Похититель тел - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 36
- Предыдущая
- 36/40
- Следующая
Раздались короткие восклицания и неразборчивые выкрики, когда отряд крепких стражников проталкивался сквозь плотную толпу, чтобы схватить Лафайета. Он здорово пнул одного в униформе в коленную чашечку, затем его скрутили двойным замком на запястьях.
— Пока не убивайте его! — заорал регент, а потом, когда к нему обернулись удивленные лица, он выдавил подобие улыбки: — Я хотел сказать, помните ли вы конституционные права заключенных, парни, чтобы обращаться с ним с должной предусмотрительностью?
— В чем меня обвиняют? — с трудом пробормотал О'Лири из-за неудобного положения подбородка, прижатого к груди.
— Уберите его! — рявкнул регент. — Я допрошу его позднее.
— Минуточку, сэр, если можно! — раздался надломленный голос. Лорд Арчибальд пробрался вперед, вставая перед золотым стулом.
— Я тоже хотел бы знать причину обвинения, — сказал он.
— Что это? Вы осмеливаетесь задавать вопросы мне? Ах, это вы, мой милый Арчи… думаю, мы обсудим это дело потом, наедине. Затронута безопасность государства и все такое…
— Ваше величество, государственная безопасность всегда страдает, если граждан арестовывают произвольно!
Пошел одобрительный шепоток, но быстро стих, так как человек на стуле выпятил нижнюю губу и нахмурился, глядя в толпу.
— Осознаю, — сказал он, сменив тон, — что пришла пора насаждать более строгие порядки военного времени относительно свободы слова, а точнее — заговора!
— Заговора против чего, мессир?! — настаивал Арчибальд.
— Против меня, вашего повелителя!
— Моя повелительница — принцесса Адоранна, ваше величество! — громко заявил старый придворный.
— С тем же успехом могу вам сказать, что ваша принцесса умерла!
Мгновенно наступила мертвая тишина. И в этой тишине прозвучал чистый женский голос:
— Лжец!
Все головы повернулись. Адоранна, сияющая серебром с жемчугами в тумане длинных золотых волос, плывших за ней, прошла по островку, автоматически открывшемуся перед ней. За ней вышагивал граф Алан, высокий, впечатляюще красивый в камзоле и со шпорами. За ними шла Дафна, опрятная и милая. Лицо ее застыло в мучительных переживаниях. Начался сущий бедлам. Приветствия, смех, крики радости. Престарелая знать преклоняла колена, чтобы поцеловать руку принцессе. Молодые размахивали над головой парадными мечами, леди делали реверансы так, что касались пола головными уборами. Они поднимались с мокрыми глазами и обнимали тех, кто стоял рядом. Лафайет высвободил руки из неожиданно ослабевших захватов и увидел, как регент подскочил с искаженным яростью лицом.
— Обманщики! — зарычал он. — Фигляры, подделавшиеся под умерших! Я сам был свидетелем кончины ее высочества около часа назад, и с последним вздохом она передала мне тяжелое бремя — корону Артезии…
— Пропустите меня к этой твари, потерявшей совесть! — рычал Алан, вскакивая на помост.
— Нет! — вскрикнула Дафна и бросилась на него, тормозя рывок, а мнимый регент поспешил отскочить назад.
— Он не предатель, Алан, он просто временно потерял рассудок!
— Хватайте его! — завопил О'Лири, добавив: — Только не пораньте!
— Правильно! — чирикал лорд Арчибальд, пробираясь вперед с обнаженным хромированным лезвием. — Негодяй потребуется невредимым для суда!
Лафайета неожиданно потревожили, он обернулся и увидел, что к нему пробирается знакомая фигура.
— Лом! — вырвалось у него. — Или Квелиус, если точнее! — Он рванулся навстречу и застыл, так как звуковой проектор был нацелен на него.
— Подождите! — крикнул Лом. — Не делайте глупостей! Вы не знаете…
— Я знаю, что хочу ухватиться за вашу тощую шею! — крикнул О'Лири.
— Нет! Вы не понимаете! Нам нужно… — Лом замолк и присел, уклоняясь от захвата О'Лири, затем обернулся лицом к помосту:
— Квелиус, — зарычал он. — Оставайтесь на месте! Все кончено!
Лафайет остановился, заколебавшись, так как узурпатор повернулся к Лому.
