Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 26

• Предыдущая
• 26/89
• Следующая

А чтобы приход трофейного драккара в порт не был неожиданностью для людей старого барона и жителей города, которым силуэт «Торванги» хорошо знаком, еще из Таугаса на восток был послан гонец. И не абы кто, а сам оруженосец майордома Груса.

Отправиться ему, правда, пришлось пешком — но только до ближайшей деревни, где он должен был реквизировать самую лучшую лошадь, какая только найдется в деревенских конюшнях.

По идее оруженосец майордома и сопровождающая его гейша могли добежать до соседней деревни быстрее, чем аргеманский юнга — до заговоренной крепости. И значит, у гонца была фора.

Это давало надежду, что в Альдебекаре удастся поднять по тревоге гарнизон и ополчение, и аргеманам будет не так-то просто прорваться к порту.

Атаковать с воды морским пиратам было сподручнее. Надо полагать, замок барона Бекара был построен еще до появления аргеманов в здешних местах, ибо стоял он в глубине суши и надежно прикрывал сухопутную дорогу, но не акваторию порта.

И старый барон уверил Романа Барабина, что на пути в Альдебекар по суше аргеманы никак не смогут миновать замок, у подножия которого их и остановят.

Но сейчас аргеманы во главе с Ингером из Ферна во весь опор неслись по берегу. Некоторые всадники слетели с узкой береговой полосы в воду и скакали по мелководью, поднимая тучи брызг.

Уже через пару минут стало заметно, что «Торванга» отстает.

Аргеманы рвались к выдающейся далеко в море косе, и Барабин, присмотревшись, понял, что сближение драккара с этой косой может быть опасным.

Но за время морской прогулки гребцы уже освоились с несложными маневрами. «Правая табань, левая греби!» — и судно сдвинулось дальше в открытое море, уходя от нежелательного сближения.

И тут случилось то, чего Барабин, честно говоря, не ожидал.

На середине косы аргеманы осадили коней, и несколько человек стали сбрасывать с себя одежду. А потом кинулись в воду и поплыли наперерез «Торванге».

В предутренних сумерках свет двух лун сливался со светом солнца, которое еще не показалось из-за горизонта, но уже подсвечивало небо первыми лучами надвигающегося рассвета, так что всадники на берегу были видны довольно сносно. Однако различить пловцов в воде было гораздо труднее.

И еще труднее было понять смысл их стремительного заплыва. Барабин не мог разгадать их план до той самой минуты, пока первые аргеманы не вынырнули под самым бортом.

В них пытались стрелять из арбалетов, но аргеманы, перевалившись через борт, бросались на арбалетчиков, втягивая их в рукопашную схватку. А те, что были в воде, тем временем тянули на себя весла, вырывая их из слабых женских рук.

Весла с повисшими на лопастях аргеманскими воинами, резко уходили под воду, вырываясь не только из рук, но и из уключин, а через мгновение они уже как будто сами по себе стремительно отплывали от борта.

Нельзя сказать, что на таком близком расстоянии аргеманов нельзя было разглядеть в воде — но поразить их стрелами никак не получалось. Да и стрел было слишком мало, чтобы с легкой душой пулять ими в белый свет.

Теперь план аргеманов вырисовывался с предельной ясностью. Они задумали лишить «Торвангу» весел и превратить ее в беспомощную игрушку ветра и течения. И мысль эта пришла им в голову не просто так.

Ветер дул от моря к берегу. Был он несильным, и выгребать наискось к нему, компенсируя дрейф и удерживая драккар на приличном расстоянии от береговой линии было нетрудно.

Но если не будет весел, то дрейфующая «Торванга» неизбежно уткнется в берег уже в ближайшие часы. А там ее будут ждать превосходящие силы аргеманов.

Пловцов в воде вокруг драккара было много, но все вместе они составляли от силы пятую часть отряда Ингера из Ферна. Главные силы остались на косе, куда «Торвангу» по всем расчетам должно было притянуть ветром и течением.

Аргеманы были совсем не дураки и, похоже, хорошо знали психологию баргаутских рыцарей. Они заранее были уверены, что баргауты посадят на весла женщин.

