Вне времени - Шеремет О. - Страница 73

— Эй, полегче! — я придержала рукой ястреба, который с возмущенный криком попытался броситься на дроу. — Даже если и так, не много-то пользы от птицы. Хотя он очень красивый.

— При чём тут польза! — Алхаст всплеснул руками, заворожено глядя на пернатого. — Лаэли, ведь фамильяры приходят лишь к самым могущественным магам! Артур, Ильмаринен, Велла, Мерлин… Может, он тебя с кем-то перепутал?

Я внимательно посмотрела на Кнабэ. Он нахохлился.

— Это вряд ли. Спасибо, что напомнил, что колдунья из меня не самая лучшая, но…

— Не в этом дело, — дроу посмотрел на меня, и в этот раз не отвёл взгляд. — Мы просто-напросто завидуем тебе. Представляешь? Два, Тьма побери, Архимага, решающих вопросы мироздания, поседевших раньше времени… а тут какая-то мелкая девчонка, которая только и знает, что искать себе проблемы, привязывает к себе фамильяра, магическое существо, символ особой благосклонности чародейских сил мира! Ты ведь знаешь куда меньше нас…

— Зато понимаю больше, — едва слышно прошептала, глядя прямо в янтарные глаза. В них появлялось что-то, чего я не видела раньше: жестокое, яростное, безумное — словно у зверя, попавшего в капкан.

Алхаст чихнул. Ненавязчивый способ обратить на себя внимание. Дар отвернулся, я успела заметить, как он судорожно сжал челюсти, так что под темной кожей заходили желваки. Он ненавидит меня — опять. Но почему, о ками, почему? Что же опять я сделала?..

Потом эльфы принялись излагать свой гениальный план по охоте на проклинателя и его "ангелов". Я не слушала.

Вечером во дворце Оромила был устроен приём по поводу подтверждения мирного договора с каким-то государством. Риала и Хлоя помогли мне подобрать наряд с учетом эльфийской моды, моей скромности и изуродованной руки, на которой всё не заживали раны от когтей Кнабэ. Платье было длинным, в пол, что компенсировали открытые плечи и спины. Чтобы скрыть клеймо, поэтому пришлось распустить волосы. И одеть перчатки — длинные, по локоть, цвета морской волны.

На приёме была чертова куча иностранцев, свечей и хорошего вина. Алхаст нырнул с головой в работу — то есть с важным видом топтался за спиной у своего босса. Олег пытался развести Хлою на поцелуй в щечку, Риала лихо отплясывала с мужем, Дартон в обществе трёх прекрасных эльфиек распинался о собственной доблести и храбрости. Прослушав краем уха, как он одной левой уложил сразу пятерых ледяных великанов, я спряталась за колонну. Почему-то репутация злобной ведьмы, специально распущенная по моей же просьбе, не отбивала поклонников, а наоборот. Я начала понимать Алхаста, который вообще не любил компании больше пяти существ. Может, сбежать, пока никто не видит? Выглянула из-за колонны, юркнула обратно. Вздохнула. Нет, нельзя. Алхаст очень просил присутствовать, только не знаю, зачем. Чтобы иметь находчивую (в плане нахождения проблем) ведьму под присмотром?

Что-то подсознательно раздражало — чьё-то пристальное внимание. Неподалеку, держа в руках бокал, стоял Дар. Он выглядел, как свой негатив: нежно-белая кожа, волосы цвета вороного крыла. Темная рубашка оттеняет белизну кожи — кажется, будто дроу светится в полумраке своей ниши. Помимо своей воли я скользнула взглядом по линии шеи до ямочки между ключицами. Он был расслаблен — внешне, но я чувствовала даже на расстоянии внутренне напряжение, словно лаву в спящем вулкане… Моё сердце заколотилось сильнее при воспоминании Весь такой загадочный, как Байрон в Винлзорском замке. Несмотря на его явно недружелюбное выражение лица, я фыркнула от смеха. Тут же, ловко лавируя между танцующими парами, дроу приблизился ко мне и схватил за руку повыше локтя.

— Пойдём.

— Без рук, — попыталась вырваться, но он лишь сильнее сжал пальцы.

Мы вышли на балкон: темный эльф быстро осмотрелся и рывком швырнуло меня к перилам, встал — близко-близко, но в это раз близость пугала. Ноги отказывались держать меня, дыхание прерывалось, и что-то, похожее одновременно на страх и удовольствие, сбивало ритм дыхания.

