Тарра. Граница бури - Камша Вера Викторовна - Страница 73

– Неужели гоблины с Годоем? – Голос Шандера предательски дрогнул. – Нам еще повезло, что их было мало и они решили отступить.

– Да, – согласился Аррой, – горцы – трудные противники, но не невозможные. Не желаю тебе с ними сцепиться, но, если выпадет, считай их атэвами. А что делать с атэвами, я вам со Стефко показывал.

– А я уже попробовал, – Шандер позволил себе улыбнуться, – только что. Не представляю, как они спутались с такой мразью, как Михай. По-соседски пришли на выручку?

– Вряд ли… Тут что-то большее, и не скажу, что мне это нравится.

– В Арции до сих пор думают, что гоблины – это сказки.

– А они и есть сказка. – Рене двумя пальцами поднял темный плащ, брошенный кем-то из нападавших, и принялся стирать им кровь с эфеса и сапог. – Сказки ведь и получаются из перевранных историй, рассказанных где-то и когда-то очевидцами. Ты не представляешь, сколь много я выслушал от «знающих людей» про свои собственные похождения. Иногда сразу догадаться не мог, что речь обо мне. – Рене отшвырнул окровавленную тряпку. – А арцийские купцы не просто болтают… Самую ценную древесину добывают там, куда чадам Церкви нашей Единой и Единственной дорога заказана, однако во всех арцийских дворцах мебель из корбутского бука или серебристого дубца… Конечно, купцы говорят, что гоблины – это враки, а они имеют дело с горцами. Не удивлюсь, если гоблинские плотогоны точно так же врут своим жрецам или кто там у них…

– Вы говорите так, словно бывали в Последних горах…

– А я и бывал, но так давно, что все стало почти неправдой. Отец приезжал сговаривать сестру за Марко, тогда еще наследника. По этикету великого герцога Эланда везде сопровождает один из его сыновей, но на переговорах я был никому не нужен, вот и отпросился поохотиться со знакомым купцом. Длинный Ференц часто бывал в Идаконе, у нас шутили, что он сам скоро станет маринером. Долго рассказывать, а нас зовут… Похоже, твои решили устроить привал.

– Людям нужен отдых.

– Бесспорно. – Рене на мгновенье нахмурился. – Вот ведь… Промелькнула мыслишка, и, похоже, не самая глупая… Нет, не вспомню. Ладно, надо и в самом деле немного прийти в себя.

Так думали и все остальные. Даже не участвовавшие в схватке придворные и монахи были не прочь подкрепить свои силы в расположенном неподалеку от предательской пади городке. О том же мечтали, правда молча, и воины. Уставшие, в изодранных перепачканных одеждах, они совсем не походили на блестящий эскорт, два часа назад подошедший к прохладному оврагу.

Сопровождавших Ланку дам била дрожь, раненые нуждались в лекаре, мертвые – в клирике, остальные – в царке и чистой одежде.

Кто-то из нобилей предложил известить Высокий Замок, и в Гелань поскакал десяток «Серебряных» – Шандер решил, что по таянским дорогам путешествовать в одиночку больше не стоит. Потрепанная кавалькада перешла Зварку, свернула с тракта и потянулась к городку Зварчу, окруженному старинной высокой стеной, меж камней которой жизнерадостно зеленела трава, а кое-где к небу тянулись целые деревца.

– Когда-то тут опасались врага, – негромко сказал брат Парамон, – но теперь мы стали непростительно беспечны.

Посланец Архипастыря перенес стычку с философским спокойствием, которое могло бы показаться величественным, если б не невзрачная внешность монаха.

– Я думаю, ночью будет тихо, – откликнулся Гардани. – Нас больше двух сотен, мы хорошо вооружены, да и в городе есть стража и просто люди, способные держать оружие.

– Вряд ли гоблины повторят свою вылазку, – согласился и Рене.

После того как они присоединились к остальным, эландец все больше молчал, предоставив распоряжаться Шандеру. Адмиралу явно не хотелось ни с кем говорить, и ему это почти удалось – придворные были поглощены своими переживаниями, а воин никогда не заговорит со старшим раньше, чем к нему обратятся. Когда процессия миновала городские ворота, у которых торчали два стражника с добродушными круглыми физиономиями, герцог придержал коня.

– Шани, я еду в Гелань.

– Проклятый меня побери, почему?!

– Сам не знаю, но я должен быть там. Отец Парамон, по всему видно, разумный человек. Поймет.

