Выбери любимый жанр

Крещенные кровью - Чиненков Александр Владимирович - Страница 1


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

1

Александр Чиненков

Крещенные кровью

©Чиненков А.В., 2013

©ООО «Издательство «Вече», 2013

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

Часть первая. Секта

1

Гражданская война свирепствовала в Оренбургском крае. Красные теснили белых, а те, цепляясь за каждую станицу, за каждый хутор, отступали. Неразбериха и хаос царили повсюду. Где красные, где белые, никто не знал. Везде грохотали взрывы снарядов, строчили пулеметы, звенели сабли. Вдоль дорог, по обочинам были разбросаны взорванные повозки и замерзшие трупы лошадей.

Госпитальный обоз артиллерия накрыла в тот момент, когда он миновал станицу Верхне-Озерная.

Тяжело раненный осколком в пах Аверьян Калачев открыл глаза и попытался выбраться из-под обломков телеги. В этот момент земля рядом с ним вздрогнула. Все сразу же перевернулось с ног на голову. Аверьяна подбросило вверх и швырнуло обратно на землю. Все померкло.

Сколько времени провел без сознания, Калачев не знал. Когда он открыл глаза, то увидел полосу багрового заката вдоль горизонта. Кругом – пугающая мертвая тишина, только в ушах непонятный звон.

Аверьян попробовал пошевелиться. Во всем теле слабость, ноющая боль внизу живота, голова тяжелая. Что с ним случилось? Почему он лежит в этом ужасном месте? Беспамятство снова сняло все вопросы.

Очнулся раненый уже в телеге, на ворохе сена. Едва ворочая головой, осмотрелся. Увидел впереди себя широкую спину в тулупе и насторожился. Хотел спросить у человека, управляющего лошадью, кто тот таков и куда его везет, но вместо слов из груди вырвался тяжелый продолжительный стон.

– А-а-а, очухался, друг сердешный, – обернулся возница. – Небось обспросить хотишь, хто я да куды едем?

Еле заметным шевелением Калачев дал понять, что да, хотел бы.

– Ивашка я, Сафронов, – охотно ответил мужичок, оборачиваясь и устраиваясь поудобнее. – Живу тожа недалече отсель, в Гирьяльской станице, значится. Щас вот к себе тя везу, ежели довезу токо вот…

Аверьян закрыл глаза и опять провалился в небытие.

Когда он пришел в себя и, не поднимая головы, осмотрелся, то увидел несколько человек на полу. Кто это, красные или белые, распознать было невозможно. Одно ясно: все тяжело ранены и находятся между жизнью и смертью.

Калачев еще долго лежал неподвижно, уставившись отсутствующим взглядом в сторону окна, через которое яркие солнечные лучи проникали в горницу. Затем осторожно снова посмотрел на раненых.

Сердце его дрогнуло: люди не подавали признаков жизни. Лица их были бледны, глаза закрыты, губы не шевелились. Таких вот бедолаг не раз он выносил на себе с поля боя. Живы те или нет, приходилось определять уже потом, в тылу, у обоза. Смертельно раненные, они не кричали, не ругались и не требовали к себе внимания – просто молча ждали конца…

Скрипнула дверь. В избу кто-то вошел, склонился над Аверьяном. Аверьян увидел обросшее, переполненное злобой или страданием лицо и не смог вынести колючего цепкого взгляда – закрыл глаза.

А когда открыл, у его кровати теснились две женщины в черных платках на голове.

– Жив ешо?! – воскликнул кто-то знакомый.

Раненый узнал голос мужичка, подобравшего его на обочине, попытался ответить, но из горла вырвался лишь хриплый звук.

– Живехонек, – ободрил возница. – Знать выкарабкаешься. На то мое те слово…

В течение нескольких дней, минувших между жизнью и смертью, Ивашка Сафронов и женщины заботливо ухаживали за ним. Благодаря их стараниям у Аверьяна начали восстанавливаться речь, слух и зрение.

А за дверью его пристанища бушевала война. Станица переходила в руки то красных, то белых. И те, и другие навещали избу, но Аверьяна никто не трогал. Сафронов что-то объяснял им, показывая на него – и, понимающе кивая, «гости» мирно удалялись прочь.

