Белый жираф - Сент-Джон Лорен - Страница 6

• Предыдущая
• 6/27
• Следующая

— Для этого будет полно времени, — заявила бабушка. — Ты и так уже пропустила слишком много.

Но, как будто этого было недостаточно, после ужина (слава богу, обошлось без сэндвичей с яйцом) Мартина несла посуду на кухню, поскользнулась на полированном полу и разбила любимую бабушкину чашку. Чашка разлетелась на тысячу осколков.

— Боже, о чем только думала Вероника? — воскликнула Гвин. — Я знала, что так и будет. Ну, как я могу присматривать за ребенком?

Она не позволила Мартине помочь с уборкой. Девочка тихо поднялась в свою комнату. По лицу струились слезы. Мартина чувствовала себя вконец измученной. Она очутилась в темной, незнакомой Африке без родителей, без друзей, с одной только бабушкой, которая на дух ее не переносила. Честное слово, хуже просто некуда.

Единственным ее утешением был сам заповедник. Она уже успела его полюбить. Когда они возвращались из магазинов, заходящее солнце окрасило все вокруг в удивительные тона, а у озера рядом с домом их ожидало несколько антилоп. Мартине удалось ненадолго вырваться из-под присмотра бабушки, и она смогла немного обследовать сад и понаблюдать за антилопами через просветы в высокой ограде.

Еще вчера Мартина была в серой, туманной, холодной Англии и вот сейчас, всего день спустя, сидела под медным небом, украшенным пурпурным закатом, а теплое африканское солнце согревало кожу. Молодые антилопы носились по саванне, смешно поднимая ноги, словно преодолевали мини-барьеры, а цесарки, сидевшие раньше на обочине дороги с видом настоящих цариц, теперь плакали где-то в кронах деревьев. Мартина растянулась на траве и глубоко вдохнула насыщенный запахами воздух африканского вечера — костры, на которых готовилась пища, дикие животные, разноцветные растения и природа в покое. Мартина никогда в жизни не ощущала ничего подобного.

Ее спальня тоже оказалась необычной. Комната размещалась на чердаке, окно было вырезано прямо в крыше. Несмотря на небольшие размеры, у этой комнатки было свое очарование. На одной стене висела книжная полка с книгами о животных и об Африке, у другой стояла кровать со снежно-белыми простынями, вышитым одеялом и большими мягкими подушками. Но лучше всего был вид из окна — черный в ночи пруд, окруженный колючим кустарником. Тендаи сказал Мартине, что жизнь здесь кипит на рассвете и на закате.

Пора было ложиться спать. Когда Мартина забралась в кровать, матрас прогнулся под ее весом. Интересно, мама действительно когда-то жила в Савубоне? Мартине стало легче от мысли, что когда-то эта комната принадлежала маме. Она могла читать эти книги и спать под этим одеялом. Но почему мама никогда не рассказывала Мартине об этом месте?

Девочка настолько устала, что с трудом натянула пижаму. Наконец она влезла под одеяло. В голове вихрем проносились все впечатления дня. Последним, о чем Мартина подумала перед сном, был белый жираф.

На следующее утро Мартина проснулась с настроением, какое бывает перед походом к стоматологу. Она долго лежала с закрытыми глазами — так ей казалось, что все произошедшие было всего лишь сном. Ее дом не сгорел, мама с папой не погибли, и ее не отослали в африканскую глушь к злой незнакомке. Наконец Мартине пришлось открыть глаза — перед ней было бескрайнее синее небо. Часы на тумбочке показывали 6.05. Птица с оранжевой грудкой села на раму окна и запела счастливую песню.

Приподнявшись на локте, Мартина посмотрела на заповедник. Озеро затянул утренний туман, сверху позолоченный солнцем. По берегу бродили слоны, набирая в хоботы воду и поливая друг друга. Рядом паслись зебры. Мартина удивленно потрясла головой. Увиденное не могло полностью рассеять мрак в душе, но определенно принесло некоторое облегчение.

Вот только вниз Мартина все равно спускалась на ватных ногах. Бабушка сидела за кухонным столом, держа в руке кофейную чашку. Когда Мартина вошла, она быстро встала и сказала:

— Доброе утро, Мартина. Надеюсь, ты хорошо спала. — Ее голос дрожал, она заметно нервничала. Прежде чем Мартина успела что-то ответить, Гвин продолжила: — В кастрюле вареные яйца, хлеб в тостере, все остальное найдешь на столе. Я оставила на кухне коробку для завтраков. Можешь сорвать в саду персиков, взять сыр и сэндвичи с ветчиной. Мне нужно покормить слоненка, но к семи тридцати я вернусь и отвезу тебя в школу.

Мартина хотела поблагодарить бабушку, но та уже распахнула дверь на улицу, и в дом ворвалась волна прохладного воздуха. Что ж, особой вежливости в этом доме ждать не придется.

Неприятное «стоматологическое» ощущение вернулось во время пятнадцатиминутной дороги до школы, большую часть которой Мартина ерзала на сиденье и гадала, о чем говорить с бабушкой. Их автомобиль въехал в ворота средней школы Каракал. Мартина увидела здоровых, счастливых детей, которым предстояло стать ее одноклассниками. Ребята были загорелыми, их кожа отливала всевозможными оттенками меда, капучино и шоколада. Мартина разительно отличалась от них своей бледностью. Бабушка оставила Мартину у кабинета директора, бросив на прощание резкое, но прозвучавшее довольно дружелюбно: «Удачного дня! Тендаи или я заберем тебя в четыре».

— Сейчас иду, — ответил голос, когда Мартина постучала.

Ее старая школа, Бодли Брук, больше напоминала каменную тюрьму с прямоугольной игровой площадкой и выкрашенными в тусклый серый цвет коридорами. Стены всех туалетов украшали граффити. А эта школа была совсем не похожа на школу. Она больше напоминала симпатичный летний лагерь. На яркой зеленой траве среди деревьев с изумрудными кронами стояли небольшие строения из сверкающего на солнце каштана. За оградой виднелся бассейн с прозрачной водой.

— Рот уже можно закрыть. Уроки у нас такие же скучные, как и в Англии. Решающие сражения, древние короли, пунктуация!

Видимо, на лице Мартины отразились все переживаемые ею эмоции, потому что появившаяся в дверях женщина с прической Клеопатры и деревянными сережками в форме попугаев мягко улыбнулась и втащила ее в комнату со словами:

— Шучу. Уроки у нас, конечно же, очень интересные. Я — Элейн Ратмор, директор, а ты, должно быть, Мартина?

Длинное пурпурное платье смотрелось на ней очень элегантно. Интересно, все женщины в Африке носят одежду таких удивительных цветов и обожают поболтать или Мартина по чистой случайности встретила сразу двух?

Миссис Ратмор усадила ее на стул и, словно прочитав мысли Мартины, сказала:

— Теперь ты действительно можешь закрыть рот.

Мартине сразу же понравилось ее чувство юмора. Директриса объяснила, что, невзирая на необычный вид, Каракал — обыкновенная средняя школа, но здесь очень заботятся об окружающей среде. Все здания отапливаются солнечной энергией, большинство школьных проектов связано с заповедником, а в столовой подают только экологически чистую пищу. Они вместе прошлись по списку школьных правил, и миссис Ратмор дала Мартине расписание занятий. Затем они отправились осматривать территорию. Стало понятно, в Каракале, помимо заботы об окружающей среде, огромное внимание уделялось и спорту. Эта школа подарила стране множество чемпионов. Здесь было специальное помещение для тренировок альпинистов и несколько футбольных полей.

— Мы обязательно выясним, какой вид спорта тебе больше всего подходит, — пообещала миссис Ратмор.

Мартина, давно смирившаяся с отсутствием даже малейшего намека на спортивные способности, вдруг вспомнила о словах Грейс: «У тебя дар, такой же, как у твоего деда», О каком даре она говорила? Наука, математика, искусство? Может, музыка? Или что-то, что Мартина и вообразить не может? «Будь осторожна, — предупредила ее Грейс. — Дар может быть как благословением, так и проклятием. Не принимай опрометчивых решений».

Для какого дара нужно подобное предупреждение?

— Люси ван Хеерден — одна из самых талантливых наших учениц, — говорила миссис Ратмор. — Люси будет учиться вместе с тобой, Мартина, в классе мисс Фолкнер. Мартина? Мы еще не усыпили тебя?

• Предыдущая
• 6/27
• Следующая