Предсказание - Кунц Дин Рей - Страница 17
- Предыдущая
- 17/19
- Следующая
– По женскому срочному делу? – повторил маньяк. – Это ты о чем?
– Ты знаешь, – игриво ответила она.
Для парня, который мог притягивать женщин точно так же, как мощный магнит притягивает крупинки железного порошка, он проявил в этом вопросе вопиющее невежество.
– Откуда мне знать?
– Бывает раз в месяц.
Он по-прежнему ничего не понимал.
– На середине?
Теперь его уже не поняла Лорри.
– На середине?
– Сейчас середина месяца, – напомнил он. – Пятнадцатое сентября. И что?
– У меня месячные, – объяснила она.
Он тупо смотрел на нее.
– Менструация, – ей определенно хотелось обойтись без этого слова.
Его лоб разгладился. Он понял.
– Ага. Женское срочное дело.
– Да. Совершенно верно. Аллилуйя! Теперь я могу взять сумочку?
– Зачем?
Если бы она добралась до пилки для ногтей, то с радостью вогнала бы ее ему в глаз.
– Мне нужен тампон.
– Ты говоришь, что в сумочке у тебя тампон?
– Да.
– И он нужен тебе прямо сейчас, ты не можешь ждать?
– Да, совершенно не могу ждать, – подтвердила Лорри. Решила сыграть на его сострадании, которого он не выказал, убивая библиотекаря выстрелом в голову. Но Лорри полагала, что сострадание это у маньяка все-таки есть, поскольку пока с нами он вел себя достаточно мягко. – Я сожалею, но мне без него не обойтись.
Если в женских делах он соображал плохо, то замыслы в стиле Макиавелли разгадывал шутя.
– Что у тебя в сумочке, пистолет?
Признавая, что попалась, Лорри пожала плечами.
– Пистолета нет. Только металлическая пилка для ногтей.
– И что ты собиралась сделать… вонзить ее мне в сонную артерию?
– Если бы не попала в глаз, то да.
Он поднял пистолет, целясь в нее. Я предположил, что, пристрелив Лорри, он не остановится и разберется со мной. Я же видел, что он сделал с газетами.
– Мне следовало убить тебя прямо сейчас, – враждебности в голосе, однако, не слышалось.
– Следовало, – согласилась она. – Я бы убила, окажись на твоем месте.
Он улыбнулся и покачал головой:
– Ну ты даешь.
– Стараюсь, – и Лорри улыбнулась в ответ.
Мои губы тоже растянулись, открывая зуб за зубом, но с большим трудом. И причиняя боль. Тревога-то никуда не делась.
– Долгие годы я готовил этот день, – сказал маньяк. – Я знал, что испытаю удовлетворенность, возможно, даже восторг, но и представить себе не мог, что все будет так забавно.
– Успех вечеринки зависит от гостей, которых ты на нее приглашаешь, – вставила Лорри.
Псих-убийца обдумывал ее слова, словно она процитировала один из сложных философских постулатов Шопенгауэра. Кивнул без тени улыбки, провел языком по зубам, верхним и нижним, словно пробуя на вкус ее слова, наконец ответил:
– Верно. До чего же верно.
Тут до меня дошло, что я не участвую в разговоре. А мне не хотелось, чтобы он пришел к выводу, что вечеринка вдвоем может быть куда забавнее вечеринки втроем.
И я уже открыл рот, наверняка чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость вроде фразы о вешалках для пальто, фразы, после которой я мог бы получить пулю в живот, когда подвал вдруг наполнил грохот. Кинг-Конг молотил кулаками по массивной стене, которая отделяла его половину острова от второй, где жили нервные туземцы.
Маньяк, услышав грохот, просиял.
– Это Носач и Кучерявый. Они вам понравятся. Они привезли взрывчатку.
Глава 11
Как выяснилось, Корнелий Рутефорд Сноу питал слабость не только к архитектуре викторианского периода, но и к таинственности, которая наполняла мелодрамы той эпохи. Сэр Артур Конан Дойл использовал тот же эффект, рассказывая о подвигах бессмертного Шерлока Холмса: скрытые двери, никому не ведомые комнаты, лестницы, ведущие из ниоткуда в никуда, потайные ходы.
