Медальон для невесты - Картленд Барбара - Страница 34

• Предыдущая
• 34/47
• Следующая

— Все это теперь в прошлом, — тяжко вздохнул герцог. Чарльз попал на больное, но ничего не поделаешь, надо терпеть. — Маргарет покинула этот свет, и ее уже не вернешь.

Он произнес это обманчиво беспечным тоном, так что граф бросил на него внимательный взгляд.

— Я не собираюсь выпытывать у тебя подробности, — на всякий случай заверил он герцога, — и не намерен копаться в твоих личных делах. Тем более что ты, как я понимаю, успел жениться на ком-то еще?..

В этот момент дверь распахнулась, и в покои вождя вошла Тара. Она собирала в саду цветы для спальни герцога и принесла с собой целую корзинку.

Волосы ее, успевшие немного отрасти за последние три недели, казались огоньками пламени на фоне темной дубовой двери. Пару мгновений она стояла неподвижно, сосредоточив взгляд на фигуре герцога в кресле.

Затем, испустив радостный вскрик, она устремилась к нему.

— Так вы уже встали! — защебетала она. — Как вы себя чувствуете? Надеюсь, вас это не слишком утомило? Вы пришли сюда сами? Один?.. Или вам помог мистер Фолкерк? Где он? Вам что-нибудь нужно?

И, пока говорила, она не сводила с него глаз. И только потом заметила, что в комнате кроме герцога находится какой-то незнакомец.

— Я чувствую себя вполне сносно, — ответил на ее вопрос герцог. — Мне, признаться, помог мистер Фолкерк, но только самую малость… Я и сам уже вполне самостоятельный. Ну а сейчас, Тара, разреши представить тебя моему кузену, графу Стрэтхейрдри. Чарльз, это моя жена Тара.

Граф, сидевший до этого в небрежно-расслабленной позе, успел выпрямиться и внимательно смотрел на Тару. Выражение его лица было странным — каким-то особенным, настороженным и изучающим.

Он ничего не ответил: просто сидел и смотрел на нее, как будто обратившись в камень.

— Рада нашей встрече, милорд. — Тара вежливо присела.

Тот вновь ничего не ответил, продолжая вглядываться в ее лицо. Тара заметно занервничала, и тогда герцог счел нужным вмешаться:

— Чарльз, как я уже сказал, это моя жена.

— Кто вы? — обрел наконец граф дар речи. — Как вас зовут?

Все это было настолько странно, что даже Тара с ее всегдашней покладистостью и выдержкой не могла скрыть своего удивления.

— Меня зовут Тара… У меня нет… фамилии.

— Моя жена — сирота, — с долей вызова сообщил графу герцог. — Она воспитывалась в «Приюте безымянных», это, если ты помнишь, детище моей бабки и твоей тетушки, герцогини Харриет.

Граф, не слушая, что говорит ему герцог о каком-то приюте, пристрастно выспрашивал Тару:

— Выходит, другого имени у вас нет?

Тара подумала, что гость, должно быть, не блещет умом, коль скоро не может понять очевидного. Чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом, она нерешительно и даже как-то жалобно обратила к герцогу синий взгляд:

— Я не знала, что у вашей светлости гости. Пойду отнесу цветы в вашу спальню.

— Хорошо, — кивнул герцог, поняв ее чувства.

Тара уже повернулась, чтобы идти, но граф поспешил удержать ее.

— Нет-нет, постойте… Не уходите! Пожалуйста… Я хочу вам кое-что показать. Вам нужно это увидеть! Непременно! Прямо сейчас…

Он быстро расстегнул жилет и несколько пуговиц на рубашке. На груди у него Тара заметила тоненькую цепочку.

Граф снял ее с шеи и протянул Таре. На цепочке висел медальон. Она разомкнула створки и увидела чье-то изображение.

— Взгляни-ка, — предложил граф, обращаясь к ней очень дружески и по-свойски, прямо как родственник, — рассмотри повнимательнее и скажи мне, кого напоминает тебе эта женщина.

Тара, как и просили, стала разглядывать миниатюру.

На ней было изображено личико хорошенькой женщины с ясными голубыми глазами, утонувшими в длинных ресницах. Волосы незнакомки были огненно-рыжего цвета.

— Ну? Так кого она тебе напоминает? — повторил вопрос граф. — Смотри повнимательнее!

