Блестящая партия - Хенли Вирджиния - Страница 45

— Если ее нет в Уоберне, где же она может быть?

Сьюзен взяла письмо и прочла последнюю фразу вслух:

— «Я нанесу официальный визит герцогине Гордон и — с разрешения Джорджины — открыто сообщу о нашей помолвке». Ах, маменька будет просто на седьмом небе! А мы, конечно же, внесли свой вклад в эту великолепную помолвку. Надеюсь, Джорджина это оценит.

— Насколько я понимаю, Джорджина решила остаться в Кимболтоне подольше. Слава Богу, она отослала вас в Лондон с каретой. Не могу же я разъезжать по городу в наемном экипаже. Это самое неподходящее средство передвижения для герцогини. Я просто сижу как на иголках, ожидая новостей. Мне не терпится прочитать ее письмо.

Тоби посмотрел налицо герцогини Гордон, выражавшее ожидание, и понял, что его слова начисто сотрут ее улыбку.

— У меня нет никакого письма, ваша светлость.

— Неужели Джорджина мне не написала? Какая необыкновенная беспечность! Она могла бы по крайней мере сказать, как ей понравился праздничный обед и как долго она намерена оставаться в Кимболтоне.

— Леди Джорджины нет в Кимболтоне, ваша светлость. Она потребовала, чтобы я отвез ее в Броум-Холл, в Суффолк, к сестре.

— С какой это стати она уехала из Кимболтона?

Тоби не был расположен сообщать, что Джорджина бежала оттуда среди ночи, равно как излагать герцогине свои подозрения. Ей вряд ли понравится, что слуга осведомлен о каких-то интимных событиях в жизни ее дочери.

Джейн была в ярости не только на Джорджину, но также на Сьюзен и Луизу. В течение двух часов она хлопала дверьми и читала нотации слугам за малейшие промахи. Она отменила все планы на вечер, потому что не могла видеть своих друзей, и рано легла спать.

Наутро, получив письмо с гербом герцога и герцогини Манчестер, она вскрыла его и, по мере того как читала, настроение у нее начинало подниматься.

«Дорогая мама!

Мы с Уильямом пришли в растерянность, узнав, что Джорджина уехала из Кимболтона среди ночи, даже не сказав спасибо за свидание, которое мы устроили ради ее же блага. Но вчера мы получили письмо от Френсиса Расселла, в котором он благодарил нас за гостеприимство и объявлял о своих намерениях.

Джорджина будет очень довольна, когда узнает, что ее тонкий замысел сработал самым волшебным образом. Я не знаю, сколько рассказала вам эта маленькая непоседливая кокетка, но, читая между строчек, можно понять, что герцог Бедфорд сделал ей предложение, что она отказала его любовным авансам, выдала ему ультиматум и уехала, сумев сберечь свою добродетель в целости и сохранности.

Герцог влюблен по уши и так жаждет обладать ею, что хочет пойти навстречу всем ее требованиям и клянётся положить конец своей связи с Марианной Палмер. Френсис сообщает нам, что, вернувшись в Лондон, намерен нанести официальный визит вам на Пэлл-Мэлл, а потом публично объявить о помолвке.

Поздравляю, матушка. Еще одна ваша дочь скоро получит титул герцогини.

Ваша любящая дочь

Сьюзен, герцогиня Манчестер».

Джейн поспешно села, совершенно ошеломленная своими успехами. Она перечитала письмо, и ее губы изогнулись в довольной улыбке.

* * *

Джон Расселл с отвращением оставил скамью палаты общин. Услышав, что Генри, лорд Холланд, зовет его по имени, он обернулся.

— Сегодня посещаемость была просто позорной. Мы с вами бываем здесь на каждой сессии в эту неделю, но где же, интересно, остальные?

— Уже середина февраля, а еще ничего не сделано со времени рождественских каникул. К этому времени члены парламента должны были уже вернуться. Вероятно, ранняя весна соблазнила их остаться в своих поместьях.

Джон подумал о брате. Что-то удерживало его в Уоберне, но Джон подозревал, что скорее Френсиса задержал визит в Кимболтон, а не весна. Он каждый день ожидал возвращения брата в Лондон, ожидал объявления о том, что тот просил Джорджину Гордон стать его женой. Эта грядущая новость приводила Джона в ужас. Мысль об этой помолвке стала для него проклятием. Он с усилием отогнал эту мысль и вернулся к разговору с Генри.

— Я думаю, что проблема заключается в Генри Эддингтоне. Полагаю, что ни виги, ни тори не хотят работать под его руководством.

— Когда премьер-министром был Питт, скамьи всегда были заполнены.

— Это потому, что члены обеих партий уважали его. Генри вздохнул.

— Быть может, со временем они примут Эддингтона.

— Никогда! Вы обманываете самого себя. Но выход есть. — Джон внимательно посмотрел на друга. — Мы могли бы попросить Эддингтона о личной встрече, сказать ему напрямик, как обстоит дело, и попросить уйти в отставку ради блага страны.

— Просить премьер-министра Англии уйти в отставку? На это требуется немалая смелость.

Джон рассмеялся.

— Я попрошу его, если вы будете сопровождать меня.

— Я охотно буду вашим молчаливым спутником.

— Благодарю, Генри. Я знал, что могу на вас рассчитывать. Я официально попрошу его о личной встрече и начну работать над речью, которая доведет этого человека до слез и убедит уступить, чтобы Питт мог вернуться на свой пост.

В тот вечер, когда Джон начал делать наброски той речи, которую он собирался произнести перед Эддингтоном, мысли о Джорджине закрались в его голову и заполнили сердце. В первый раз он признал, насколько эта живая молодая красавица привлекает его. После мрачных лет своей супружеской жизни он втайне жаждал спутницу оживленную, полную смеха и жажды жизни. «Как только я стал свободным, мне нужно было пойти к ней и сказать, что я чувствую, а не отталкивать от себя». Он обозвал себя дураком. «А теперь уже слишком поздно! Приз достанется Френсису!» Ему стало стыдно, что он приревновал к брату. Он решил положить конец своим стремлениям к тому, что никогда не будет ему принадлежать. Не пожелай жены брата твоего.

* * *

Френсис Расселл не спешил уехать из Уоберна. Поскольку его чрезмерная гордость не позволяла ему согласиться с тем, что Джорджина Гордон отказала ему, он решил заполучить ее любой ценой. Но цена была высока. Мысль о том, что придется отказаться от Марианны Палмер, приводила его в отчаяние. К счастью, за лекарством было недалеко ходить. Чтобы оживить свое естество и доказать свои мужские достоинства, он отправился в коттедж Молли Хилл.

— Вы сегодня рано, Френсис. Я еще не закончила обедать.

— Встаньте, Молли. У меня разыгрался аппетит, и его нужно ублажить.

Хлыстом для верховой езды он смел со стола тарелки.

Она привыкла удовлетворять его похоть в самых странных местах, как только его охватывало желание. Они часто пускались сломя голову галопом по полям, и он мог, внезапно натянув поводья, сорвать ее с седла и оседлать под какой-нибудь изгородью на жесткой земле. Но в последнее время его похоть усилилась, так что это начало ее тревожить — его требования наносили урон им обоим.

Молли смотрела, как он расстегивает бриджи.

— Вы ненасытны, ваша светлость.

Френсис прислонил ее к столу и задрал ей юбки.

Герцог пробыл у своей любовницы больше двух часов. Все это время они не покидали постели. Наконец, когда пришло время уезжать, Френсис потянулся за одеждой, и вдруг из горла его вырвался вопль; он прижал колени к животу и принялся в муках кататься по кровати.

— Что такое, Френсис?

Встревоженная Молли спрыгнула с кровати.

— Боже! — Он прижал руки к паху. — Эта чертова грыжа!

Он застонал, попытался подняться и снова упал в страшных муках. Потом медленно отвел руки, и показалась опухоль, выступающая из живота. Он снова прижал руки к животу и крикнул:

— Иди и приведи мистера Берка! Скорее! Ужасная боль!

* * *

— Берк, слава Богу! Отвезите меня домой — мне нужен врач. Боль просто дикая!