Могила повелителя - Исьемини Виктор - Страница 20

Блондин забросил на плечо ремень лютни, и они отправились. По дороге Ленлин, как обычно, легкомысленно болтал, спутница помалкивала. Несмотря на ранний час, народу в рядах было уже изрядно. Чтобы не потеряться, Элина взяла барда за руку и ощутила на кончиках пальцев Ленлина твердые бугорки, оставленные струнами. Тот шагал, раздвигая толпу и не прекращая болтовни. Молол он, по мнению Элины, всякую чушь, так что девушка не только не отвечала — даже слушала невнимательно. Она не привыкла находиться в шумной толпе, ей было немного не по себе. Вокруг звенел и гудел огромный рынок, звуки, запахи и пестрые пятна вертелись и перемешивались в пеструю круговерть.

А певец ловко продвигался среди беспорядочной суеты, прикрывая лютню локтем, шагать за ним было легко… Наконец они пересекли рынок и вышли к той самой лавке, где Корди продавал изумруд.

Когда начинается сбор урожая, в Раамперле сходятся самые разные люди, это, в самом деле, напоминает ярмарку, и купцы предлагают различные товары, в том числе занятные, странные вещички, которых обычно не встретить на рынке. Ювелир, с которым имел дело Корди, хотя и считал себя человеком серьезным, в такое время выносил на улицу перед лавкой стол, на котором раскладывал всевозможную дребедень, разнообразное барахло, какое иногда приходится покупать вместе со стоящим товаром. У него за год собирались безделушки, странные, бесполезные вещички, их мастер не считал возможным предлагать постоянным клиентам.

То, что неуместно в обычный день, позволительно на ярмарке. Элина приметила среди медных ложек, подсвечников да старых заржавленных замков книгу в обгорелом переплете и, выпустив ладонь Ленлина, подбежала поглядеть.

Книга была старая, хотя она недолго пробыла в огне, успела существенно пострадать, обложка оказалась совсем испорчена и недоставало кусков страниц. Ленлин подошел следом и заглянул через плечо девушки.

— Ты интересуешься книгами? Что это? Роман? Или баллады?

— Это история Круга, — пояснила Элина. — Или что-то похожее. Ох, как же долго я книг в руках не держала… Погоди, дай хотя бы полистаю.

— Так если тебе хочется, можно купить. Придем в «Большую кружку», и листай, сколько угодно.

— Она, наверное, дорогая…

Элина накануне отобрала у спутника кошелек с мелочью, потому что сочла блондина чересчур легкомысленным, чтобы доверить ему деньги. Тот не возражал — он и в самом деле относился к наличности очень легко, тратил, не задумываясь, сколько бы ни оказалось под рукой.

Из лавки вышел хозяин. Улыбнулся.

— Желаете приобрести книгу? Странный выбор для красивой девы. Возможно, вас заинтересуют серьги с бирюзой? И колечко подберем подходящее. Тогда лучше зайти внутрь, почтенные, — мужчина указал свое заведение. — А здесь у меня только эти странные безделушки.

— Не нужны мне серьги, — отрезала Элина, — и вообще, я думала полистать… разве нельзя просто глянуть?

— Мы желаем купить книгу, — твердо сказал Ленлин. Должно быть, ему захотелось порадовать девушку. — Сколько хотите за нее?

Ювелир испустил тяжелый вздох.

— Она выглядит скверно, но вещь дорогая, старинная. Написана вскоре после низвержения Повелителя Тьмы, сейчас таких не сыскать, за ними Орден охотится. Здесь собраны все пророчества, которые…

— А страниц не хватает, — перебила Элина, — и обгорела вся!

— Вот и предлагал серьги, они будут в полном порядке, не обгорелые. — Ювелир попытался улыбнуться. — Зайдем в лавку, я покажу настоящий товар.

— Мы хотим это, — повторил Ленлин. При чудовищном легкомыслии он умел быть упрямым.

