Священный сезон - Антонов Антон Станиславович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая

Их было всего двое и вдобавок один бинтовал другому раны. Бурундай набросился на них сзади и успел изрядно порвать ближнего зондера, прежде чем второй всадил в пса струю из деактиватора.

Теперь пес лежал, как мертвый, и трудно было сказать, жив он или нет. Боеприпасы антропоксенов были рассчитаны на гуманоидов, а на животных могли действовать непредсказуемо.

Побратим Гамлета Сережка тоже лежал, как мертвый, но он-то наверняка был жив. Антропоксены не убивали людей без крайней необходимости и требовали того же от зондеров. И уж во всяком случае смерть ребенка зондерам не простили бы.

Это считалось преступлением, за которое положена смертная казнь не только самому виновнику, но и его непосредственному начальнику, а возможно, и двум другим членам четверки – минимальной боевой единицы зондеркоманды.

А Гамлет, похоже, забыл, что зондеры всегда ходят четверками. И если на месте только двое – значит, двое других где-то рядом. Может, погнались за кем-то или еще что-нибудь. Но они обязательно вернутся, чтобы продолжить путь вместе.

Принц не принял это в расчет, когда сорвал с плеча лук и пустил стрелу в здорового зондера.

Никогда раньше Гамлет не стрелял в людей – зато зверей перебил без счета. Даже лосей валил не один раз, не говоря об одичавших коровах и козах.

Так что бить из лука крупного зверя ему было не впервой. А сентиментальность на тему убийства и вовсе была ему чужда. Как писал автор «Молодой гвардии», мальчишки ничего не чувствуют.

Он целился в шею, туда, где проходят сосуды, питающие мозг, – и попал так удачно, что кровь, хлынув фонтаном, залила лицо раненому. Мало того, что он не владел правой рукой, искусанной Бурундаем – так теперь он еще ничего не видел.

Прыжок на крупного зверя с ножом – это тоже был прием, давно освоенный Гамлетом. Не всегда выстрел из лука был точен, и зверей часто приходилось добивать.

Принц всадил нож в горло раненому, пытавшемуся протереть глаза левой рукой, и ловко уклонился от кровавой волны. Хотя беспокоиться было не о чем. С голой кожи кровь отмывается без труда.

Вот только вся одежда обоих зондеров теперь была в крови, и Гамлет об этом пожалел. Ее бы надо было снять и унести с собой, а то друзьям-партизанам ходить не в чем. Да и себе на новые набедренные повязки можно порезать – тут ткани на полватаги хватит.

Но сейчас Гамлета больше занимала другая проблема – как вытащить в безопасное место парализованного побратима.

Если бы найти у убитых зондеров инъектор с антидотом, то затруднение решалось просто. Оживить побратима – и дело с концом. Но беда в том, что с некоторых пор антропоксены стали экономить и обеспечивать инъекторами только командиров четверок. А иногда и хуже того, только командиров вышестоящих подразделений – «квадратов» из шестнадцати человек.

Так или иначе, в карманах и на поясе убитых инъектора не оказалось. А тащить бесчувственного друга на себе – работа не из легких, особенно когда в любую секунду из-за деревьев могут показаться другие зондеры.

И только Гамлет успел об этом подумать, как за его спиной послышался топот тяжелых десантных ботинок.

Вступая в бой с зондеркомандой во время облавы, лесные люди редко рассчитывали победить. Целью боя было прикрыть бегство женщин и детей, а затем отойти самим с наименьшими потерями.

Тех, кого настигли парализующие крупинки голубого града, оставляли на поле боя, как мертвых. Вытаскивать их и тем более отбивать у зондеров было чистым самоубийством – даже с поправкой на то, что зондеры старались никого не убивать.

Для общины человек, попавший в плен, был все равно что убитый. Их и оплакивали, как убитых – и уж во всяком случае, старались не рисковать, чтобы в плен не попали те, кто мог спастись.

Матерей всеми силами удерживали от поиска потерянных детей. Убеждали, что с ними все в порядке, что они затаились в лесу и найдутся потом, что в крайнем случае они прибьются к чужой общине, где их приютят и накормят, а позже по первому слову отдадут.

