Клятва орков - Пайнкофер Михаэль - Страница 40

— Объединенное войско из эльфов и людей… — рассеянно повторил эльф.

— Цивилизованные народы Землемирья должны держаться вместе, — решительно произнес Корвин, — ибо только в том случае, если мы преодолеем старые обиды, мы будем способны победить наших врагов, — на миг его захлестнуло уныние, потому что это были не его слова, а Аланны. Он снова вспомнил о своей любимой, и оставалось лишь надеяться на то, что она еще жива.

Затем он отогнал мысли о ней и напомнил себе о своих обязанностях.

— Это не та битва, которую смогут в одиночку выдержать люди, — решительно произнес он, — ибо началась эта битва тогда, когда нога человека еще не ступала в Землемирье. Война, которую вел много столетий назад эльфийский народ, теперь продолжается, и мы должны завершить ее вместе.

— Я… Мы понимаем, — бесцветным голосом произнес Улиан. — Но хотя Мы согласны с тобой, оказать тебе поддержку Мы не можем и не можем…

— Аланна, — перебил его Корвин, — свято верила в то, что ее братья не оставят нас в столь трудный час. Поэтому она взяла с меня слово приехать сюда и попросить о помощи, если империи будет угрожать опасность. Если вы хотите, чтобы я встал перед вами на колени и стал умолять, то я готов!

И он действительно опустился на колени, что повергло в ужас его спутников.

— Сир! — возмущенно воскликнул Брион. — Не на…

— Успокойся, мой мальчик! — прорычал Корвин. — Здесь речь идет не о гордости одного человека или одного народа, а о благополучии всего мира. Никто не должен сказать, что я был слишком высокомерен и поэтому былые властители Землемирья отказали мне в поддержке, — и он склонил голову, словно вассал перед господином.

Тем не менее смертельно бледное лицо Улиана было подобно каменной маске.

— Что бы ты ни сделал, король Тиргас Лана, — тихо произнес он, — о чем бы ты ни попросил, как бы сильно ни унижался — этот Совет не может удовлетворить твои просьбы.

— Что? — Корвин поднял голову. — Почему не может?

— Разве по пути сюда ты не смотрел по сторонам? Разве ты не заметил, что происходит в нашем городе? Большинство домов брошены, улицы и переулки пустынны. Последние корабли, отплывающие к Дальним Берегам, покинут гавань на днях… Тиргас Дун станет городом-призраком. Лишь холодный камень будет напоминать о славе эльфийского народа, и не останется здесь никого, кто мог бы предоставить помощь и поддержку тебе и твоему народу.

— Так отзовите их! — потребовал Корвин, по-прежнему стоя на коленях.

— С Дальних Берегов? — рассмеялся Улиан, хрипло и безрадостно. — У Нас такое чувство, что ты переоцениваешь привлекательность мира смертных…

— Мне все равно, откуда придут воины, — объявил Корвин. — Они нужны нам здесь и сейчас, а не где-то вдалеке.

— Друг мой, — произнес Улиан и покачал головой, — никто, кто увидел Дальние Берега, никогда оттуда не вернется.

— Даже ради того, чтобы спасти великую дочь эльфийского народа? — спросил Корвин. — Аланна была верховной священнослужительницей Шакары. На протяжении столетий она хранила ваши тайны.

— И она исполнила свой долг, — подытожил мудрец. — Но когда она выбрала жизнь рядом со смертным, то перестала быть одной из Нас. То был ее свободный выбор, и теперь Совет ничего не может для нее сделать, — покачал головой Улиан. — Наш народ отрекся от мира смертных. Мы не можем оказать влияния на его дальнейшую судьбу.

— Но люди не обладают силой эльфов, — напомнил Корвин. — Если все эльфы покинут Землемирье, то больше не будет магии, защищающей людей. Волшебников древних времен больше нет. Нам нечего противопоставить силе зла, кроме храбрых сердец и чистой стали.

— Может быть, и так, — кивнул Улиан. Нельзя было понять, какие мысли скрываются за его непроницаемым лицом. Если он и сочувствовал людям, то умело скрывал это.

Корвин поднялся, черты лица его были не менее непроницаемы, чем у эльфа.

— Я понимаю. — На лбу у него образовалась гневная складка, и, когда он продолжил, в голосе его слышалась несгибаемая твердость:

— Итак, Землемирье погибнет, потому что когда-то эльфы повели себя небрежно и не смогли распознать истинных причин возвышения Маргока!