Однажды в станицу нагрянул отряд красных. Бойцы вломились в дом, Сафронова увели, но Калачева не тронули. Аверьян больше уж и не надеялся увидеть своего спасителя, хотя женщины, которых Ивашка называл «сестрами», не очень-то обеспокоились отсутствием «братца». И оказались правы: уже к вечеру Сафронов вернулся – хоть и с опухшим от побоев лицом, однако бодрый и веселый.

Нимало не заботясь о своем плачевном состоянии, он присел у кровати Калачева и радостно хмыкнул.

– Ну чаво эдак зыркаешь на меня, Аверьяха? – спросил он. – Чай очам своем не веришь, што живым меня зришь?

– Не верю, – прошептал тот. – Ты хто, обскажи мне наконец?

– Хто я? – Сафронов улыбнулся и посмотрел на «сестер», притихших за столом, словно призывая их в свидетели. – Мы есть белые голуби[1] с корабля Христова, ежели знать хотишь!

– Голуби? – глаза Аверьяна полезли на лоб. – Ты што, спятил после побоев?

Ивашка, видимо, ожидавший именно такой реакции Калачева, улыбнулся еще шире.

– Раны не беспокоют? – вдруг спросил он, уходя от темы.

– Вроде как нет, – ответил Калачев. – А што, их шибко много?

– Было много, а теперь ни шиша не осталося, – ответил уклончиво Сафронов. – Тебя сам Хосподь спас, отняв токо кое-чаво лишнее от тела.

– Лишнее?! – воскликнул Аверьян удивленно. – А што на теле моем лишнее было?

Он посмотрел на руки – вроде на месте. Хотел приподнять голову, чтобы убедиться, на месте ли ноги, но не смог.

– Ноженьки тожа при тебе, – успокоил его Ивашка. – Не сумлевайся.

– Тады об чем ты мелешь? – зашептал Аверьян встревоженно. – Сказывай зараз, што Хосподь отнял у маво тела.

– Об том опосля потолкуем, – ответил Сафронов таинственно. – Ужо скоренько срок подойдет к беседе нашенской задушевной, а покудова не спеши. Всему свое времячко.

* * *

Ивашка Сафронов был высок, широк в плечах, с тонким носом на слегка продолговатом рябом лице. Во взгляде его чувствовались хитреца и лукавство. Густая шапка черных с проседью волос, такие же усы и борода. Было ему под пятьдесят. На Аверьяна он производил почему-то отталкивающее впечатление.

– Скоко времени ты лежишь на спине, горюшко луковое? – осведомился как-то хозяин, присаживаясь около Калачева.

– С тово дня, када ты меня сюды привез, – ответил подопечный, морщась. – И хожу под себя срамно, и…

– А вот вставать и ходить тебе покудова рано, – перебил бесцеремонно Сафронов. – Постельку под тобою перестилают, вот и не горюй понапрасну. – Он приподнял одеяло и осторожно коснулся рукой раненого паха Аверьяна. – Вот и рана подживает, хвала Хосподу. Ешо маненько, и как новенький станешь!

– Я ужо спины не чую, – посетовал больной. – Об том токо и мечтаю, штоб хоть маненько на боку полежать.

– А хто тебе не велит на бок перевалиться? – удивился или только сделал вид Ивашка. – Как хошь, так и дрыхни, ежели раны не беспокоют.

– Раны-то не беспокоют, да вот силов нету. Ужо и не ведаю – жив ли ешо я, али нет.

– Не спеши помирать. Мы ешо с тобой…

Сафронов не договорил фразы, видимо, посчитав ее преждевременной. Он встал с табурета, вышел на крыльцо и громко кликнул женщин.

Аверьян оживился, этой минуты он всегда ожидал с нетерпением. Его мечты повернуться на бок сейчас сбудутся! Как только Ивашка с «монашками» вернулись в избу, лоб Калачева покрылся испариной. Сам он вдруг оробел, не решаясь шевельнуть ни рукой, ни ногой.

– Ну-ка, голубок, давай потихоньку, – сказал Сафронов и с помощью «сестер» начал осторожно помогать раненому.

вернуться

1

Самоназвание сектантов.

1
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело