Сборник "Чистая фэнтези" - Олди Генри Лайон - Страница 58

Тишайшее существо, бобыль и нелюдим Халль Тангбрид жил на отшибе в доставшейся по наследству хибаре. Соседи отзывались о Халле с брезгливой доброжелательностью. Так говорят о человеке безобидном, затурканном, неспособном дать отпор грубияну или сварливой лавочнице. Войдя в доверие к «сударю Тангбриду», охотник побывал у него в гостях. Жилище оказалось скромным, но чистеньким и аккуратным до безумия. Среди скудного имущества бельмом на глазу выделялся шкафчик с книгами. Ведя беседу о Крипской диадеме — метельщик оказался страстным ценителем царских венцов, правда, ценителем-теоретиком, — Фортунат пригляделся. «Жизнь Пипина Саженного», «Деяния Петера Рукодельника», «Двенадцать цезарей»… Чувствуя, что стоит на верном пути, Цвях решился на самовольное вторжение в святая святых метельщика — в тайную комнату его рассудка.

Подозрения подтвердились.

Там обитал непризнанный и непонятый владыка мира, заперт на сто засовов.

На следующее утро, перед отъездом из Кромблеца, Фортунат открыл шкатулку и уничтожил демона. Даже остаточные эманации развеял по ветру, подбирая жалкие охвостья. Через год охотник вернулся в городишко и нашел метельщика. Верней, бывшего метельщика, а теперь — околоточного надзирателя-«чистильщика», в подчинении которого числился взвод метельщиков, десяток фонарщиков и двое скалывателей льда. Хибару сударь Тангбрид сменил на вполне приличный двухэтажный домик. Владыка более не тосковал в каземате сердца. Король умер, да здравствует король!

Лишен демания, аккуратист Халль сделал карьеру в жизни. Маленькую, но более чем реальную — в отличие от «венценосной мании».

Теперь охотник знал: если найти в геенне демания Яноша Кручека, пахнущего лавандой вместо серы, и уничтожить — парнишка лишится своей мании. А следовательно, мучений от нестерпимой жажды воплощения. Игра уже стоила свеч. Если же в придачу Янош лишится и слома, став пригоден к обучению настоящей магии… если окажется прав волхв Грозната, считавший, будто «синдромом ложной маны» мироздание ограждается от уникально мощных чародеев…

Это тянуло на почетного члена Коллегиума Волхвования для Фортуната, на мантию председателя оного Коллегиума для Матиаса и на вечную благодарность коллег до двенадцатого колена.

Плевать хотел венатор Цвях на членство и благодарность.

Клятва жгла его разум, словно клеймо на лбу.

Яношу стукнуло одиннадцать, когда охотник прекратил поиски лаванды на ярусах княжества Нижней Мамы. Озлобленный, взбешенный неудачей, Фортунат сам готов был опрокинуть склянку «волчьего лютика». Ни разу знакомый аромат не защекотал венатору ноздри. Рискуя навеки срастись с Обликом, ежеминутно играя жизнью и смертью, он бродил меж деманиев, временами сходя с ума от воздуха геенны. Но лавандой здесь не пахло. Теория рушилась в тартарары. Вместе с ней рушилась в Преисподнюю жизнь Фортуната Цвяха, лишенного возможности спасти любимых людей Фортуната Клятвопреступника.

— Я говорил с Серафимом, — сказал доцент Матиас, приглаживая встрепанную шевелюру. Пряди блестели в свете канделябров. За это время приват-демонолог стал седым. — Он слышал от Нихона, что шмаги бывают двух видов: учителя и ученики. Одним назначено бессмысленно учиться, другим — бессмысленно учить. Они очень страдают, если не находят друг друга.

— Они и так страдают, — жестоко ответил венатор. Человек в бездне отчаяния имеет право на жестокость.

— Ну все-таки… Может, помочь Янеку найти ученика? Такого же несчастного? Вдвоем им будет легче…

— Тебе было бы легче страдать вдвоем с Агнессой?

— Перестань, Фарт. Нихон еще высказывал Серафиму предположения, что на шмагах держится Высокая Наука. Якобы их тщета тайным образом восстанавливает запасы маны в Вышних Эмпиреях. Доказательств, правда, не приводил. Выходит, мы с тобой нашей силой обязаны Янеку и прочим сломанным?!

— Тебя это утешает? — спросил охотник.

— Нет.

