Охотник за бабочками 2 - Костин Сергей - Страница 28

Летел на собственной яхте на жаркие пляжные комплексы Андромеды-два. (Дерьмо там, а не пляжи. Зато нет сухого табачного закона. Кури сколько влезет, хоть на толчке, хоть у центрального фонтана.) Естественно, жене сказал, что за картошкой на дачу. Летел он летел, значит, вдруг сверху ослепительный луч света. Все приборы вырубило одним махом. Министр давай яхту заводить по-новому. Дыр, дыр. Дыр-дыр. Ничего не выходит. Только вольфрамовые аккумуляторы посадил. (Дурень, надо было попробовать инерцией воспользоваться. Завелось бы корыто с пол-оборота).

Убедившись, что яхта мертва, Министр выбрасывает в открытый космос спасательные буи с радиопередатчиками. Потом бросается выяснять, что же все-таки случилось?

И тут появляются потомки Кол О,Бока собственной персоной. В зеленых пленочных скафандрах. Сердце у Министра слабенькое и он падает в обморок.

Спустя какое-то время, Министр ни хрена не помнит, очнулся в кустах малины. Первая мысль, конечно, о спасении. Но не тут то было. Рядом стоят существа, напоминающие хлебобулочные изделия и суют ему в рот пряники. Делать нечего, пришлось скушать все двадцать пять килограмм. Жить-то хочется. Хлебобулочные изделия возрадовались и удалились, оставив его на подножьем малиновом корму. Как жив остался, до сих пор не знает.

Заканчивался рассказ Министра тем, что не далее как час назад его, задерганного и умирающего от пере кормления медовыми пряниками, выловили и притащили сюда.

— И что они собираются делать со мной, я не знаю, — закончил свой коротенький рассказ Министр Медведев и вопросительно взглянул на меня.

Всего, конечно, я не знал, но был уверен, что ничего хорошего с ним не случится. Об этом я и доходчиво сообщил Министру.

Министра мое сообщение расстроило чрезвычайно жутко. Губы у него задрожали, а в глазах вновь появилась влага. От всего этого и у меня в носу защипало. Когда один помираешь, легче. А если вдвоем и более, то хочется всегда показать, что тебе гораздо хуже, чем всем остальным.

— И никаких шансов? — прошептал Министр.

Я пожал плечами.

Может шанс и был, не знаю. Тимуровцы могли использовать нас каким угодно образом.

— Надо отсюда драпать немедленно, — Министр заговорщицки подмигнул, — Ты сможешь это организовать?

Я чуть не рассмеялся. Ну дает дядя! Я тут спеленатый, как кукла, весь веревками обмотанный, и должен что-то организовывать.

— Почему вы думаете, что я могу что-то для вас сделать? А? — чем выше начальство, тем больше оно верит в своей народ.

— Но ведь ты же охотник за бабочками, — Министр сделал удивленные глаза, — В свое время я собрал о тебе некоторые сведения, для личного пользования, конечно. Ты же, урод, выходил сухим из всех смертельных ситуаций.

— А вот про урода не надо, — обиделся я, — Мы сейчас все уроды. Не взирая на рост, массу и другие отличительные признаки. Взяли тоже моду, как что, так урод. А по поводу всего остального… Шпионили значит? Да, ладно. От меня не убудет. А спасти вас я, наверно, вряд ли смогу. Разве чудо какое.

— Вот, вот, — Министр мгновенно схватился за эту ниточку, — Сделай, пожалуйста, чудо. Спаси меня. Ну, и себя, конечно, тоже. И тогда озолочу.

— Двадцать пять миллионов брюликов плюс налоги, — а вдруг какая заковырка получиться? Может и не собираются нас бублики жизни лишать? Промурыжат, да на волю отпустят. Тогда и счет можно предъявить.

Министр был согласен на все. Даже на немедленное подписание чека. От ничего не стоящей в настоящее время бумажки я отказался. Взял простое министерское обещание. Ведь всем известно, что крепче клятвы Министра во всей вселенной ничего нет.

— И как ты собираешься меня спасать? — спросил Министр, буквально на глазах приходя в себя. Вот что значит вера в надежного человека.

