Замок Белого Волка - Белянин Андрей Олегович - Страница 23
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
– Да кого угодно! Что вы докопались, лорд Белхорст?! Сейчас самое интересное, она будет петь его песню…
В иной момент негодяев бы выдрали плетьми и погнали со службы, но сегодня уступить пришлось мне. Нельзя наказывать одних за проступки других, а истинный виновник всего произошедшего даже не моя беспечная девочка, а тот, кто позволил ей протащить в Средневековье запрещённые вещи. И Эд мне за всё это ответит…
– Седрик! Хельга! – громко прокричал я, заходя на конюшню. Трое лошадей в ближайших денниках тут же повернули морды, сообщая, что Седрика здесь нет, а вот…
– Па-а, я тут!
Действительно, моя малышка нашлась через минуту в стойле Центуриона, который, выпучив глаза, осиплым голосом пытался объяснить ей, что не стоит с такой силой затягивать подпругу.
– Ещё чуть-чуть?
– Ещё чуть-чуть, и я сдохну, – честно предупредил мой боевой конь. – Мне говорить трудно, не то что бегать. Ты, вообще, хоть когда-нибудь, хоть кого-нибудь седлала?
– Попрошу без пошлых намёков, – вспыхнула Хельга, но подпругу ослабила.
На мой приход они не обратили никакого внимания. Пришлось прокашляться…
– Куда собрались?
– Дядя Эдик пригласил на пикник! – радостно откликнулась Хельга. – Мы берём Седрика, Метью, ещё такого симпатичного мальчика из охраны…
– Какого…
– Кудрявого. Невысокий такой, когда улыбается, на Джонни Деппа похож!
– Я спрашиваю, какого хре… – Глядя в её счастливо распахнутые глаза, я понял, что окончательно теряю контроль не только над собой, но и над своими людьми, животными, замком, а скоро и над всеми землями моего участка. – Милая, это моя вотчина, мой мир, моя работа. Здесь никто не может командовать, кроме меня, ничем, нигде и никем!
– Мы тебя тоже берём! Па-а, ну чё ты? Конечно, я одна не поеду, какой без тебя пикник…
– Никакого, – строго подтвердил я.
– Вот именно! – Она ласково прильнула ко мне и потёрлась щекой о плечо. – А с тобой – самый лучший пикник! Всё, договорились, тётя Агата собирает нам большущую корзину бутербродов, и едем, едем, едем!
– Седри-и-ик! – не выдержав, взвыл я.
Старый вояка появился так быстро, словно прятался у меня за спиной.
– Что-то случилось, сир? У вас икота?
– Нет, это… тьфу, какая икота? Седрик, что здесь вообще происходит? Где Эд? Кто такая тётя Агата? Куда все собрались? Кругом враги, Грани небезопасны, время послеобеденное, на какой такой, к бабуину, пикник вы направились на ночь глядя?!
– Не могли бы вы повторить всё это помедленнее? – честно попросил он.
Я застонал и постучал головой о столб денника. Обычно помогало, но не сейчас…
– Мы с тобой! – оповестила всех Хельга. – А кто не с нами, тот вонючий скунс и мой личный враг!
Личных врагов у неё не оказалось – и Седрик, и Центурион, и ещё двое случайно залетевших на конюшню лучников, по её примеру, стали биться головой обо что попало. Вроде бы я уже говорил о том, что теряю контроль над ситуацией? Это в прошлом. Контроль УЖЕ потерян окончательно и бесповоротно, а всё благодаря беззаботному появлению моей горячо любимой дочери там, где её не просили…
Меня спас звон колокола сторожевой башни.
– Тревога, лорд Белхорст!
Ну наконец-то… Наверное, никогда я ещё так не радовался нападению на мой замок.
– Узнайте, что там, Седрик! И приведите Эда.
Старик кивнул и выбежал вон, чуть слышно бряцая на ходу стальными доспехами.
– Па-а, чё, на нас реально нападают?! – восхищённо вскинулась Хельга. – Пошли посмотрим, а? Ну пошли, пошли, пошли-и!
Центурион философски пожал плечами, типа сам разбирайся. Да ради бога, а то когда-нибудь было иначе? В общем, моя лапка уволокла меня с конюшни быстрее, чем если бы я бежал за ней со всех ног. Фактически она просто вынесла меня, цепко держа за запястье.
– Докладывай, – криво улыбаясь, попросил я, когда моя дочь милостиво поставила меня перед запыхавшимся охранником. – Что у нас там?
