Выбери любимый жанр

Пока мы не встретимся вновь - Крэнц Джудит - Страница 14


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

14

Уже наступил октябрь, но томное, благоуханное лето все еще напоминало о себе парижанам, когда в их окна врывался ласковый ветерок. Солнечные дни сменялись ночами, которые лишь слегка тронуло дыхание осени. Это был благословенный, пьянящий октябрь, подарок для любовников, и казалось, он будет тянуться до весны — последний октябрь Бель Эпок[4].

Ева чуть было снова не погрузилась в сон, но, когда ее веки смежились, она вдруг вспомнила, что обещала сегодня позавтракать со своей новой подругой или, вернее, знакомой, которая могла стать подругой. Та жила здесь же, на лестничной площадке, напротив них с Аленом, и называла себя Вивьен де Бирон, прекрасным, по мнению Алена, именем — не слишком броским, но звучащим аристократично. В мире мюзик-холла ни одна женщина не пользовалась своим настоящим именем. Еву знали там как Мадлен Лафоре, поскольку она не сомневалась, что родители не оставят попыток отыскать ее.

Зевнув, она соскользнула с большой кровати и накинула легкий пеньюар. Умываясь и одеваясь, Ева подумала, что уже не чувствует себя птенцом, едва вылупившимся из яйца, и начинает привыкать к своему новому положению.

Небольшая меблированная квартира Алена, прилично, хотя и безлико обставленная, находилась на пятом этаже многоквартирного дома, расположенного неподалеку от бульвара Капуцинов. Сюда приходилось подниматься на ненадежном лифте. В квартире была гостиная, ванная и маленький полукруглый салон, куда Ален поставил фортепиано. Высокие окна салона выходили на крошечный балкон, где Ева по утрам любила завтракать и пить кофе, сваренный перед уходом Аленом. Иногда она просто смотрела на розовые облака, приплывшие в Париж, или наблюдала, как голубые сумерки превращаются в фиолетовые, но чаще садилась за фортепиано и долгими часами играла и пела для себя. Только музыка и связывала девушку с прошлым, о котором она старалась вспоминать пореже, хотя писала родителям каждую неделю. Даже если они сердиты на нее так, что не читают этих писем, ее почерк все же убедит их, что она жива и здорова.

Обязанности по дому были у Евы минимальными. Горничная, работавшая у Алена несколько лет и приходившая каждый день к полудню, застилала постель и наводила в квартире порядок. О том, что она замечала Еву, свидетельствовал лишь легкий поклон, не располагавший девушку заводить с ней разговоры. Единственной обязанностью Евы было достать из гардероба и аккуратно расправить одну из превосходных рубашек, сшитых Аленом у Шарве на улице Мира, и один из его английских костюмов-троек, купленных в «Старой Англии» — магазине на бульваре Мадлен, чтобы он мог переодеться перед выступлением. На следующий день она относила эти дорогие рубашки в стирку, а костюмы отдавала гладить, ибо Ален отличался изысканной элегантностью.

Ален рассказал Еве, что нашел свой стиль, когда был еще статистом в массовых сценах в «Мулен Руж». Тогда, пять лет назад, он купил две вещи у Делормеля и Гарнье, авторов популярных песен, и впервые солировал на концерте во второразрядном кафе. Ева знала не слишком много о профессиональной карьере Алена, и все, о чем он сообщал, имело для нее особую, ни с чем не сравнимую прелесть, как аромат цветка. Любая, пусть даже самая банальная, деталь была бесконечно дорога Еве и казалась ей исполненной глубокого смысла. «Старая Англия» и Шарве стали для нее не просто названиями магазинов, а чем-то созвучным романтике и тайне.

Ева никого не знала в Париже. Дни Алена были большей частью заняты репетициями, выступлениями и вечеринками, благодаря которым поддерживались столь необходимые в этом кругу дружеские отношения. Ева присоединялась к Алену только после вечернего представления мюзик-холла, и десятки его друзей воспринимали ее без малейшего удивления. Для них она была новой подружкой Алена — маленькой Мадлен, красивой, даже очаровательной девушкой, если бы не ее застенчивость. Большего они не хотели о ней знать, да им это было и не нужно. Ева относилась к этому спокойно. Она не принадлежала их кругу, хотя и разделяла с ними ночное веселье в шумных кафе, куда они дружно отправлялись после спектакля, чтобы поболтать и развлечься.

