Призраки рядом с тобой - Артамонова Елена Вадимовна - Страница 27

• Предыдущая
• 27/36
• Следующая

Он согласился. Подвинтил какое-то колесико, и на бумагу легла тень преображенного, неузнаваемого пейзажа. Я сама подхватила пинцетом лист и погрузила его в кювету. Ждать пришлось недолго — черные точки начали проявляться на белой поверхности, темнея и увеличиваясь с каждой секундой. Это были глаза Бездны, той самой Бездны, что внимательно следила за нами и сейчас. Зря я не доверяла Петьке — изображение на фото действительно оказалось размытым, похожим на мозаику. Лист фотобумаги все еще лежал в растворе, когда мне удалось заметить странное расположение точек на одном из облаков. Некоторые из них были темнее, некоторые светлее, но в целом они образовывали знакомый спиралевидный символ. Петька также не мог отрицать очевидное. Он тут же напечатал еще несколько фотографий с обоих негативов и бросил их в проявитель. А в том, что случилось дальше, была только моя вина. Отвлекшись, я забыла вытащить из раствора самое первое фото, и оно почернело прямо на наших глазах. Толкачев извел целую пачку бумаги, но ни на одном снимке признаков загадочного лабиринта обнаружить так и не удалось.

— Барышева, я не очень в курсе, что означает этот символ, он как-то связан с тем, расползающимся по швам миром?

— Да. Это и ключ, открывающий Проход между мирами, и одновременно амулет, защищающий своего владельца от выбравшихся на свободу демонов. В нашем роду была семейная реликвия — наглухо запаянный серебряный медальон. Его носила бабушка, мама, а потом и я. Никто не знал, что находилось внутри футляра. А там лежал амулет — тот самый, что ты видел в заколдованной башне на портрете графини Вольской.

— И как он к вам попал?

— Точно не знаю, но один призрак мне сказал, что София Вольская моя прапрабабушка.

— Не доверяй привидениям, Виктория. Иначе может оказаться, что и тот тип в длинном плаще приходится тебе родственничком. У вас, кстати, есть некоторое сходство.

— Я и сама не очень верю, но пойми — это единственный источник информации.

— А маму ты спрашивала?

— В детстве она часто рассказывала историю серебряного медальона, но, насколько я помню, фамилия Вольских там не упоминалась, не говоря уже о всякой чертовщине и Проходе в соседнее измерение.

— Спроси еще раз. Знаешь, если и существует ключ к разгадке этой тайны, то исключительно в вашем роду.

***

Предоставив струе проточной воды промывать готовые снимки, мы покинули домашнюю фотолабораторию. Простившись с Толкачевым, я вышла из подъезда и медленно побрела по улице. Была очередная в этом году оттепель. Черные полосы тротуаров и осевшие грязные сугробы навевали тоску… Ярко-красные каблучки энергично впечатывались в месиво проезжей части. Подняв глаза, я увидела блестящие стильные сапожки и коротенький алый плащ. В общем-то это была самая обыкновенная девчонка, разве что слишком модная, слишком яркая для унылой сырой оттепели. Мои ноги сами устремились по ее следу. Про себя я решила — необходимо предупредить Красную Шапочку, сообщить о пристрастиях маньяка и посоветовать ей не так вызывающе одеваться. Конечно, заранее было ясно, какой окажется ее реакция, и все же предупредить модницу следовало. Девчонка купила на лотке журнал, перешла улицу и скрылась в подворотне. Лавируя между машинами, я устремилась следом. В замкнутом дворике не просматривалось ничего яркого. Старушка, выгуливавшая розоватую от старости болонку, уверенно заявила, что за последние полчаса во двор никто не входил. Оставалось только признать, что слежка за людьми — не мое призвание.

Крышка расположенного посреди подворотни канализационного люка была чуть сдвинута. Вспомнив случай с рабочим, я присела на корточки и с трудом отодвинула тяжелый диск В полутьме удалось различить только несколько скоб-ступеней, ведущих вниз. Моя рука прикоснулась к верхней из них, и пальцы тут же окрасились в алый цвет. Нервы не выдержали, даже не подумав закрыть люк, я бросилась бежать неизвестно куда. Все, что происходило до сих пор — загадочные подмены, превращения, воскрешения из мертвых — было обильно сдобрено мистикой и, признаюсь честно, со временем казалось не слишком реальным. Но на этот раз все обошлось без потусторонней романтики — еда ли не у меня на глазах настоящий маньяк убил настоящего человека, и настоящая кровь сохла сейчас на моих пальцах! К этому невозможно было относиться спокойно. А чуть позже возникла еще одна неприятная мысль, и я почувствовала себя соучастницей преступления. Мое поведение не слишком отличалось от действий Мишки Воронова, который ради науки готов был угробить кого угодно. Вместо того, чтобы предупредить нарядную модницу, я тихонько следовала за ней, проверяя гипотезу о пристрастиях маньяка. Как иначе можно было объяснить то, что я не подошла к ней сразу? Неужели путешествие в мир Зла вырвало и у меня частичку души, сделало жестче и безжалостней? Тягостные мысли оказались под стать тоскливой промозглой погоде. Желая отвязаться от них и понимая, что клин вышибают клином, я решила, что это самый подходящий момент для разрешения давно тяготившей меня проблемы. Оглядевшись и поняв, куда меня занесло во время бесцельного блуждания по городу, я направилась к расположенному ближе всего дому Светки Акулиничевой. Дверь открыла ее мама, закутанная в халат из блестевшего, как парча, атласа:

— Ты — Виктория Барышева, одноклассница Светланы? — она рассматривала меня, как профессор подопытную мартышку. — Светлана занята, учит уроки. Разве вы договаривались о встрече?

— Я на минуточку. Очень важное дело.

В прихожей возникла Светка. Наконец-то перешагнув порог, я замерла б нерешительности — паркет был слишком хорош для заляпанных грязью ботинок. Мать Светки удалилась — даже со спины чувствовалось, как недовольна она неожиданным визитом.

— Светка, за нами должок. Ты можешь просто плюнуть на то, что я скажу, — это как совесть подскажет. Мишка и Юрка так и лежат в подземном склепе. Мне кажется, мы должны вытащить их. Кроме нас, сделать это некому.

— А потом?

— Потом мы их где-нибудь оставим. Тела найдут и похоронят, как подобает. Толкачев уже согласился.

— И когда мы туда отправимся?

— Завтра после школы. — Удивленная неожиданной сговорчивостью Акулиничевой, я брякнула первую попавшуюся дату.

— Отлично. В это время идут занятия е художественной школе, и дома меня не спохватятся. А сейчас извини. Вика, работы непочатый край.

Часы показывали без четверти четыре, и я прибавила шаг. Следующим пунктом маршрута мог бы стать дом Сережки Ивойлоеа, но я решила, что договорюсь с ним и Толкачевым по телефону. Панкратова встретилась мне у подъезда. Она возвращалась из булочной, о чем свидетельствовал длинный, высунувшийся из пакета батон.

— Панкратова, стой!

Танька обернулась, задержала руку на кнопках кодового замка. Я рассказала о наших планах. Подумав, она уточнила

— А твоя Логинова приедет?

— Кто ее отпустит в середине четверти? Раньше весенних каникул Зизи не объявится.

— Значит, пока мы будем бродить по ужасному подземелью, Логинова будет развлекаться и дышать свежим воздухом?

— Голову даю на отсечение, Зизи первой полезла бы в склеп. Это ее жизненный принцип — соваться в самое пекло. Лучше подумай, что станет с теми двумя, если мы будем ждать до весны?

— Танька только поморщилась:

— Я, конечно, не отказываюсь, но все должны быть в равных условиях.

— Между прочим, Светка Акулиничева не ломалась.

— А они уже пахнут?

— Не знаю, Панкратова, вместе будем принюхиваться.

Танька наконец-то воспользовалась кодовым замком и скрылась в подъезде, махнув на прощание тяжелой косой. Хотела бы я знать, какое она приняла решение. Надо было спешно возвращаться домой. Из-за терроризировавшего город маньяка родители просто помешались на нашей безопасности, и я бежала по улицам, не желая новых осложнений, вызванных непредвиденным опозданием.

Успев вернуться к назначенному часу, сразу после обеда я занялась телефонными звонками. Разговаривать с Толкачевым было легко. Узнав, что мы отправляемся в экспедицию завтра, он пообещал взять старые простыни и сразу же, не вдаваясь в праздную болтовню, повесил трубку. С Ивойловым все оказалось сложнее. Он легко согласился идти в склеп, но в его голосе мне послышались подозрительные интонации. Зная Сережку, можно было предположить, что завтра он просто не придет в школу, а потом появится со справкой, украшенной печатью его папочки — главврача 23-й районной поликлиники. Самое скверное заключалось в том, что стоило хотя бы одному из нас отказаться участвовать в этом деле, как компания наверняка бы распалась из-за нежелания каждого расхлебывать неприятности за двоих.

• Предыдущая
• 27/36
• Следующая