронно подняли свое оружие. — Давай, разоблачайся, не заставляй грех на душу брать.

— Пасть закрой, урод, — воняет. — Корбин одним плавным, тягучим движением выхватил из ножен меч и скользнул в сторону разбойников, сокращая дистанцию. Бить магией он не хотел — и треск пойдет, внимание других магов привлечь может, и размяться захотелось, а то на последней войне как-то все быстро прошло, и мечом помахать просто не получилось. А тренировка — она и ветеранам вроде него иногда нужна. Тем более общественно-полезная тренировка.

Разбойники выстрелили из арбалетов почти одновременно. Арбалеты, конечно, были древние, едва ли не старше самого Корбина, но стрелы пошли мощно и точно. От одной стрелы Корбин уклонился, и она, дрожа от злости и разочарования, воткнулась в ствол толстой березы, вторую отбил клинком. С дребезжащим звоном стрела ушла куда-то вверх, а клинок лишь сочно лязгнул и завибрировал в руке. Разбойники выпучили глаза — похоже, до них только сейчас дошло, что они столкнулись не просто с путешествующим дворянчиком, а с опытным воином.

Корбин шагнул вперед и рубанул. Атаман попытался парировать удар, но камень в оголовье графского клинка коротко сверкнул, и на мгновение ставшее серебристо-алым лезвие без усилия перечеркнуло разбойничий клинок и самым кончиком зацепило мужика, распарывая кольчугу, как бумажную. Тот лишь глухо охнул и согнулся, пытаясь удержать собственные кишки. Обломки его меча с глухим звоном упали в серую дорожную пыль.

Второй разбойник, широкоплечий детина с туповатым лицом, был вооружен шипастой дубиной. Громко ухнув, он просто и без затей обрушил свое оружие на Корбина. Удар его был страшен — пожалуй, таким ударом можно было при удаче заставить рыцарский шлем вылететь из рыцарской же задницы. Увы, к несчастью для мужика, он не учел общего недостатка всех видов ударно-дробящего оружия — при наличии длинной рукояти удар им был силен, но само оружие обладало колоссальной инерцией. Что такой вот дубиной, что боевым молотом, что моргенштерном попадать надо было с первого раза — нанести второй удар противник, как правило, просто не давал времени.

Так произошло и сейчас. Корбин легко уклонился от богатырского удара, и тяжелая дубина с размаху врезалась в землю. Второго удара не последовало — Корбин легко шагнул вперед, наступил на рукоять дубины, оттолкнулся от него и ударил противника ногой. Это только кажется, что нога в мягком сапоге не слишком опасна, на самом деле надо просто знать, куда и как бить. Корбин знал, поэтому вполне закономерно, что височная кость разбойника хрустнула от удара, и мужик завалился навзничь.

Двое арбалетчиков даже не успели ничего понять, настолько быстро все произошло, однако когда граф повернулся к ним, они не обрадовались такому вниманию. Один попытался извлечь из ножен меч, второй закрылся разряженным арбалетом, но ни того ни другого это не спасло…

Бой вышел скучным — среди разбойников не оказалось ни одного достойного противника. Впрочем, это было и неудивительно — чай, не с наемниками рубиться пришлось, и даже не со степняками, эти четверо, похоже, только и умели, что одиноких путников подкарауливать. Им бы из кустов стрелой в спину — тогда еще шанс был, Корбин не паук, на затылке глаз нет. А в лобовом бою — никаких шансов.

Граф без малейшей брезгливости оттащил тела с дороги, забросал ветками, чтоб не привлекали внимание. Конечно, через несколько дней вонь пойдет такая, что слетятся все мухи с округи, но это будет потом, а сейчас инкогнито Корбина никто не раскроет. Однако все это заняло некоторое время, и вскоре Корбин понял, что ни за что не успевает добраться до столицы засветло. На ночь же ворота в город закрывались, поэтому Корбин не стал понукать коня, а отыскал трактирчик поприличнее, хорошо, что вдоль главного королевского тракта их было немало, и спокойно переночевал. Ну а с утра, бодрый и сытый, благо несколько лишних трупов аппетит ему испортить не могли, он продолжил свой путь и прибыл в столицу очень удачно — у ворот была всего-то пара телег, и проехать в город удалось быстро.