— Что-то случилось, Даррис?

Я изо всех сил старалась держать марку, хотя от Кенррета исходила волнами обжигающе-холодная ненависть, и больше всего на свете хотелось пискнуть от страха и зажмуриться.

— Расскажи мне… — начала, оскалившись, эльф, но остановился. Его лицо, перекошенное, освещала луна.

Он наклонился, схватил меня а плечи и поцеловал. Это было больше похоже на укус — я бы сопротивлялась, если могла. Попыталась оттолкнуть, но он стиснул меня так, что заболели ребра. Во рту появился солоноватый привкус крови — его острые акульи зубы впились в мой рот. Дроу освободил одну руку, схватил меня за шею, потом провёл по спине, впиваясь ногтями в кожу. Послышался треск рвущейся невесомой материи платья, я ахнула от боли. И он сразу же прижал меня к себе ещё крепче, с яростью, достойной дикого зверя. Всем телом я ощущала его близость, и, если ненависть дроу была ледяной, то его страсть — удушающее-горячей.

Сзади послышалось хлопанье крыльев, и Кнабэ вцепился когтями в Дара, темный эльф отшвырнул птицу и перетек назад на шаг, как капля ртути, превращаясь в того, кем он и был — в хищника.

— Кнабэ, сюда! — я подняла руку, дрожа от потрясения. Облокотилась на перила, следя за каждым движением темного эльфа. Он встряхнулся, поднёс руку ко лбу, потом посмотрел на меня — глаза были обычными, чуть усталыми, напряженными. Отшатнулся, словно придя в себя.

— Лаэли… я…

— Ничего, — едва смогла пробормотать я. — Я понимаю. Только… уйди…

Мы с ястребом остались на балконе. Я солгала… ничего не понимаю.

ДАРМ" РИСС

Глядя в зеркало, я подправил черты лица, чтобы больше походить на светлого. Пригладил волосы. Улыбнулся. Зеркало треснуло.

Стоит ли мне вообще идти на этот приём? Стоит, наверное, раз уж Алхаст, занятый понятными только ему проблемами, попросил проследить за Лаэли. После подобной просьбы у меня не осталось и тени сомнения, что светлый издевается… Что значит — проследить за ней?

Я вспомнил, как несколько часов назад мы ехали по дороге к городу, потом сидели в маленьком домике, обсуждали её фамильяра… Мне и дела не было до демоновой птицы! Как сказал дух аморна Лаэли: "Ты не властна над своими эмоциями, желаниями — над твоим телом". Я прекрасно понимаю. Когда она находится так близко, что стоит только протянуть руку, чтобы дотронуться до загорелой до золотистого цвета кожи, когда ощущаешь аромат её волос — и не иметь возможности коснуться!

Усилием воли я заставлял себя прогнать мысли о чародейке, но тогда я оказывался не в силах справляться с телом. Она сводила меня с ума — насмешливая, спокойная, дразнящая и улыбкой, и глазами, и фигурой. Зачем она обняла меня, тогда, при встрече?

При воспоминании о прикосновении прохладных гибких рук, я прерывисто вздохнул. Сердце бухало в груди, как гномий молот, нагнетая кровь. Это невыносимо.

Как она была равнодушна, как мила — будто ничего не произошло! После всего, что я видел в Рыбьем Глазе, она посмела ласкаться к Алхасту, к бедному рогатому эльфу! Задним числом я понимаю, что пытался тогда приписать девушке все грехи Иггдрасиля, только чтобы получить повод ненавидеть её ещё больше. Готов был даже поверить, что она нарочно миловалась с Дартоном, чтобы помучить меня… Нелепость. И как я мог обвинять её во лжи, если от меня самого редко слышали слова правды?

Тем не менее, когда я предстал перед Алхастом, он едва ли что-то заподозрил. Мрачная мина не была для меня чем-то необычным.

— Расслабься, — бросил он. — Я прошу тебя поработать нянькой только до полуночи.

Я что- то промычал в ответ. Скорей бы прошла эта ночь.

Лаэли встретила нас у подножья лестницы, ведущей в зал, где проходил приём. В компании очаровательной эльфийки и своей неугомонной соотечественницы девушка, как всегда, терялась, будто полевой цветок в окружении роскошных роз с королевской клумбы. Однако ни одна ромашка не вызывала такого восхищения у мужчин — стоило ей только улыбнуться, у близстоящих людей и эльфов захватывало дух. Я видел. Я знаю.