Рука об руку, но только из-за наручников, быстро, но только из-за направленного нам в спины пистолета, Лорри и я прошли в тот конец комнаты, где маньяк так жестоко расстрелял старые газеты.
Стеллажи занимали всю стену, от пола до потолка. На полках, в больших папках, хранились периодические издания.
Маньяк осмотрел несколько полок, не только сверху, но и снизу, возможно, искал подшивку журнала «Лайф» за 1952 год, а может надеясь наткнуться на еще одного жирного паука.
Нет, цель, разумеется, у него была другая. Он искал спрятанную кнопку. А когда нашел и нажал на нее, целая секция полок повернулась на шарнирах, открыв расположенную за ними нишу.
В глубине ниши каменная стена обрамляла дубовую, с железной окантовкой дверь. В те давние времена, когда Корнелий Рутефорд Сноу выделил деньги на строительство библиотеки, читателей, которые не сдавали книги вовремя, вероятно, ждало более серьезное наказание, чем ныне. Похоже, их сажали под замок и кормили перловкой, дабы они осознали свою вину и потом успевали прочитать новый роман Джейн Остин в отведенный для этого срок.
Маньяк трижды постучал в дверь, очевидно подавая ответный сигнал.
С другой стороны двери донеслись два удара.
Маньяк также ответил двумя, на что в дверь ударили один раз. То же самое сделал и маньяк.
Вся эта усложненная процедура обмена кодированными сигналами казалась мне совершенно бессмысленной, но маньяка ритуал этот страшно обрадовал. Сияющий, он повернулся к нам.
Однако его зубастая улыбка уже потеряла немалую толику своей обаятельности. Нет, конечно, он оставался очаровашкой, и хотелось, пусть разум и твердил об обратном, подружиться с ним, но глаза поневоле искали черные волосатые ошметки паука на губах и языке маньяка.
Через мгновение после последнего удара из-за двери донеслось гудение маленького высокооборотного электрического мотора. А потом раздался визг металла, вгрызающегося в металл.
Сверло с алмазным напылением разбиралось с замком. Вскоре пробило дверь насквозь, выплюнув на пол железные стружки.
Наш тюремщик возвысил голос, чтобы перекричать вой и скрежет работающей дрели и доложил с мальчишеским энтузиазмом:
– Мы пытали члена Общества охраны исторических памятников Сноу-Виллидж, но не смогли узнать от него, где находятся ключи. Я уверен, он бы сказал, где ключи, если бы знал, но нам не повезло… и ему тоже… Пытали не того человека. Вот и пришлось прибегнуть к другим средствам.
Рука Лорри, с наручником на запястье, нашла мою руку, с другим наручником, и крепко сжала.
Как же мне хотелось, чтобы мы встретились при других обстоятельствах. Скажем, на городском пикнике или чаепитии.
Дрель выключили. Высверленный замок не выдержал крепкого удара каблуком и жалобно заскрежетал, когда дверь распахнулась нам навстречу.
За дверью, как мне показалось, находился плохо освещенный тоннель. Первым в нише появился угрюмый мужчина. Пересек ее, прошел в подвал. За ним последовал второй, такой же мрачный. Этот катил ручную тележку.
Первый из незнакомцев, лет пятидесяти, лысый, как бильярдный шар, зато с такими густыми черными бровями, что их хватило бы на пряжу для детского свитера, был в брюках цвета хаки и зеленой рубашке. Из плечевой кобуры торчала рукоятка то ли пистолета, то ли револьвера.
– Прекрасно, прекрасно. Вы прибыли точно в срок, Носач.
Я, конечно, не мог знать, то ли этого типа звали Боб Носач, то ли ему дали такое прозвище, но, пожалуй, поставил бы на второй вариант. Потому что нос у него был огромный. Когда-то прямой и гордый, нос этот мог считаться, скорее, достоинством, чем недостатком, но теперь он расплылся, и его покрыла сеточка лопнувших капилляров. Такой нос однозначно свидетельствовал о том, что его обладатель охоч до спиртного.
Из тоннеля Носач вышел трезвым, но мрачным и подозрительным.
Посмотрел на меня, на Лорри, пробурчал:
– Кто эти сучка и Бигфут[25]?
– Заложники, – объяснил маньяк.
– На хрена нам заложники?
– Если что-то пойдет не так.
– Ты думаешь, что-то пойдет не так?
- Предыдущая
- 17/19
- Следующая