Колдовские ворота - Антонов Антон Станиславович - Страница 28

• Предыдущая
• 28/89
• Следующая

Они пытались нанести баргаутам хоть какой-то ответный ущерб и, отступая под натиском огня на корму, отчаянно стреляли из луков. Но расстояние было еще слишком велико.

Убедившись, что пожар неостановим, баргауты перестали обращать на него внимание и сосредоточились на втором драккаре.

Барабин лелеял тайную надежду, что его команда приостановит погоню ради спасения собратьев с пылающего корабля, но баргауты, которые хорошо знали аргеманские нравы, этой надежды не разделяли. И увы, оказались правы.

Люди уже прыгали с горящего драккара в воду, когда второй корабль прошел мимо, резко меняя курс, чтобы выйти «Торванге» наперерез.

Две огненных стрелы тут же воткнулись ему в борт, но аргеманы сбили их, не дав пламени разгореться.

А расстояние сокращалось стремительно, и уже первые ответные стрелы полетели с драккара в сторону «Торванги».

Одна из них попала в шею молодому оруженосцу, который стрелял из лука лучше остальных. Хлестнула кровь. Стрелок стал заваливаься назад, кто-то подхватил его, а совсем юная рабыня взяла из его рук арбалет.

Тем временем Тассименше пустила еще одну огненную стрелу — и снова неудачно. И кто-то за спиной Барабина в отчаянии крикнул, адресуясь непосредственно к нему:

— Колдун, ну что же ты?!

Больше всего на свете Барабин в этот момент хотел быть настоящим колдуном или по крайней мере стрелять из арбалета не хуже, чем из снайперской винтовки. И поскольку колдовать он не умел, оставалось одно — взяться за оружие самому.

— Арбалет мне! — скомандовал он, не глядя протянув руку назад и в сторону, и арбалет тотчас же оказался у него в руке.

Эрефорше, несмотря на рану, освободила его от другой заботы. В следующую секунду она подала Барабину уже горящую стрелу и сама вложила ее куда нужно.

Барабин целился долго — намного дольше, чем хорошие стрелки. И когда стрела ушла в полет, деревянный арбалет в его руках горел.

Стрела пронеслась вдоль борта драккара и воткнулась где-то у кормы низко над водой, попав точно в щель между двумя досками, тщательно законопаченную смолой.

Волна, поднятая веслами, не доходила до этого места всего несколько сантиметров, но в такую тихую, ясную и жаркую погоду древесина и смола здесь были практически сухие.

Аргеманы еще не успели опомниться, а Тассименше уже положила стрелу почти в ту же самую точку — словно до сих пор ждала, когда колдун укажет ей уязвимую цель.

Юная гейша перехватившая арбалет у убитого оруженосца, была не такой меткой. Ее стрела вонзилась в борт гораздо выше, и аргеманы легко сбили ее. Но на этом они потеряли время, и пока дотягивались до нижних стрел и пытались загасить занявшийся борт, бросая на него воду веслами, огонь, весело пожирающий дерево, перешел критический рубеж.

Теперь чтобы погасить его, надо было отвлечься от погони и бросить все силы на спасательные работы. Никакого другого выбора у хозяина драккара не было — ведь он наверняка любил свое судно не меньше, чем Ингер из Ферна — свою «Торвангу».

И первое, что пришлось ему сделать — это прикрыть горящий борт от ветра, хоть и слабого, но все равно раздувающего огонь. То есть повернуть нос драккара на запад, в сторону, почти противоположную той, куда уходила «Торванга».

Когда речь идет о жизни и смерти, у людей открывается второе дыхание. Казалось бы, у людей на борту «Торванги» сил не осталось уже совсем — но вдруг они появились откуда-то снова, и было их столько, что в обычных условиях и представить нельзя. Именно в таком состоянии люди гнут подковы и разбивают руками камни.

Сменяя друг друга у немногочисленных уцелевших весел, мужчины и женщины гребли так, словно за ними гнался сам дьявол. Что, в общем-то, почти соответствовало действительности.

И когда стало ясно, что за ними уже никто не гонится, гребцы не сбавили темпа.