В тот день он напился до зеленых альвов. И со дна последнего кубка, трезвая и шипастая, опять всплыла истина. Лавандой пахнет бессмыслица. Шмагия. Чары без результата. Имя демона отражает его суть. Не настроившись на эту суть, не уловив резонанса — не став демоном в определенной степени! — охотник не настигнет добычу.

Глупец, ты искал бессмыслицу, забыв о камертоне!

Совет Бескорыстных Заговорщиков с радостью принял в свои ряды знаменитого охотника. Еще бы! — такой человек… А Фортунат во время посвящения молчал и улыбался. Идеи СоБеЗа привлекали его лишь с одной стороны. Абсолютно бессмысленное занятие, в случае удачи не приносящее заговорщику ни славы, ни венца, ни освобождения страны от кровавого тирана. Жребий! случай! погремушка шута!!! Это давало возможность хотя бы частично постичь сущность шмагии.

Так свихнувшийся меняла тщательно обустраивает лавку, отказавшись от барыша.

Смешно, но это помогло. Вскоре, посетив геенну, Цвях уловил слабый привкус лаванды. Потом — еще раз. И еще. Самого демания он не видел, но это уже было дело техники. Главное, нащупать ниточку. Пойманный и обузданный, деманий не должен погибнуть. Наивно ждать, что с первой попытки ты ухватишь «детеныша» Яноша Кручека. Охотник не любил, когда малознакомые люди звали его Фартом, зная: истинный фарт ему заменяют мастерство и подготовка. Отловив демания, надо отследить истинного «родителя», провести ряд опытов, нащупать ниточки соответствий — прежде чем заняться лечением малыша Янека.

Ловить демания венатор решил классическим методом: снаружи.

Смущала трудность с Именем. Лаванда давала побочное звучание, стержень бессмыслицы добавлял структуру интервалов, но в целом Имя демона оставалось загадкой. Ничего, ученику Гарпагона Угрюмца не впервой тащить инфернала, основываясь на косвенных данных. Подсечем, подведем сетку… Здесь Фортунат столкнулся со второй трудностью. В обычном состоянии, находясь снаружи и проницая маной Преисподнюю, он опять терял чутье к лаванде. Наличие цели сбивало нюх.

Оставалось последнее. Согласиться на акцию СоБеЗа, и во время проведения, насквозь пропитавшись бессмысленностью идиотского покушения… Рискнуть, надеясь, что чутье не оставит тебя.

— Ничего не делай без меня, — сказал охотник Матиасу. — Я скоро вернусь.

— Хорошо, — скупо ответил приват-демонолог.

— Ты не станешь делать глупости?

— Нет.

Яношу Кручеку тогда исполнилось двенадцать лет.

Свеча догорела.

Отчаянно замигав в агонии, фитиль угас. К красильной вони, пропитавшей комнату, подметался легкий запах гари и горячего воска. Загляни кто-нибудь сейчас в апартаменты Андреа Мускулюса, он смог бы, прищурясь, различить два смутных силуэта. Два сугроба густого, как кисель, мрака. Вот левый сугроб слегка подтаял. В тишине громко забулькало: Фортунат наполнил кружку квасом. Всю ночь проговорить — у кого угодно во рту пересохнет!

— Я тянул наобум, коллега. Допахивает безумием, не находите? Это и было безумие. Выстроенное в систему. Знакомая шутка, правда?!

…Ткань Тварного мира пошла рябью. Расступилась зияющей раной: плоть под лезвием ножа. Сочась сукровицей, открыла темный андрон, проход в княжество Нижней Мамы. Фортунат Цвях раздвоился: оставаясь на лесной поляне, он душой скользил вниз по андрону, впитывая миазмы Преисподней. Лаванда! Поисковое щупальце ринулось на запах. Бессмысленность скользила рядом, ободряюще подмигивая. Ближе, ближе… Есть! Щупальце захлестнулось вокруг жертвы. Врешь, не уйдешь!.. Ушел. Ничего, и не таких вытаскивали. Отрастим-ка присоски, как у морского зверя спрута… Ага, попался, голубчик! Добыча показалась заметно крупнее, чем предполагалось. Аромат лаванды буквально пропитывал тварь. Формируя Имя на ходу, охотник наращивал хватку. Вот так, за ушко да на солнышко.

Поглядим, каков ты, деманий шмагии?

Глазам магов-заговорщиков предстало дивное зрелище. Облик извлеченного наружу демона расплывался, мерцал, все время меняясь — пока не сформировался в чушь собачью. В кольце нимбус-факелов стояла девочка лет восьми, дергая подол желтого платьица!