Продавец фокусов - Антонова Александра - Страница 13

• Предыдущая
• 13/51
• Следующая

– Э-э… Мы уже приехали. Остановите где-нибудь здесь, – увильнула я от ответа, не слишком доверяя рассказу разведенного Ильи.

Галантный убийца помог мне донести торт до холодильника в лабораторном кабинете, где уже сидели студентки-преддипломницы с кафедры "Процессы и производства". Они обступили Илью плотным кольцом и набросились на него с кокетливыми шутками и коварными вопросами: не является ли он нашим новым преподавателем, и хорошо ли разбирается в сортах пшеницы, и какой замес порекомендует для подового хлеба. Я почувствовала небывалое чувство морального удовлетворения, увидев его умоляющие глаза. Знай, Тенгиз, ты отомщен! Еще немного позлорадствовав для усиления эффекта, я утихомирила студенток, и выпроводила Илью из аудитории.

Думаю, он теперь будет меня избегать, так как не каждый мужчина способен хладнокровно выдержать натиск женского батальона скучающих пятикурсниц. На прощание Илья поинтересовался моими планами на праздничные дни, должно быть, просто из вежливости или в надежде воспользоваться благовидным предлогом и еще раз побывать на месте кровавого происшествия, как это принято у преступников по доброй традиции. Разгадав коварство разведенного убийцы, я заверила его, что буду очень-очень занята, и посоветовала держаться подальше от мест обитания людоедов.

Чествование дня рождения декана началось часов в пять, когда радостные студентки покинули родной институт, и оставили преподавателей в неформальной обстановке. Поздравляющих было много. На огонек заглянул преподавательский состав от всех кафедр. Почтил нас своим вниманием и ректор, как всегда, появившись в самый неподходящий момент, когда именинник пил на брудершафт с молоденькой лаборанткой с кафедры "Холодильные установки" и целовался с ней же в засос. Раскрасневшийся декан, с алой помадой на губах и растрепанными прядками волос, прикрывавшими в рабочем положении обширную лысину, скромно принимал поздравления и жал руку нашего кормчего. Преподавательницы с "Начертательной геометрии" подарили имениннику огромный каравай, искусно выполненный из ватманских листов дипломных чертежей. От имени нашей кафедры здравицы произносила завлабораторией Людмила Анатольевна. Она же и преподнесла наш скромный презент: импортный телефонный аппарат в виде нарезного батона.

Часам к девяти вечеринка была в самом разгаре. Ректор больше не смущал нас своим присутствием. Именинник целовался со всеми без разбора. На праздничном столе царил хаос из тарелок, рюмок, бутылок и окурков.

Завкафедрой после усердного потребления коктейля из шампанского, водки и коньяка отдыхала на ложе из четырех стульев. Разговор за столом пошел громкий, мало разборчивый, в основном, на гинекологическую тему. Я оказалась в компании девочек с кафедры "Вычислительная техника", куривших без перерыва. Мы обсуждали животрепещущую тему: легко ли выйти замуж в наше время. Оказалось, что легко. Техника шагнула так далеко, что с помощью интернета можно подобрать себе пару в два счета.

– Хочешь, и тебя на «сайт» поставим? – щедро предложила одна из девочек. – Неси фотографию и свои данные: ну, там, красавица с серыми глазами и фигурой Бриджит Бордо ищет принца по размеру.

– А какую фотографию? – едва могла поверить я своему счастью.

– Да, любую, хоть паспортную.

Истории из жизни, которые рассказывали девочки в подтверждение всесильности интернетной свахи, выглядели очень убедительно.

Внезапно проснулась завкафедрой и потребовала десерт. Я внесла огромный торт с подхалимской надписью, которая была одобрена на общем собрании актива: "Лучшему хлебопеку кафедры многие лета!". Все набросились на бисквит и кремовые розы. А мне стало скучно и потянуло домой.

На улице подморозило. Снежинки уже не таяли на асфальте, а ложились ровным слоем, укрывая осеннюю грязь лебединым пухом. Натянув вязаную шапочку до бровей, подняв воротник и утопив руки в карманы пальто, я зашагала домой.

Холодный воздух приятно остужал разгоряченные щеки. Ощущение легкости и свободы придавало мне бодрости и ускоряло шаг. Редкие прохожие вихрем проносились мимо, торопясь к предпраздничным застольям.

У углового дома мое внимание привлекли ярко освещенные витринные окна.