— Н-не могу знать, — с недоумением пролепетала Тара. И внезапно ее осенило: да это же она сама! Хотя… Этого просто не может быть. Да, но как же они похожи — она и эта рыжая женщина…

Она молча смотрела на миниатюру, не желая облекать в слова промелькнувшую у нее мысль.

— Сколько тебе лет? — быстро спросил граф. Герцог молча их слушал, не вмешиваясь, а только переводя взгляд то на графа, то на жену.

— В этом месяце… будет восемнадцать, — ответила Тара.

— В каком году ты родилась?

— В одна тысяча восемьсот четвертом…

— Я так и знал! — почти ликуя, воскликнул граф. — Все сходится! Так и есть!

— Да что здесь происходит? — с легким раздражением оттого, что он перестал быть центром внимания, осведомился герцог. — Какая тебе разница, Чарльз, когда появилась на свет моя жена? Что за допрос? На каком основании?

Граф молча протянул ему медальон.

— А вот это ты видел? Взгляни-ка!

Герцог взял из его рук вещицу и стал разглядывать миниатюру.

— Ну… и…?

— Наверняка ты заметил сходство? — торжествующе вопросил граф.

— Сходство с Тарой? И что ты этим хочешь сказать?

— Видишь ли, — медленно проговорил граф, — перед тобой изображение моей жены. — Сказав так, он вздохнул, как будто сбросил с плеч тяжелейшую ношу.

Теперь настал черед герцога изумляться:

— Какой такой жены, Чарльз! Ты же никогда не был женат! О чем ты говоришь?

— Так думает вся семья, — отвечал граф. — Но я сообщаю тебе не только то, что у меня была жена, Герон. Скажу тебе и другое. Похоже, наконец-то мне удалось отыскать свою дочь… Вот она, перед тобой. Пришла к тебе с цветами…

Глава шестая

Тара и герцог, переглянувшись, смотрели на графа так, будто он окончательно лишился рассудка.

И тогда герцог спросил еще раз:

— О чем ты говоришь, Чарльз?

Но граф не обращал на него внимания. Пристально глядя на Тару, он спросил:

— Откуда у тебя это имя? Тебе хоть что-то об этом известно?

— Почти ничего… — покорно отвечала Тара, не зная, как ей вести себя с графом. Он удивлял ее, немного страшил напором, но в целом нравился ей, располагал к себе. — Только то, что у моей матери был медальон с этим именем. Оно было выгравировано на нем с тыльной стороны.

— Так он уцелел! Медальон! — Граф вскочил на ноги.

Тара поднесла руку к шее, и граф подошел к ней вплотную:

— Дай-ка взглянуть!

Вытащив цепочку из-под воротника, Тара сняла ее через голову и положила в протянутую руку графа медальон. Рука подрагивала от волнения. Граф и правда имел вид повредившегося умом человека. Его взгляд метался, пальцы дрожали.

— Я знаю, что там… Тот, кто откроет медальон, найдет там прядь моих волос, — тихо проговорил граф, и голос его прервался.

— А я всегда думала… и задавалась вопросом: чье же это?.. — полушепотом ответила Тара и взглянула графу в лицо…

Их глаза встретились.

— Я подарил этот медальон твоей матери, поскольку не осмелился на обручальное кольцо.

— Так она что же… была… замужем за вами?

Тара с трудом верила, что все это правда, однако чувствовала: происходит что-то чудесное — как если бы ее вдруг перенесли с бренной земли на залитое солнечным светом небо.

Все это было так невероятно, так невозможно, что ей не оставалось ничего другого, кроме как смотреть в изумлении на сидящего перед ней мужчину, не сводящего с нее глаз. «Уж не сон ли все это?» — билась у нее в голове одна-единственная мысль.

— Почему бы тебе, Чарльз, не рассказать обо всем подробнее, — вмешался в разговор герцог. — Что-то мне ничего не ясно. Боюсь показаться тебе законченным тупицей, однако я, признаться, здорово впечатлен.

— И не удивительно! — в тон ему отвечал граф. — Я и сам с трудом верю, что нашел свою дочь! И где? В твоем доме! Все эти годы я искал ее, но всё было тщетно. И вот теперь я нашел ее здесь, в качестве твоей жены! И, знаешь ли, должен тебе сказать: я впечатлен не менее.

— А я и правда… и правда я ваша дочь? — тоненьким голоском спросила Тара, прижав пальцы к птичьей своей шейке, выглядывающей из серого платья — птенец, выпавший из гнезда…

• Предыдущая
• 34/47
• Следующая