— Ты говоришь словно ребенок, — бесстрастно произнес Улиан. — Если ты чего-то не добился просьбами, то думаешь, что сможешь сделать это провокацией? Наш народ многое принес в жертву, чтобы оградить мир от зла. Много храбрых сердец, которые сегодня воспевают в песнях, погибли. Тебе не пристало обвинять Нас или уличать в бездействии. Эльфийский род ничего не должен этому миру.

— Простите, — извинился Корвин, которому стало ясно, что в отчаянии он шагнул слишком далеко, — я хотел только…

— Аудиенция окончена, — коротко произнес Улиан.

— Окончена? — озадаченно переспросил Корвин. — И нет никакой надежды, что вы измените свое решение?

— Нет, — решительно покачал головой Улиан. — Иди, король Корвин. Оставь Тиргас Дун и возвращайся в свою империю. Делай там то, что должен, но не рассчитывай при этом на помощь моего народа, потому что получить ее ты не сможешь.

— Я знал это! — воскликнул Корвин. Он в ярости сжал кулаки и на миг снова стал не королем, а охотником за головами, который говорил его устами. — Я догадывался, что вы, эльфы, бросите нас в трудную минуту, еще в тот миг, когда вошел в эти двери. Если бы я не пообещал Аланне, то не просил бы помощи у вас. Что подумает Аланна, если узнает, что ее собственный народ не был готов предпринять хоть что-то для ее спасения?

— Как Мы уже говорили — она больше не принадлежит к народу эльфов. Верховная священнослужительница Шакары выбрала долю смертных.

— Да, — произнес Корвин, — и я все лучше и лучше понимаю, почему она сделала это.

— Иди! — потребовал Улиан, на этот раз горячее.

— Но…

Корвин умолк, когда к нему подошел кастелян, подняв обеими руками жезл, которым возвестил его приход. Предположение Корвина было верно: эта штука могла работать как оружие.

Искатель приключений, скрывавшийся в нем, грубый парень, предлагавший свои услуги тому, кто заплатит, хотел вырвать у кастеляна жезл и ударить эльфа. Но Корвин воззвал к собственному разуму, и король в нем снова одержал верх. Коротко кивнув, что должно было быть достаточным в качестве прощания, он обернулся и, пылая от ярости, направился к выходу. За ним следовали его ребята.

Плащи развевались подобно знаменам, когда они быстро шагали по коридорам. Миновав никем более не охранявшийся вход, они выскочили на улицу и сбежали по ступеням, к подножию лестницы, где солдаты ждали с лошадьми.

— И как, сир? — поинтересовался Риан, витязь-ветеран, который командовал королевской гвардией со времен смерти сэра Луга. — Помогут нам эльфы?

— Нет, не помогут, — произнес Корвин, взлетая в седло, и солдат, державший коня, протянул ему уздечку.

Корвин ругал себя последними словами. Все время, прошедшее с тех пор, как он узнал о новой силе в Каль Анаре, он сидел в Тиргас Лане и тратил драгоценное время. Чего он ждал? Того, что два чудовища из Гнилых земель выполнят за него работу, которой он должен вплотную заняться сам? Того, что неупокоенные, возрожденные к жизни при помощи чуждой магии, ворвутся в его дом и похитят супругу? Что чужая сила отрядит войска, чтобы погрузить Землемирье в войну и разрушение?

Нет.

Слова Улиана помогли Корвину понять, что есть только один человек, способный помочь ему и на помощь которого он может полностью положиться — он сам.

Если эльфы не хотят поддержать его, то он должен сам заняться освобождением Аланны и защитой своей империи. В конце концов, он — король. Возможно, время эльфов подошло к концу — его же время только-только начинается…

— Что теперь, сир? — спросил Брион, обеспокоенно глядя на него. — Что же теперь будет?

— Мы вернемся в Тиргас Лан и сделаем смотр войск, — решительно ответил ему Корвин.

— Смотр войск, сир?

— Именно так. Я призову к оружию всех своих вассалов, я разошлю посланников во все уголки империи и попрошу помощи у наших союзников: у княжеств, лордов кланов, даже у карликов. С их помощью я поставлю под знамена Тиргас Лана войско — войско, какого не видывало Землемирье со времен Второй войны. И с этим войском я отправлюсь на восток и вызову на бой врага, который до сих пор прятался.