Проводя целые дни одна, Ева никогда не чувствовала одиночества. Спустившись по лестнице, можно было выйти к Большим бульварам, где жили люди, известные в мире мюзик-холла. Вырываясь на простор широких улиц, Ева почти танцевала на тротуарах в новых синкопических ритмах, пришедших из Америки и быстро вытеснявших танго. Ева не осмеливалась, хотя ей очень хотелось этого, заказывать себе кофе на открытых террасах кафе, потому что Ален предупредил ее, что молодой женщине не подобает сидеть одной в таких местах. Она также не решалась уйти далеко от дома и побродить по улице Мира, Елисейским полям или другим местам, где прогуливается элегантная публика, потому что боялась встретить Мари-Франс. Однако ни одна светская дама не появится днем на Больших бульварах, в этом она не сомневалась.

Время близилось к полудню. Ева стояла перед большим шкафом, где висели ее новые наряды, и размышляла, не надеть ли ей сегодня лучший костюм. До сих пор она лишь примеряла его в уединении спальни и пока не могла привыкнуть к неудобной, стесняющей шаг юбке, суживающейся от бедер к лодыжкам. Чтобы в ней можно было ходить, юбка имела разрез спереди: он открывал новые туфельки Евы с завязками в стиле «танго». После привычных, позволявших свободно двигаться эдвардианских юбок эта особенно стесняла ее, но Ева все же испытывала удовольствие от того, как по-взрослому она выглядит в новой юбке и плиссированной тунике, поверх которой надевался жакет в стиле «болеро», оставлявший шею полностью открытой. После надоевших с детства высоких воротников до подбородка девушка чувствовала себя в нем свободно и раскованно.

Она наденет ярко-зеленый костюм, какая бы ни была погода, решила Ева. Вивьен де Бирон зайдет за ней минут через тридцать пять и увидит по-парижски элегантную Еву. Еве хотелось убедиться, идет ли ей новый костюм; убежав из Дижона, она до сих пор не оставалась наедине ни с кем, кроме Алена.

Предстоящий завтрак радовал Еву больше, чем она предполагала. Ален давал ей деньги на туалеты и не просил ее заниматься домашними делами. Однако, уходя на утреннюю репетицию, он совершенно забывал о существовании Евы, между тем ее непривычно праздное существование было полностью посвящено мыслям о нем.

Ален Марэ был доволен, даже более чем доволен Евой, хотя ей предстояло еще многому научиться, чтобы стать той идеальной любовницей, какой он намеревался ее сделать. И тогда, как это случалось прежде, он начнет от нее уставать.

Вивьен де Бирон, урожденная Жанна Сан, родилась в глухом, унылом пригороде Нанта, где жили люди ниже среднего достатка. Совершенно сложенная, она выдержала первые пробы в мюзик-холле, и хотя впоследствии выяснилось, что она не способна танцевать, подчиняясь ритму оркестра, Жанна двигалась по сцене с царственной грацией.

Двадцать лет она носила тяжелый, густо усеянный блестками наряд статистки с достоинством и изяществом, понимая, что в мюзик-холле она и другие статистки подобны слонам магараджи — величественным, бесполезным, но необходимым, и гордилась тем, что справляется с отведенной ей ролью не хуже своих коллег, а может быть, лучше многих.

С честью покинув сцену пять лет назад, Вивьен де Бирон достигла к нынешнему моменту одной из трех целей, составляющих предмет мечтаний любого ветерана ее профессии. Хотя она не стала звездой (в чем не было никаких сомнений) и не вышла замуж за порядочного человека, не сулящего ей ничего, кроме скуки, Вивьен все же приобрела двух не слишком требовательных, уже немолодых, но надежных покровителей. Пользуясь их советами, она выгодно вкладывала их щедрые даяния.

Ее доходов с избытком хватало для мирной, спокойной и обеспеченной жизни в центре той части Парижа, где она всегда хотела жить. Мюзик-холл, столь долго составлявший средоточие ее мира, был и сейчас смыслом ее существования, и Вивьен никогда не пропускала новых исполнителей или новое ревю. Жизненный опыт, который приобрела Вивьен благодаря наблюдательности и острому уму за тысячи часов, проведенных за кулисами, был огромен. В свои сорок пять она, заглядывая вперед, уже видела то время, когда сможет распрощаться со своими покровителями и спокойно спать все семь ночей в неделю. Между тем молодая женщина, въехавшая в квартиру напротив, пробудила в Вивьен любопытство, ибо сильно отличалась от прежних пассий Алена Марэ. Наряду с красотой, она обладала хорошими манерами и проявляла при всей своей провинциальности явную независимость.

вернуться

4

Belle Epoque — прекрасная эпоха (фр.).

14
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело