Победители никогда не лгут. Даже в трудные времена - Хантсмэн Джон М. - Страница 24

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая

* * *

Когда Huntsman Corp.начнет новую главу своей истории как публичная компания, вполне возможно, атмосфера в ней уже не будет настолько семейной. Многие акционеры не так альтруистичны, как следовало бы, и просто ждут, что их инвестиции быстро окупятся. Очень жаль. Самые высокие дивиденды – те, что выплачиваются трудолюбивым людям в виде бонусов, подарков, стипендий и похвал. Частный или публичный, для нас это все равно семейный бизнес. В конце концов, на двери написано наше имя.

...

Самые высокие дивиденды – те, что выплачиваются трудолюбивым людям в виде бонусов, подарков, стипендий и похвал.

Все компании – частные или публичные – должны создавать культуру, в которой сотрудники превыше всего и где с ними обращаются соответственно. Поверьте, они всегда воздают за это сторицей.

...

Вычисли же, сколько Бог даровал вам, и вычти то, что тебе надобно; оставшееся же надобно другим.

– Бл. Августин

Мы всего лишь попечители богатства, которое временно даровано нам на этой земле. Давайте же делиться им с другими.

– Эндрю Карнеги

Человек, поглощенный собой, умаляется чрезвычайно.

– Бенджамин Франклин

Глава одиннадцатая ОБЯЗАННОСТЬ ОТДАВАТЬ Никто не добивается успеха лишь сам по себе; возвращайте одолжения и удачу

Отдавать. Моя любимая тема – даже не знаю, с чего начать. Давайте начнем с неприятного обстоятельства, касающегося президента, которого я уважал и которым восхищался, Ричарда Никсона. Будучи ассистентом и секретарем по персоналу в Белом доме, я узнал подробности его налоговых деклараций, прежде чем они стали известны широкой публике. К примеру, в 1971 году он отдал на благотворительность лишь пятьсот долларов из заявленной прибыли, превышающей четыреста тысяч. Я был потрясен. Для меня это выглядело большим позором, чем Уотергейт.

...

О какой бы сфере деятельности ни шла речь, ни один человек, прославившийся преуспеянием, не сделал себя исключительно сам.

Филантропия должна быть важнейшим ингредиентом в чьем угодно рецепте финансового успеха. О какой бы сфере деятельности ни шла речь, ни один человек, прославившийся преуспеянием, не сделал себя исключительно сам. По ходу дела всем нам помогали другие, да и большинство из нас поспособствовали чьим-то прорывам. Мы все обязаны другим частью своего успеха, и единственный способ отплатить за помощь – поделиться тем, что вы в конечном итоге получили.

У меня мурашки по коже бегут при мысли о том, как мне повезло. Впрочем, так было не всегда, долгие годы было и вовсе наоборот. Люди делились чем могли с семьей Хантсмэнов. Мои дядя, дед и мать научили меня искусству отдавать.

Дядя Лон закончил лишь шесть классов школы. Бедный фермер из Юты, он не имел много вещей. Когда мне исполнилось восемь, он отдал мне свои карманные часы. Такие старые часы, с большими стрелками и цепочкой. (Дядя Лон никогда не носил наручных часов, да и я не ношу.) Я с гордостью принес их в школу. Весь день (тогда я учился в третьем классе) я то и дело доставал эту великолепную вещь и проверял время. Я просто не мог поверить, что у меня есть такие удивительные часы, которые раньше принадлежали моему любимому дяде.

Несколько лет спустя, когда моя семья оказалась в весьма стесненных обстоятельствах, дядя Лон отдал мне пару своих ботинок. Мои собственные уже здорово поизносились. Я считал что в ботинках дяди Лона выгляжу лучше всех в классе. Эти фермерские башмаки едва ли были последним писком моды, но мне было все равно. Я их обожал.

У матери средств было не густо, но она знала, что я люблю пироги с лимоном, особенно приготовленные на скорую руку из того, что нашлось. Она думала, что испечь пирог – это лучшее, что она может сделать для меня. Частенько по возвращении из школы меня ждал лимонный пирог.

Я уже рассказывал об отце моей матери, дедушке Робинсоне. У него был небольшой мотель в Филморе, штат Юта, в период с двадцатых по пятидесятые годы. Тогда, до Второй мировой, мотель представлял собой несколько отдельных хижин. За ночь в такой хижине автомобилисты платили три-четыре доллара. Водопровода там не было, санузлы располагались в конце тропинки позади хижин. Когда дедушка заметил, что у одной семьи совсем туго с деньгами, он стал брать с них всего по доллару за ночь. Во многих случаях, когда они приходили утром, чтобы внести плату, он говорил им: «Ничего. Однажды, может статься, вы тоже кому-нибудь поможете».

В детстве нас всех учили делиться, причем поровну. Взрослые хвалили нас, когда мы давали другим поиграть с нашими игрушками, особенно тем, кому меньше повезло. Мы быстро узнали, что щедрость – одно из высших человеческих качеств. Даже в детстве мы не любили жадин.

К тому времени, как я пошел в старшие классы, финансовое положение нашей семьи уже нельзя было назвать скромным. Мой отец поступил в аспирантуру, и все работали на общий котел. Мой брат Блейн и я работали каждый на двух работах, чтобы помочь с расходами на лечение и содержать машину. Я не представлял, в какой колледж пойду, но надеялся, что когда-нибудь смогу учиться в университете, где заложу основы успешного будущего.

Когда я учился в последнем классе, в нашу школу в Пало-Альто приехал Гарольд Л. Зеллербах, глава второй по величине среди бумажных компаний нашей страны. Его сопровождал Раймонд Заальбах, глава приемной комиссии Уортонской школы в Пенсильванском университете. Они искали в западных штатах кандидата на стипендию семьи Зеллербах, который мог бы учиться в этой престижной школе бизнеса.

Я никогда до того не слышал об Уортоне. Я не знал, что это лучшая школа бизнеса в Америке и что она на пути к обретению мировой известности. Мистер Зеллербах, один из наиболее известных ее выпускников, встретился со мной, чтобы обсудить возможность получения мной стипендии, – а все потому, что в тот день были отменены занятия из-за съезда учителей и директор школы позвонил мне, чтобы пригласить на встречу с мистером Зеллербахом и доктором Заальбахом.

Поэтому и благодаря своим успехам в школе я стал стипендиатом в Уортоне. Я поблагодарил обоих, но сказал, что гранта будет недостаточно, чтобы я смог посещать занятия. Мне придется работать на полную ставку, чтобы оплатить учебу. Я не знал, смогу ли успешно учиться в заведении, принадлежащем к «Лиге плюща», и при этом работать по полной программе.

...

Я не представлял, как смогу отблагодарить семью Зеллербах. Финансово – никак, в том-то все и дело. Они бы мне не позволили, даже если бы я был в состоянии. Вместо этого они сказали, по сути, что я должен передать это добро другим.

Они придумали новую схему, согласно которой мое обучение и проживание должны были полностью оплачиваться, и я отправился в Уортон – фактически это был старт моей карьеры. Я оказался в нужном месте в нужное время и попал в эту ситуацию волей тех, у кого на тот момент было больше веры в меня, чем у меня самого. Это был перелом, который изменил мою жизнь. Я не представлял, как смогу отблагодарить семью Зеллербах. Финансово – никак, в том-то все и дело. Они бы мне не позволили, даже если бы я был в состоянии. Вместо этого они сказали, по сути, что я должен передать это добро другим. И я постарался. Тысячи стипендий выплачено за эти годы молодежи по всему миру.

* * *

Все религии мира высоко ставят в списке необходимых дел помощь менее благополучным. Христиане называют это милостыней, евреи – цедакой, у мусульман есть закят, у индуистов – бхакти, примеры можно продолжать.

• Предыдущая
• 24/30
• Следующая