Но они не учли такой фактор, как присутствие на борту бывшего спецназовца, а ныне доблестного рыцаря Романа Барабина из России, лежащей где-то между страной Гиантрей и страной Фадзероаль.

Первое, что сделал Барабин — это вместе с Эрефорше отбил попытку аргеманов завладеть рулевым веслом.

Оно было закреплено на корме лучше, чем гребные весла, но это не остановило пиратов, которые лезли на корму, как люди-пауки, с истошным воплем идиотов и яростным безумием в глазах.

Но Барабин умело использовал свое тактическое преимущество. Он находился наверху, не был утомлен заплывом и не стоял перед необходимостью карабкаться на корму, демонстрируя искусство альпиниста-экстремала, работающего без страховки на гладкой отвесной поверхности.

Так что все аргеманы, атаковавшие корму, разом полетели в воду и вокруг них стали расползаться мутно-багровые облака крови. Барабин и Эрефорше не разбирали, кого рубить мечом, а кого пинать ногами.

И пока кормовые аргеманы приходили в себя — или не приходили, потому что уже умерли — Барабин, оставив рабыню меча на корме, сам ринулся вперед, в сторону носа, очертя голову мечом и крича на бегу:

— Весла из воды! Поднимайте весла!

Вытягивать из воды весла с повисшими на них аргеманами было не легче, чем из болота тащить бегемота. Мечом сверху пловцов было не достать, стрел было мало, с копьями женщины управляться не умели, а мужчины не могли, поскольку Барабин решительно ориентировал их на грубую мужскую работу.

Рыцари и оруженосцы повисали на рукояти весла всем своим весом, но плечо рычага с этой стороны было короче, так что аргеманы все равно перевешивали.

Вдруг «Торванга» огласилась радостным воплем. Одно весло все-таки удалось вытянуть, и баргауты тотчас же нацелились лупить этим веслом аргеманов по головам. Барабин принял в этом развлечении горячее участие, в результате чего были спасены еще два весла.

Несколько весел при этом, правда, потеряли безвозвратно, но зато разобрались наконец, кто чем должен заниматься в этом диковинном бою.

Боевые рабыни отобрали копья у деревенских девок, и у пловцов начались неприятности.

«Торвангу» тем временем медленно, но верно несло к косе, где ее поджидали главные силы Ингера из Ферна.

Однако время еще было. И часть весел удалось спасти. Правда, меньшую часть, но все же достаточно, чтобы попытаться выгрести против ветра.

А тут еще и аргеманы оказали команде Барабина неоценимую услугу. Вместо того, чтобы подождать, когда баргауты под угрозой приближения к косе, снова опустят весла в воду, пловцы пошли ва-банк и ринулись на абордаж, забыв, что их осталось совсем мало.

Верные своему девизу «Умереть или победить!» аргеманы не строили хитроумных планов, а шли напролом, бесстрашием компенсируя малочисленность.

На подмогу им с берега устремилась новая группа пловцов, но Барабин разогрелся уже до такой степени, что, кажется, мог отбить абордаж в одиночку.

Свежие силы не успели преодолеть еще и половины пути, а «Торванга» уже разворачивалась носом в открытое море, и баргауты, вернув весла в уключины, гребли в удвоенном темпе, как будто вознамерились поставить рекорд в академической гребле.

Причем гребли в основном мужчины. Не до жиру, быть бы живу.

Рабыни меча расположились с копьями и арбалетами на корме и у бортов, полные решимости не подпустить новую партию аргеманов близко к драккару. А гребцы были готовы поднять весла из воды сразу, как только возникнет прямая угроза.

А небо светлело на глазах, и теперь у аргеманов не было никаких шансов подобраться к «Торванге» незаметно. Да и погоня за уходящим судном изматывала гораздо больше, чем рывок наперерез.

Самые сильные и безрассудные все-таки догнали драккар, но они уже ничего не могли сделать.

Когда, отбив последнюю бессмысленную атаку семерых полубезумных пловцов, Барабин оглянулся на удаляющийся берег, аргеманские всадники уходили с косы. И только Ингер из Ферна стоял в стременах на самом краешке ее и потрясал мечом, намекая в высшей степени убедительно, что приключения еще не кончились.

• Предыдущая
• 26/89
• Следующая