Причалы Альдебекара были уже совсем рядом. И руки у гребцов, уже поверивших в свое чудесное спасение, опустились только тогда, когда они увидели, как на эти причалы, загнав лошадей (некоторые падали прямо тут же), выкатываются аргеманы во главе с Ингером из Ферна.

Барабину, который умел трезво оценивать обстановку в любой ситуации, сразу бросилось в глаза, что верховых аргеманов гораздо меньше, чем было на косе даже после гибели части пловцов.

От отряда, который Ингер из Ферна привел в Таугас, осталась едва ли четверть.

К тому же состояние лошадей, да и людей тоже, свидетельствовало о безумной скачке. Но если бы аргеманы мчались так прямиком от косы, то они должны были оказаться на причалах уже давно и успели бы хорошо отдохнуть, пока «Торванга» плелась морем и отбивалась от двух драккаров.

Но они появились только сейчас, и оставалось предположить, что, как и обещал барон Бекар, их пытались задержать в районе замка.

Но аргеманы прорвались.

В ярости из-за угона «Торванги» Ингер из Ферна был готов снести любую преграду. И это ему удалось.

А раз так, то по всем раскладам ловить Барабину и его команде было больше нечего.

Хотя один аргеманский драккар догорал на рейде, на другом уже почти погасили борт, и «Торванга» оказалась в ловушке между двух огней.

Последние стрелы были истрачены на поджог второго драккара. А результаты рукопашной нетрудно было предугадать.

Даже сильно поредевший отряд Ингера из Ферна численно превосходил боеспособную часть команды Барабина.

Но вариантов не было все равно. Единственный шанс — идти на прорыв и разбегаться врассыпную в надежде затеряться в переулках Альдебекара.

Город был хоть и невелик, но и не так чтобы очень мал. Так что какие-то мизерные шансы оставались по-прежнему — если только поразительное везение не откажет в самый неподходящий момент.

А Барабин привык ловить на любые шансы — и наверное, только поэтому до сих пор был жив.

Когда «Торванга» подходила к причалам, стрелы сыпались на нее с двух сторон, и все на борту лежали внизу ничком, за исключением некоторых, которые лежали, наоборот, навзничь, и пытались грести лежа.

Об управлении, конечно, не было речи вообще, и «Торванга» въехала в деревянный причал носом, а дикий рев с берега явственно возвестил, что Ингер из Ферна отнюдь не одобряет подобного отношения к своему славному судну.

Еще не смолк треск ломающихся досок, а аргеманы уже прыгали на судно, вопя, как оглашенные, и Ингер из Ферна был среди них, выделяясь ростом и запредельной яростью.

Ярость его и подвела.

Барабина он узнал с первого взгляда — во-первых, потому что видел его в замке Ночного Вора, а во-вторых, потому что мальчишка, который принес королю Таодара весть об угоне «Торванги», наверняка подробно описал внешность главаря угонщиков.

Это было нетрудно. Чужеземец из страны, лежащей где-то между Гиантреем и Фадзероалем, внешне очень существенно отличался от окружающих его баргаутов.

Так что опознать его было нетрудно, и несмотря на инцидент, свидетелем которого Ингер из Ферна был в замке Ночного Вора, ему отчего-то показалось, что Истребителя Народов будет совсем нетрудно убить.

Впрочем, вряд ли в таком состоянии Ингер из Ферна мог хоть что-то соображать. Он наконец догнал ту сволочь, которая увела у него из-под носа любимый корабль, и это был достаточный повод разорвать врага на куски.

Он только не учел, что Роман Барабин исключительно хорошо обучен ведению рукопашного боя против соперника, нападающего в лоб с боевым топором наперевес.

Барабин стремительно отступил к борту, а потом одним легким движением уклонился от массивной туши короля Таодара.

Теоретически можно было красиво довершить этот этюд ударом меча, но практически это не вышло. За спиной у Ингера были другие аргеманы. Так что впилившемуся в борт королю Таодара пришлось придать дополнительное ускорение локтем, одновременно отражая мечом атаку следующего пирата.

Барабин не видел, как Ингер из Ферна полетел в воду — но всплеск, сравнимый со взрывом глубинной бомбы, не оставил никаких сомнений. А мгновение спустя раздался гортанный крик кого-то из аргеманов, и все пираты разом ломанулись к борту.

• Предыдущая
• 28/89
• Следующая