Греховный намек - Хеймор Дженнифер - Страница 25

• Предыдущая
• 25/60
• Следующая

– Может, сделать тебе поссет[2]? – спросила она.

– Нет. – Он боялся, что она уйдет, оставив его в темноте. Одного. – Ты не побудешь со мной немного? – попросил он робко.

– Хорошо. Конечно.

Ничуть не взволнованная тем, что он назвал ее именем другой женщины, а всего несколько дней назад угрожал осуществить права мужа без ее согласия, она поставила свечу на столик, положила книгу и легла с ним рядом.

– Хочешь, я помассирую тебе виски?

– Зачем?

Софи нахмурилась.

– Ты что, забыл, как я массировала тебе виски, прежде чем ложиться спать?

– Нет-нет, помню.

Да, он действительно помнил. Его голова тогда лежала у нее на коленях, и они в это время обсуждали события прошедшего дня.

– Но странно, почему ты согласилась остаться со мной после… той дискуссии, которая произошла у нас на днях?

Она грустно улыбнулась.

– Намереваешься изнасиловать меня сейчас?

– Нет, Софи. – Он рассмеялся. Господи, как же хорошо! Ее присутствие отгоняло демонов! Теперь они маячили где-то на краю сознания и ждали, когда она уйдет, чтобы снова на него напасть.

Она похлопала себя по коленям:

– Клади сюда голову.

Он послушно опустил голову ей на колени, и она запустила пальцы в его волосы. Через несколько минут его глаза закрылись, и он пробормотал:

– Так приятно…

– Это всегда производило на тебя такое действие. Не так ли? Самый лучший способ забыть обо всех проблемах минувшего дня.

– Да, помню. – Он зажмурился, наслаждаясь массажем.

А Софи, немного помолчав, вдруг спросила:

– Кто такая Жоэль?

Он замер, и она с усмешкой его заверила:

– Все в порядке, Гарет. Я не в обиде.

Он молча уставился на пламя свечи. Пламя мигало, отбрасывая таинственные и жутковатые тени на стены комнаты. Будь он помоложе, наверное, испугался бы…

– Женщина, которую я знал в Бельгии, – ответил наконец Гарет.

– Любовница?

– Да. – В горле у него пересохло. Вот сейчас было бы неплохо выпить поссета. А еще лучше – виски.

– Ты любил ее?

Он вздохнул.

– Не знаю.

Ее пальцы замерли, но тут же снова стали медленно двигаться, и она тихо проговорила:

– Не стану лгать и утверждать, что нисколько не ревную.

– Прости, Софи. Если бы я знал…

– «Если» – слово, которое мы можем повторять вечно, не так ли? Если бы я знала, что ты жив…

Она снова помолчала.

– Да, Гарет, я ревную. Мне больно слышать о женщине, с которой ты спал. Но я понимаю, как все случилось. Ты не из тех, кто склонен к целомудрию.

– Не из тех, – согласился он.

Даже сейчас, говоря о Жоэль и целомудрии, Гарет почувствовал, что ему стали тесны подштанники. Но он силой воли сдерживал порывы своего непокорного тела.

– Как ни трудно все это слышать, могу лишь представить, насколько мучительно видеть подобное собственными глазами, – тихо добавила Софи.

Перед мысленным взором Гарета возникла все та же кошмарная картина: она, привязанная к кровати, а голый Тристан нависает над ней…

Они надолго замолчали.

– А что ты видишь в кошмарах? – спросила наконец Софи.

– Войну, – пробурчал Гарет.

– И часто у тебя это случается?

– Каждую ночь.

– Какой ужас! – В ее голосе звучало искреннее сочувствие. – Что ж, неудивительно, что ты был… так испуган.

– Да, как обычно. – Наслаждаясь нежными прикосновениями Софи, он уже почти засыпал.

Ее пальцы сжали его плечо, и она тихо сказала:

– Если это помогает, я буду массировать тебе голову каждый раз, когда потребуется.