— Вы… — Регент, казалось, задохнулся, — но… но… но…
— Верно, я! — воскликнул Лом, в то время как узурпатор на помосте путался в своих облачениях. Лом вытащил предмет размером с электрический консервный нож, повертел его в руках. Беззвучная детонация, закружив О'Лири, отбросила его в беспросветные глубины.
На него неслись звезды, они сильно толкали его, и от ударов он раздувался до формы расширяющейся оболочки из тонкого газа. Всматриваясь внутрь со всех концов света разом, он видел, как вся материя Вселенной собралась точно в центре него, сократилась до одной сияющей точки и мигом погасла. Он сразу начал падать внутрь, сокращаясь, сжимаясь. Возникло мгновенное ощущение опаляющего жара и давящего веса…
Он попятился, хватаясь за складки бархата, висящего у стены. Нечто тяжелое скользнуло по его правому глазу, стукнулось о пол и покатилось. Человек, которого он знал под именем Лом, быстро взглянул на него. Взгляд его, пронизывающий, как раскаленная игла, упал на О'Лири, рот растянулся в свирепой улыбке. Он поднял звуковой проектор и что-то крикнул.
В то же время сэр Арчибальд ударил его тупой стороной меча по запястью, выбив оружие. Оно полетело по полу.
— Я сказал, что он будет жив и предстанет перед судом, ты, старый козел! — выпалил престарелый придворный. — Хватайте его, джентльмены! И фальшивого регента тоже!
Жадные руки схватили Лома, который без толку пинался и ругался. Сильные руки с элегантным маникюром схватили О'Лири и потащили его прочь, а толпа уставилась на него во все глаза.
— Алан, — взмолился Лафайет, — отпусти, это же глупо! Все уже нормально. Я уже вернул свое обличье…
— Молчи, мошенник, или я с наслаждением перебью тебе хребет!
Внизу красивый смуглый парень в облегающем черном костюме с красным кушаком стоял с открытым ртом, оглядываясь с выражением крайнего удивления.
— Зорро! — вопил О'Лири. — Скажи им, что это не ты! Что ты больше не я! То есть, что я больше не ты!
— Не пытайся состряпать оправдание на основании безумия! — зарычал Алан в ухо О'Лири. — Тебя ждет камера, где приборы удостоверят твою личность, ты, двуликий узурпатор!
— Я не сумасшедший! Я — Лафайет О'Лири. Я был еще кем-то, но теперь я снова я, неужели не понимаешь, дубовая башка? И мы еще не избавились от беды!
— Как ты мог? — услышал он рядом полный слез женский голос. Дафна стояла, глядя ему в лицо. — Это действительно ты, Лафайет… или ты в некотором роде не ты на самом деле, и…
— Дафна… тогда я был не я… а теперь — я, разве не видишь? Я Лафайет О'Лири и никто другой…
— Кто-то звал сэра Лафайета? — неожиданно послышался чей-то голос. Появился Кларенс, пробиваясь сквозь толпу с довольной улыбкой. — Это я и есть, — объявил он, указывая на себя большим пальцем. — Кому тут что понадобилось?
— Нет, Кларенс! Не теперь! — крикнул О'Лири. — Кукурузная каша!
— Не обращайте внимания на этого типа! — увещевал толпу Кларенс. — Он выскочка, я… я герцог Маккой.
— Зорро! — взмолился О'Лири. — Я сказал Кларенсу, чтобы он настаивал на своей легенде, пока я не скажу «кукурузная каша». Потому что я тогда был ты, то есть…
— Я настоящий О'Лири! — орал Кларенс.
— Нет, не он! — кричала Дафна. — А он! — Она указала на Зорро, который в изумлении вытаращил на нее глаза. Дафна бросилась к нему и обняла за шею.
— Я тебя узнала, несмотря на твое облачение… как только ты до меня дотронулся, — рыдала она.
Зорро смотрел не мигая вдаль поверх ее головы. Удивление на его лице сменила улыбка. — Конечно, детка! — сказал он.
— Дафна! — вопил О'Лири. — Отойди от этого дегенерата! Кларенс…
Громкий крик неожиданно положил конец этой сцене. В толпе заволновались, раздались сердитые крики. Сквозь толпу пробивалась маленькая пышущая злобой фигурка в алой рубашке, блестящей черной блузе и звенящих серьгах. За ней следовало полдюжины путников, смуглых, черноволосых, в варварских нарядах.
— Гизель! Луппо! Что вы здесь делаете? — задыхаясь, спросил О'Лири.
- Предыдущая
- 36/40
- Следующая