– Сторожевые дымы. Два, – зачастил он. – Со стороны западного леса, там, где строевые сосны. Третьего дыма нет. Возможно, они верхами.
– На лошадках, да?
– Нет. – Я остановил пылкую Хельгу, явно предвкушающую киношную драку. – Если это дикие племена, то они придут пешком, а если западные готы, то они ездят верхом… на пленных!
Моя впечатлительная дочка икнула, прокашлялась в кулачок, гулко постучав себя в грудь, и быстро вспомнила о том, что она послушная девочка. То есть, скромно опустив глазки, тихохонько уточнила, что мы будем делать, где ей посидеть или чем заняться, пока я буду грозить пальчиком нехорошим захватчикам.
– Узнай, что там на кухне, – предложил я.
– Ок, нет проблем! – Она быстро чмокнула меня в щёку и бодренько убежала, высоко подняв длиннющий подол шерстяного синего платья. Ну хоть здесь она их носит, почему-то отметил я. В том мире Хельга, подобно большинству современных девочек, предпочитала полуспортивный стиль одежды.
– Сир?
– Да, Седрик.
– Вы всё ещё хотите оторвать сэра Эда от того, чем он сейчас занят?
– Молодая горничная, поступившая к нам в конце месяца, – не особенно напрягаясь, угадал я.
– Вы ясновидец, сир?
Вопрос не подразумевал ответа. В отличие от меня, молодой бог пользовался в округе не меньшей известностью, но бешеной популярностью среди так называемого слабого пола. Не знаю, кто придумал называть женщин слабыми, на деле-то они о-го-го, но сейчас речь не об этом. Эд каким-то удивительным образом умудрялся менять своих пассий, никого не обижая, ничего не обещая и ничем себя не связывая. Ко мне ни разу не приходили жаловаться беременные девушки, никто не подкидывал к воротам младенцев в корзинах и не заявлялся в компании вооружённой родни со священником и брачным договором под мышкой.
Я ему даже немного завидовал, для меня подобная мотыльковость никаким образом неприемлема. Не то чтоб не хочу, а просто не могу. Другая психология. Разумеется, после разрыва с матерью Хельги у меня были другие женщины. Целых две. Но это ни к чему не привело. Возможно, старая любовь всё ещё теплится где-то в сердце и не отпускает. Как глупо…
– Значит, всё-таки готы, – лично убедился я, глядя на первые ряды неприятеля.
Неопрятность и злобность этих племён вошла в поговорку: «Хороший гот – мёртвый гот, и никогда наоборот!» Вроде бы неглубокая шутка, но определённый смысл в ней есть. Готы – нечастые гости на наших землях, потому что знают, что мы кусаемся. Наш старый замок хоть и выглядит полной развалиной, что всегда искушает, но ещё ни разу не был взят неприятелем. Готы подходили к нашим стенам раз шесть или семь. Два набега наши отразили без меня, четыре с моим участием, и не буду врать, что всё это было безумно легко…
– Седрик, прикажи, пусть лучники займут свои места. Пусть всадники ждут своего часа. И пригони Метью подать мне доспехи.
– Я могу высказать своё мнение, сир? – уныло спросил он.
– Нет.
– Значит, вы опять возглавите отряд?
– Да.
– Но обрадуется ли ваша дочь, когда вы вернётесь к ней с окровавленным мечом? – с каким-то шекспировским драматизмом вопросил воин, прекрасно зная ответ.
Если хозяин находится в замке, то он не может отсиживаться в обеденном зале с бокалом вина, когда его люди бьются на стенах. Но, с другой стороны, шокировать собственную дочь видом папы-мясника, вернувшегося к обеду перепачканным чужой кровью, тоже не слишком красиво с точки зрения современной эстетики. Хотя чего париться-то, после боя вылью на себя ведро тёплой воды, и всех делов…
– Вы скажете пару слов воинам, сир?
Я поморщился, но признал, что всё-таки надо. И речь не о комиссарском поднятии духа у неуверенных в себе бойцах. Мои люди в этом не нуждались. Постоянная жизнь вблизи Граней с младенчества вырабатывала стойкое отвращение к смерти и столь же упёртую привычку жить. Бороться, убегать, прятаться, бить в лоб и бить в спину, не заботиться об условностях, а побеждать и жить! Каждый из тех, кто сейчас стоял во внутреннем дворе, имел огромный опыт выживания, мог драться всем, что попадёт под руку, был украшен десятками разнокалиберных шрамов и больше всего на свете ценил собственную шкуру. Понятие вассальной верности казалось им не более чем пустым звуком…
- Предыдущая
- 23/81
- Следующая