"Фотография" – трафаретными буквами было написано на стекле двери. Я немного потопталась у ступенек, удивляясь, что мастерская работает в такой поздний час предпраздничного дня. Посчитав это знаком свыше, я толкнула дверь.

Где-то в глубине помещения звякнул колокольчик, уведомляя хозяев о появлении нового клиента. В комнате конторского вида было тепло, даже жарко. Лампы дневного света щедро освещали обшарпанные шкафы, разномастные стулья, пыльные шторы больничной расцветки, захватанную руками черную занавеску, прикрывавшую вход в студию фотохудожника, и казенный письменный стол, за которым спал сам фотограф.

Мужчина не первой молодости в застиранном синем халате откинулся на спинку стула в неудобной позе: запрокинув голову назад и бессильно обвиснув руками. "Надо же, как человек умаялся перед праздниками", – мелькнула у меня сочувственная мысль.

Весело улыбаясь, я обогнула стол и протянула руку, чтобы потрясти соню за плечо и пробудить. Мужчина спал с открытыми глазами. Это меня немного озадачило, но не настолько, чтобы отказаться от своего поступка, навеянного предпраздничным настроением и некоторым количеством шампанского.

– Доброе утро! – пошутила я и похлопала фотографа по плечу.

Мужчина почему-то не проснулся, а завалился вбок и сполз со стула на пол. Я нахмурилась, прикидывая, что могло с ним случиться. Либо он пьян до бесчувствия, либо тяжело болен. Скорее всего, последнее предположение соответствует истине. Ну, конечно! У фотографа тяжелый недуг головы, иначе, откуда у него могла взяться аккуратная дырочка в переносице и струйка темно-красной крови, проложившая себе дорогу через лоб к пробору.

Ватные ноги приросли к полу, в горле комом застрял крик, а ладони покрылись испариной. Как в кошмарном сне, я пыталась сдвинуться с места, но конечности отказывались повиноваться. В голове бился отчаянный вопль: "Ой, мамочки!". Сколько времени я пробыла в коматозном состоянии, сказать не могу. Может быть секунду, а может быть целый год.

За черной занавеской что-то тихонько звякнуло, и инстинкт самосохранения включил систему эвакуации на главный режим. Я схватила со стола самый крупный предмет, замахнулась им в качестве метательного снаряда и в два прыжка оказалась за дверью фотомастерской. Совершенно забыв, где нахожусь и куда направляюсь, я заметалась на тротуаре.

Из арки дома эхом прокатился хохот подвыпивших сограждан, которые досрочно отметили День примирения горячительными напитками. Я спряталась за водосточную трубу и затаилась в спасительной темноте. Одной рукой я прикрыла рот воротником, чтобы пар от дыхания не выдал моего присутствия, а в другой обнаружила предмет со стола фотографа, не смогла определить на ощупь, что это такое, и сунула его в сумку. Из арки вывалилась компания подростков и, гогоча, направилась в сторону трамвайной остановки. На пути им попался беспечно припаркованный возле тротуара автомобиль. Великовозрастные шалуны прошлись по крыше и капоту пикапа кулаками, попробовали на прочность колеса и, радостно улюлюкая, направились дальше.

Когда хохот, непристойные выкрики и топот ног затих в отдалении, я облегченно выдохнула и сделала шаг из своего укрытия. Однако обострившееся чутье вовремя подсказало о приближении новой опасности. Из темноты улицы вынырнули две фары. Мне пришлось вернуться в исходное положение за водосточной трубой. К дверям фотомастерской бесшумно подкатил черный «Мерседес». Дверца со стороны водителя открылась, и на асфальт выпрыгнул юркий человечек. Его узкоплечая фигурка была затянута в узенькие брючки и легкую курточку, на голове примостилась кепочка. Человечек проворно обошел машину и юркнул в ту дверь, из которой только что вылетела я.

События продолжали разворачиваться в непрерывной последовательности, не давая мне возможности покинуть место кровавого преступления. Негромко чавкнула задняя дверца «Мерседеса». На заснеженный тротуар опустились две женские ножки в туфлях на шпильках, а затем появилась Дама в лисьей шубе до пола. Света одинокого фонаря вполне хватало, чтобы рассмотреть ее во всех подробностях. Я не могла оторвать глаз от ее фигуры и лица. Дама была красива совершенно невозможной, завораживающей красотой. Волосы медового цвета, зачесанные наверх, точеный профиль, лебединая шея, изящная рука и королевская стать! Господи! Хотелось плакать при виде такого совершенства!

• Предыдущая
• 13/51
• Следующая