— Не знаю. Пока не знаю, — лицо Министра погрустнело, и я немного скорректировал ответ, — Но есть небольшие задумки. Вы же знаете, что в нашем деле, деле охотников за бабочками, даже небольшие задумки могут привести к весьма неожиданным последствиям. Есть план. Понятно?

Министр важно закивал. Уж кто-кто, а он знал, что такое плановое ведение хозяйства.

— Долго еще? — это Юрк. Надоело стоять в одиночестве. Кстати, вот у него и поинтересуемся, что там с нами собираются делать.

— Юраша, а вот это самое действо, — я показал подбородком на разноцветные языки, — Оно не слишком больно?

Главный ученый нации оттопырил нижнюю губу и критически осмотрел нас с Министром.

— Если выдержите двадцати тысячный пончиковый разряд, что в принципе невозможно, то может быть немного больно. Впрочем, можете во время Возрождения кричать. Говорят, что это иногда помогает. Сам я не пробовал. А что это с четвертым элементом?

Четвертый элемент в обличии Министра Культуры Земного Содружества медленно валился на пол. Напоминание о двадцати тысячном пончиковом разряде его доконало. Меня тоже. Но я не подал виду.

— И как это будет выглядеть? — в любой информации тренированный мозг способен отыскать слабое место. И сейчас, своими вопросами, я пытался получить как можно больше слабых мест.

Юрк побарабанил пальцами по пузу с заплесневелой корочкой, но решил, что разглашение интересующей меня информации не является государственной тайной и выложил все, что знал.

— Пончиковый разряд, накопленный нами за пятьдесят лет, вылетит вон оттуда, — Юрк показал на острый стержень в потолке зала Возрождения, — Он пронзит своим инерционным потоком четыре составляющие, чтобы пройдя через них и, сгенерировав высокочастотные генные колебания, устремиться к пятому элементу. То есть заказчику.

— Ко мне, — понимающе кивнул я.

— Вы неплохо соображаете для человеческого представителя. В другое бы время я с удовольствием бы с вами поработал поплотнее.

— Да чего уж там, — смутился я, — А то, что мы люди весьма сообразительны, это точно подмечено. Смогли же вашего прародителя Кол О, Попу замочить.

— Кол О, Боку, — чуть нахмурившись, поправил меня Юрк.

А не хрен сомневаться в умственных качествах человечества.

— Вы к технической стороне поближе, — напомнил я, — Мы остановились на том, что луч ваш устремиться к пятому элементу. А дальше?

— Расплавив пятый элемент до атомных составляющих, — в этом месте у меня нервно задергались все атомные составляющие, — пучок разряда попадет в энергетический уловитель аппарата для Возрождения и воспламенит находящиеся там напалмовые брикеты. В результате горения данного вида топлива внутри аппарата создастся высокая температура и начнется сам процесс Восстановления прародителя.

— Из чего?

— Протеиновая масса, разработанная нашими генетиками уже находиться в заранее подготовленных формах аппарата. Не хвастаюсь, но хочу отметить, что процентное содержание протеиновой постоянной к гидромассе выверено безупречно. Содержание содового составляющего три процента. Дрожжевые консерванты десять процентов. Глюкоза…

— Подождите, — остановил я Юрка, который ударился в цифры, ничего для меня не значащие, — Вы хотите сказать, что пять элементов вам нужны для того, чтобы зажечь в этой чертовой конструкции простой огонь?

Юрк изумленно похлопал меня по плечу.

— Превосходно! С вашим умом только теории относительности открывать.

— Относительность подождет, — до меня дошла наконец вся элементарность процедуры восстановления, — Если вам нужен простой огонь, то почему бы ни воспользоваться … я не знаю… спичками. А хотите, я разожгу костер исключительно с помощью двух палочек?

Юрк задумался, изучая меня пытливым взглядом.

— В этом что-то, несомненно, есть, молодой человек. Мы, члены ученого совета, как-то не рассматривали данную возможность. Интересно, интересно. Спички, говорите? И брикеты загорятся? Вы уверены, коллега?

— Ха! Вы еще спрашиваете, — свобода присела рядом и во все зенки наблюдала за нами, — Устрою самый настоящий тимуровский костер. И батон ваш прародительский восстановится за милую душу.

Юрк почесал затылок с правой стороны. Хотя, может он почесал и поясницу, но все с той же правой стороны.