— Я не набиваю цену, — продавец вздохнул, — но это вещь для любителя, для того, кто понимает. Я выменял ее в обители. Монахи переписали и, разумеется, обгоревшие места дополнили так, как считали верным. А здесь — истина! Обгорелая, изодранная, зато не подмененная монахами. Я прочел и…

— Истина? Истина — это то, чему верят люди! — возразил блондин. — Если монахи переписали, значит, истина теперь такая, как они сделали.

— Ты что же говоришь? — Элина сделала круглые глаза.

— То и говорю. Вот я сочиняю песни, народ слушает, верит и признает истиной то, что спел, ясно?

Элина фыркнула:

— Это не истина, а чушь!

Ювелир был с ней согласен:

— Вот поэтому я и ценю дорого такую книгу, в которой…

— Назовите сумму, почтенный! — потребовал поэт.

— Шесть рейкеров. Я же говорил, вещь для того, кто знает ей цену.

— Шесть так шесть, — Ленлин тряхнул кудрями.

Девушка потянула его за рукав: «У нас столько нет!»

— Нет, так будут!

Блондин проворно расшнуровал лютню и развернулся — теперь он стоял спиной к лавке и столу перед ней, а лицом — к прохожим.

Тут же собралась толпа зевак, люди смеялись над злоключениями разбойничьей дружины, потом стали прихлопывать в такт. Ленлин, не прерывая пения, оглянулся и кивнул спутнице. Та схватила со стола расписную миску и стала обходить слушателей, в миску полетели монеты.

Людей собиралось все больше, солнце поднималось все выше, стало жарко… Ленлин взмок, но пел и пел. Наконец окликнул Элину, та продемонстрировала миску, которую теперь с трудом держала обеими руками — тяжелую, полную монет. Поэт поклонился публике и, выпрямившись, отбросил влажные от пота пряди со лба.

— Спасибо вам, добрые люди! Нам с подружкой немного не хватало, а вы нас выручили! Не знаю, есть ли здесь шесть рейкеров…

— Пусть будет пять с половиной! — махнул рукой ювелир. Он улыбался, ему понравилась песня. — А откуда эта история про разбойников? Я вроде читал, но не припомню…

— Не читал ты, — возразил Ленлин, — я только что сочинил! Ты думал, что помнишь, как читал, а я сочинил только-только! И теперь это истина, как если бы ты вычитал в книжке, ясно? — Потом обернулся к девушке: — И тебе — ясно? Истина, это то, что я спою, и то, чему поверят. Вот если кто-то, к примеру, станет говорить, что Корди не герой и что он не избавляет Круг от чудовищ, ты не поверишь! Потому что в песнях он герой! А что не так, как в песне, — не истина!

Капитан Ройнгард ехал среди боевых порядков. Справа и слева маршировали колонны солдат, они несли длинные лестницы. Еще дальше двигались арбалетчики. За Лордом двигался отряд кавалерии. Капитан морщился под забралом. Конечно, бюргеры Айхерна — не идеальные противники, они допустили немыслимое количество просчетов, но и сам-то Ройнгард — тоже хорош. К примеру, башню можно было снабдить удобным подъемом, сделать задний фас пологим и на нем устроить широкую лестницу с перилами. Тогда конструкция получила бы большую устойчивость, а пехотинцам не потребовалось бы столько лестниц.

Впрочем, это уже не имело значения, дело шло к концу. Разумеется, если бы городским ополчением руководил опытный воин, он бы многое смог бы предпринять. Пока что на стенах лишь сорок солдат Железной Руки, их можно перебить или отбросить, загнать обратно в башню. Окажись Ройнгард на месте начальника в Айхерне, знал бы, что делать! Против бойцов из осадной башни он бы выставил большой отряд стрелков, пусть даже неопытных ополченцев с дрянными охотничьими луками — зато их было бы много. Пусть бы смело наступали, не считаясь с потерями, они могли подступить к воротам, взобраться на крыши близлежащих домов. Одновременно под прикрытием стрелков атаковать с обеих сторон по гребню стены, и еще: раскрыть ворота, отправить солдат с большими топорами, чтобы рубили колеса штурмовой машины, ворвались на первый этаж… У них было бы несколько минут до подхода основных сил Лорда Тьмы, но и того хватило бы, если взяться за дело как следует.