– Вы едете один?

– Да.

– Возьмите дюжину «Серебряных».

– Нет, и не настаивай. Извинись за меня должным образом и проследи, чтобы никто никуда не отлучался.

– Вы полагаете, кто-то связан с засадой?

– Вполне может быть.

Однако попасть в Высокий Замок Рене не удалось. Ланка то ли разгадала намерения адмирала, то ли просто поджидала его, чтобы вместе въехать в город. Поняв, в чем дело, девушка твердо вознамерилась сопровождать герцога в Гелань.

Будь в их отношениях все так же просто и светло, как несколько месяцев назад, Аррой вряд ли стал бы возражать: дорога, вопреки опасениям Гардани, представлялась ему безопасной, а Илана была отличной наездницей. Рене боялся другого: он не хотел совместной поездки под звездами именно потому, почему Ланка к ней стремилась. Герцог не был уверен в собственной выдержке, в том, что они доедут до Гелани, а не свернут в какой-нибудь перелесок. Последнее могло кончиться плачевно, и вовсе не из-за рыскающих по Таяне гоблинов – просто после ночи неминуемо наступит утро.

Рене не мог позволить себе соблазнить принцессу. Принцесса не собиралась лишаться ночной поездки. Брать охрану после того, как Илана услышала, что он едет один, значило не только оскорбить девушку, но и признаться, что он разгадал ее замысел. Аррой остался в Зварче.

– Разве ты не дождешься утра?

– Зачем? – Уанн пожал широкими плечами. – Раньше уйдешь, раньше дойдешь. Если не увидимся, советую драться до конца. И еще. Не позволяйте себя уговорить на то, против чего душа восстает.

– Не позволим, – кивнул Рамиэрль, а Астен молча поднял бокал.

Уанн уже взялся за сделанную в виде лозы дверную ручку, но неожиданно вернулся к столу и уселся в кресло, водрузив свой видавший виды мешок на колени.

– Я подумал, что должен рассказать одну историю. На первый взгляд сплетня как сплетня, но кто знает, вдруг пригодится. Корни сегодняшнего теряются в таком лохматом прошлом, что даже вы, бессмертные, не можете этого помнить, тем более что с памятью у вас, прямо скажу, не очень.

– Мы действительно забыли больше, чем имели право, – кивнул Астен. – И, мне кажется, не по своей воле.

– Очень может быть, – откликнулся Уанн, задумчиво потирая переносицу. – Знаешь, когда не можешь поймать гуся, начинаешь ловить мух. Отчаявшись разобраться во всей этой мешанине, я задумался о Рене. Я ведь весной всей правды тебе, Романе, не сказал – хотел, чтобы ты без моей подсказки пригляделся к Счастливчику, видя в нем лишь способ подобраться к Филиппу. А вообще-то эландец меня занимает…

– Не тебя одного, – натянуто пошутил Роман, но Уанн не принял шутки.

– Знаю, что не меня одного. Ты никогда не задумывался, с чего третий сын эландского герцога раз за разом таскается за Запретную черту, причем, похоже, сам не понимая зачем? Маринеры промышляют кто морским разбоем, кто торговлишкой. Рене привозил то черный жемчуг, то всякие перья и камни, от которых арцийские павлины просто шалели. Любой другой, раз нащупав золотую жилу, разрабатывал бы ее, причем тщательно скрывая заветное местечко. Счастливчик же никогда не возвращался туда, где единожды побывал, словно бы вслепую искал что-то или шел на чей-то зов!

– И ты решил, что ключ ко многим тайнам за Запретной чертой, – тихо уточнил Астен.

– Решил. И до сих пор не уверен, что ошибся. То, что тянуло туда Счастливчика, в самый неожиданный момент может свалиться на наши головы… Задумайтесь! Рене побывал у темных и вернулся, одаренный сильнейшими талисманами. Мы не знаем, ни что стало с его спутниками, ни как он выжил. Счастливчик выбирался из таких передряг, из каких выпутаться невозможно. Счастливчик отсутствовал, когда всю его семью выкосила болезнь. Счастливчик поместил на сигну Волка и Луну. За Счастливчиком охотится Осенний Ужас. Счастливчика слушают Хозяева, а непонятная даже мне болотница дает ему в спутники философского жаба, древнюю тварь, самые упоминания о которой исчезли из книг задолго до Анхеля Светлого. И наконец, эти слова о Темной звезде. Умирающие от Агва Закта не ошибаются.