Летний зной - Исьемини Виктор - Страница 35

Крестьяне из округи - те, что приехали торговать на рынке - покинули Вейвер, едва разнеслась весть о предстоящем нападении. Городские улицы опустели, в цехах прекратилась работа. Зато колдун Рудигер трудился, не покладая рук, даже расхворался от изнеможения. Он исполнял заказ общины, а едва обученные мальцы помогали, чем могли. Чертополох сумел настроить их таким образом, что пацаны чувствовали сопричастность общему делу и старались перещеголять друг друга в чародейском деле, Гедор с Медузой хвалили и всячески поощряли тех, кто был успешней, похвалы и мелкие подарки сделали свое дело - мальчики старались. Чем они заняты, никто особо не задумывался, в Вейвере не привыкли совать нос в колдовские забавы. Гедор сам принимал работу.

Время шло, но войско не появлялось. Лишь к исходу третьего дня - как раз к назначенному сроку - с городских стен разглядели клубы пыли, поднятые на дороге сотнями ног и копыт. Враг подступал к Вейверу. Сперва горожанам показалось, что к стенам движется бесчисленная рать, потом разглядели, рыцари гонят с собой крестьян - сервов из поместий ок-Дрейса. У этих, похоже, и оружия не было. Отряды встали в полукилометре от города, и к воротам направился долговязый ок-Ренгар - тот самый рыцарь, что приезжал с угрозами.

Ворота уже второй день не отпирали, не было нужды, никто не решался показаться в Вейвере, так что и теперь створки тяжелый брус, служивший засовом, покоился на месте. Рыцарь неспешно приблизился к порталу и окинул взглядом горожан, которые толпились на стенах, разглядывая армию, собранную папашей парламентера. Впрочем, ок-Ренгар не взял с собой даже гунгиллиных ветвей, просто он приблизился к стенам в одиночку, не обнажая оружия - в общем, сошел за посланника.

Ок-Ренгар, задрав голову, задумчиво уставился на защитников города. Молчание затягивалось. Наконец рыцарь произнес:

- Не одумались, значит.

Это не было вопросом, господин подвел итог собственным наблюдениям. Горожане молчали. Спокойствие рыцаря заставляло их волноваться. Гедор уловил настроения ополченцев и решил заговорить сам.

- Как по-твоему, мастер Ривен, если мы сейчас этого господина камнями закидаем, очень ли остальные разозлятся?

- Не стоит, мастер Гедор, - так же степенно отозвался караванщик, - впрямь дружки его сердиты сделаются, лишний день, а то и два под городом простоят. Господа, когда сердиты, у них упрямства прибавляется. Пусть этот лучше подобру убирается, глядишь - раньше славным господам надоест здесь прохлаждаться. Взять-то нас здесь им хоть так, хоть этак не по силам. Как заскучают, так и войне конец.

Кто-то из ополченцев хихикнул. Не сдержался парень - нервишки-то напряжены.

- Ну, что ж, - объявил рыцарь, - раз не одумались, тогда помолитесь, что ли, напоследок. Пощады никому не будет. Завтра войдем в город.

И торопливо, пока впрямь камнем не швырнули, развернул коня.

И эта ночь прошла спокойно. У господ за стенами хватало забот в собственном стане, так что вылазок они не устраивали. Горожане и подавно не решались на диверсии - в Вейвере не было достаточно хороших бойцов, с которыми можно было бы попытаться напасть на уставших после марша чужаков. Гедор попробовал было заговорить о вылазке с Ривеном, караванщик только рукой махнул: не выйдет. Посоветовал Мяснику отоспаться заранее, потому что утром начнется самая работа.

Лагерь осаждающих пробудился до рассвета - в серое небо потянулись дымки, застучали топоры, господа в самом деле не желали тянуть с приступом и спешно готовились.

Когда взошло солнце, горожане смогли разглядеть, чем именно занят враг - против ворот поспешно сколачивали таран на тележных колесах под навесом из досок, а также готовили лестницы.

Гедор поглядел, как у осадных приспособлений толпятся латники (на этих поблескивали доспехи) и мужичье в серой одежке. Разбойник украдкой поднес с глазу амулетик, позволяющий получше видеть на расстоянии. Штучку когда-то сработал в Ливде покойный маг Неспящий - в те времена, когда Гедор промышлял разбоем, а чародей работал на его тестя.

- У них даже оружия нет, - заключил Мясник. - С дубинами пришли. Этих мы живо от стен шуганем.

- Ошибаешься, - возразил Ривен, - господа их впереди погонят, сами сзади пойдут. Мужики трусливы, верно, однако господской плети боятся больше, чем наших стрел. Так что будут лезть на стены, никуда не денутся, а едва первая кровь прольется, они озвереют. Уж я местных знаю, с ними тоже нелегко придется.

- И что? - к боевым качествам селян Мясник относился с пренебрежением. - Стрелами положим.

- У нас стрелков нет добрых, я глядел, как наши мастеровые лук держат... Срам.

- Ничего, посмотрим. Недолго уже осталось.

И верно, ждать пришлось недолго - в лагере ок-Ренгара протрубили, и толпа штурмующих двинулась к стенам. Ривен не ошибся - перед собой латники гнали мужичье, вооруженное в основном дрекольем и топорами. Они несли с десяток лестниц и катили неуклюжий сарай, поставленный на шесть тележных колес. Громоздкое сооружение жутко грохотало на ухабистой дороге. План сеньоров был очевиден - выбить ворота, проломиться за стены, а там решит исход дела превосходство опытных вояк над многочисленной толпой мирных, не привычных к драке, горожан. Для первого приступа, чтобы войти в ворота, потребуются селяне, дальше латники управятся сами.

Вейверцы на стенах тревожно косились друг на друга, многим стало страшно, но бежать не решались, да и некуда. Вдоль парапета двинулся священник. Он распевал гимн в честь Гилфинга Воина и время от времени останавливался, чтобы похлопать по плечу ополченцев. Потом таран приблизился, и высокий голос клирика потонул в визге несмазанных колес.

Ривен оглядел молотобойцев, охранявших этот участок стены, и велел:

- Готовься! - и потом, когда первый ряд штурмующих приблизился к стене на тридцать шагов, крикнул: - Бей!

У кого имелись луки, стали поспешно пускать стрелы. Большого урона врагу не нанесли, стрелки из мастеровых были неважные... Кого-то из крестьян оцарапало стрелами, один свалился с пробитой ногой - сервы подняли крик. Орали от испуга и чтобы придать себе ярости. С воплями побежали, достигли подножия стен, приставили лестницы. Таран все еще полз по дороге, грубо отесанное острие покачивалось впереди.

Первые крестьяне полезли по лестницам - тут уж вейверцы из кузнечного цеха показали себя с лучшей стороны, тем более, что селяне не вызывали у них страха - дрались мастеровые с ними постоянно, и дело было привычное. Пока не дошло до рукопашной, сервы лезли вперед не слишком бойко, хотя, конечно, деловито и сноровисто, как привыкли исполнять любую работу. За их спинами остались латники, готовые лупить плетьми - это тоже способствовало поддержанию боевого духа. Но едва полетели с лестниц сбитые вейверцами, едва полилась первая кровь, крестьяне озлились - они тоже помнили драки с цеховыми. Штурмующие завыли, те, кто ждал очереди у лестниц, ревели и потрясали дубинами, стрелы в них больше не летели, ополченцам теперь было не до луков. Сейчас сражение началось по-настоящему.

Таран подкатился к воротам, бревно ткнулось в створку - поначалу не сильно, штурмующие под дощатым навесом только раскачивали его. Но с каждым ударом грохот становился сильней, потом к нему прибавился хруст - ворота трещали под ударами. Ривен ушел со стены, чтобы возглавить своих бойцов и присоединившихся к ним торговцев из каравана. Этим предстояло встретить атакующих латников, если не выдержат ворота. Его место над воротами занял Гедор, с ним явились трое мужичков - эти промышляли изредка браконьерством, и умели обращаться с луками. Своих умений парни никогда не афишировали, но Гедор вызнал о них у Медузы. Сам Гедор притащил колчан с заговоренными стрелами - результат работы Рудигера и учеников.

- Давайте, добрые люди, попробуйте вот этими стрелами, - велел Мясник.

Браконьеры с опаской взяли стрелы, избегая прикасаться к наконечникам. Наложили, переглянулись - как там у приятелей дела? - и натянули тетивы.