– Да, помогает, – прошептал Гарет. Это помогает ему больше, чем она представляла. – Спасибо, любимая.

Софи почти все утро провела за написанием писем; Миранда же – все эти дни девочка была необычайно притихшей – старательно составляла длинное послание бабушке. А потом написала Гэри.

А вот Софи письмо давалось с огромным трудом. К тому же она постоянно нервничала, опасаясь реакции Гарета на приезд родственниц. Трудно было даже представить, как он станет реагировать на их болтовню о балах и модах, а также о возможных женихах для Бекки. Тристан вынес бы все это совершенно безропотно и даже высказывал бы свое мнение. Но Гарета подобные вещи никогда не интересовали.

– Мама!..

Миранда внимательно смотрела на нее своими огромными васильковыми глазами.

– Слушаю тебя, дорогая?

– А в этот сезон ты часто будешь ездить на балы?

Софи кивнула:

– Да, разумеется. Как дуэнья твоей тети Бекки, я должна много выезжать.

– И папа – тоже?

– Не знаю, – честно призналась Софи.

– Вряд ли он готов поехать на бал, мама. – Девочка чинно сложила руки на коленях и с величайшей серьезностью воззрилась на мать.

– Он может перепугать многих деликатных дам.

Софи, не удержавшись, разразилась смехом. Ее малышка была умной не по годам.

– О, дорогая, не волнуйся! Если он соберется посетить бал, то наверняка сначала приготовится. Поверь, он никого не напугает.

Миранда кивнула, но тут же с сомнением покачала головой.

– Папа очень грустный… – пробормотала она.

Софи вздохнула.

– Да, знаю, Миранда, знаю…

Тристан сунул памфлет Гриффитсу.

– Ложь, – обронил он. – Все это ложь.

Взяв брошюрку, Гриффитс сунул ее в карман и спросил:

– Вы уверены, милорд?

Тристан заложил руки за спину и оглядел утоптанную дорожку, на которой Гэри гонялся за утками. Солнце все сильнее припекало, и это был явный намек на приближение лета. Да и молодая листва уже зеленела на деревьях, а птицы радостно пели в ветвях.

В памфлете говорилось, что Гарет сошел с ума из-за полученных в голову ран, и поэтому теперь набрасывался на людей, был подвержен неконтролируемым вспышкам гнева и рассказывал об ужасных видениях, преследовавших его.

Тристан задумался. Неужели Гарет посчитает, что именно он, его кузен, повинен в этих абсурдных обвинениях?

Но ведь только враг был способен на подобную клевету, не так ли? У Гарета не было врагов. Если, конечно, не считать его, Тристана…

Отринув невеселые мысли, он пристально взглянул на поверенного.

– Герцог Колтон не более безумен, чем мы с вами. Он много страдал, и ему понадобится время, чтобы освоиться с нынешним положением.

– Не уверен… – в задумчивости пробормотал Гриффитс. – И знаете, если в этом есть хоть доля истины, то его безумие может стать основанием для апелляции.

– Конечно, – кивнул Тристан.

Гэри все-таки поймал утку и теперь, широко улыбаясь, бежал к отцу со своей добычей, отчаянно хлопавшей крыльями.

– Немедленно отпусти бедняжку! – крикнул Тристан.

Гэри насупился, но все же подчинился. Утка с оскорбленным видом взъерошила перья и полетела. Однако почти тотчас же плюхнулась в мутные воды Серпентайна.

«Но кто замыслил это?.. И почему?» – размышлял Тристан. Следовало, наверное, поговорить с Дженнингсом. Может, он сумеет найти источник сплетен? Пусть все это не имело отношения к ним с Софи, все равно подобные вещи омерзительны!

– Говорят также, что герцог не только склонен к насилию, но и дурно обращается с несчастной герцогиней, – шепотом добавил Гриффитс.

• Предыдущая
• 25/60
• Следующая