Таков был обычай леса и в этом никто не сомневался.

Но если мать все-таки рвалась прямо в лапы к зондерам, ее держали силой.

И матери сами знали, что лучше смириться – хотя бы ради тех детей, которые остались с ними.

Но лунная ведьма Василиса была неправильная мать. У нее был всего один ребенок, за которым она толком не следила, позволяя ему жить своей жизнью. Но когда сердце сказало, что ребенок попал в беду, никакая сила не могла ее удержать.

Она летела через лес, как настоящая ведьма – словно и вовсе не касаясь ногами земли. И легконогая Лада мчалась за нею, не отставая.

Но они были не одни. Следом за лунной ведьмой спасать своего принца кинулись его ватажники.

Воевода Вадим со свитой бросился за ними, скорей всего, чтобы их удержать, но тоже поддался общему порыву. И в результате сразу человек двадцать выкатились из темного ельника на край болота прямо навстречу князю Игорю с его отрядом.

Игорь Демьяновский по положению был ниже воеводы. Свою личную войну с пришельцами он начал, будучи рядовым срочной службы, и в партизанской армии дослужился только до полковника, тогда как Вадима Богатырева еще звали иногда по старой памяти генералом и даже обращались к нему по полной форме: «Товарищ генерал армии».

Правда, после того, как армия утратила способность проводить серьезные боевые операции, воинские звания и должности потеряли былое значение.

Теперь Вадим был воеводой, а Игорь Демьяновский – его правой рукой, побратимом и персональным волшебником. Ведь Игорь был один из тех, кто умел заговаривать смертоносные личинки-мунгара, избавляя перебежчиков от постоянного страха смерти и нестерпимой боли.

У него в голове была своя заговоренная личинка, которая, разучившись убивать, приобрела другие способности.

Например, уяснив, зачем эти люди во главе с генералом спешат прямо в мышеловку, Игорь сразу указал им, где искать Гамлета.

Игорь сам был из тех, кто свалился с луны, и все время общался с Гамлетом, обучая его боевому искусству, так что ему было нетрудно настроить личинку на волну принца.

Если бы у принца была своя личинка, то это оказалось бы еще проще, но даже и без нее Игорь точно указал направление. И сам повел остальных туда.

Теперь, когда группа удвоилась, все это явственно напоминало контратаку, и ее участники в азарте как-то совсем забыли, что их действия в корне противоречат лесным обычаям.

Печальный опыт погибших партизанских отрядов, известных своей храбростью и непреклонностью, неопровержимо доказывал, что все попытки спасения пленных завершаются одинаково. Спасители сами попадают в плен.

Но когда человека охватывает азарт боя, разумные доводы на него не действуют.

Не успел воевода опомниться, как уже три десятка бойцов, не считая малолетних ватажников, с горящими глазами устремились в направлении, которое указал Игорь Демьяновский, готовые разорвать в клочья любого врага, если тот осмелится встать у них на пути.

Шаги зондеров принц Гамлет заслышал издалека и еще вполне мог убежать – но для этого надо было бросить побратима. Между тем, об этом Гамлет даже думать не хотел.

Поэтому он не убежал, а только отступил за ближайшее дерево, и пока двое запыхавшихся зондеров остолбенело глядели на трупы своих собратьев и вертели головами в поисках противника, он, улучив момент, кошачьим прыжком метнулся на спину одному из них.

Ему повезло. Каким-то шестым чувством, а может быть, охотничьим чутьем, он выбрал среди этих двоих командира и вспорол ему горло одним выверенным движением – как будто взрезал прижатый к животу арбуз.

Этим он полностью деморализовал последнего выжившего члена четверки – совсем еще мальчишку, от силы года на четыре старше принца.

Его смуглое азиатское лицо сделалось серым, и вид у него был такой, как будто его сейчас вырвет. И мальчишка с окровавленным кинжалом казался ему страшным демоном ада, от которого нет спасенья.

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая