Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров - Барнс Маргарет Кэмпбелл - Страница 53

— Расскажите мне все, — попросила Елизавета. Она подложила себе под спину подушки и крепко сжала руки. — Я обещаю, что не стану плакать… и не упаду в обморок.

— Бог поможет тебе все пережить снова, — сказала графиня. — Генрих сам пошел в Тауэр и проверил книги с записями о выплате жалованья. Ты же знаешь, какой он осторожный и пунктуальный. Там когда-то получал деньги человек, который ухаживал за мальчиками. Его звали Слотер.

— Да, я помню. Все называли его Черный Слотер. Именно от его подружки мы и услышали о смерти братьев, — сказала Елизавета. Она вспомнила тот ужасный миг в кухне аббатства, когда она ударила какого-то деревенского дурачка: он посмел сказать, что Нед и Дикон убиты! — Я всегда считала, что он хорошо относился к мальчикам.

— Может, что так и было! Я не думаю, что он приложил руку к их убийству. Но мы не смогли найти его. Его, видимо, убили во время сражения. Выяснилось, что, пока он присматривал за мальчиками, кто-то привез послание для сэра Роберта Брекенбери.

— Это был сквайр Ричарда — Джон Грин, — подсказала Елизавета. Она уже устала от этого вступления.

— Правильно, его звали именно так. Ричард хотел, чтобы Брекенбери сделал что-то для него, тот отказался и предложил, что отдаст ключи от Тауэра в ту ночь.

— Это не очень похоже на правду.

— И тогда Ричард прислал Джеймса Тайррелла.

— Он все еще жив, — сказала Елизавета. Она взволнованно наклонилась вперед. — Я всегда хотела, чтобы Генрих допросил его.

— Ну что ж, он это сделал. Генрих предложил ему деньги и обещал простить его преступление. И этот жалкий человек признался.

— Он сделал это?

— Он сказал, что не видел, как все происходило в комнате. Будто он стоял внизу, у лестницы, и послал своего слугу Дайтона наверх вместе с каким-то разбойником, наемным убийцей по имени Форест. Того уже нет в живых.

Елизавета дрожащей рукой отмахнулась от кровавых деталей. После стольких лет имена убийц казались ей не самым важным доказательством.

— Как они это сделали? — спросила она. Ее голос стал низким и хриплым.

— Нужно ли тебе знать об этом? — осведомилась Маргарита. Она с сочувствием смотрела на Елизавету.

— Да, да. Если они страдали, я смогу пережить известие об этом.

— Этот Джон Дайтон сказал, что они закутали мальчиков в покрывала и задушили. Он сказал, что молодой король спал, но младший брат окликнул его, чтобы предупредить об опасности.

— Вы уверены, что ему не удалось скрыться?

— Как он мог это сделать? Там было двое сильных мужчин, и еще один ждал внизу.

Елизавета так сильно любила Дикона, что надежда умирала с трудом!

— Может, они решили, что он умер, и оставили его там, а он потом отполз куда-нибудь подальше? Может, кто-то из них пожалел его?

— Эти мясники снесли тела вниз, чтобы показать их Тайрреллу.

— Но так говорит только Дайтон.

— И Тайррелл.

— Он хозяин, а тот его слуга. Они будут рассказывать одно и то же!

В спальне королевы долгое время царила тишина. Она была такой же грустной, как и гибель новой жизни, которая так недавно была произведена здесь на свет Божий. Мерзость давнего кровавого преступления, казалось, притушила свет солнца.

— Куда же дели их бедные тела? — шепотом спросила Елизавета. У нее совершенно не оставалось сил.

— Кажется, оба убийцы были очень испуганы и сразу же похоронили их внизу лестницы, как и приказал Тайррелл. Но Тайррелл добавил, что когда король Ричард узнал об этом, ему это не понравилось. Он сказал, что оба мальчика принадлежали к ветви Йорков, они — дети его умершего брата и их следует похоронить в освященной земле и отслужить по ним церковную службу. Но он же сам приказал их убить! Я не могу понять его страшную и противоречивую натуру.

— Ричард был именно таким. В нем как будто уживались два разных человека: — одного из них вы могли ненавидеть, а другого начинали почти любить. И могу поверить, что сначала он приказал их убить, а потом начал беспокоиться о том, что души его жертв не найдут себе покоя. Он так гордился своей семьей…

— Тогда все похоже на правду. Вы же знали его лучше меня. — Маргарита вздохнула и встала. — Поговаривали, что следующей ночью видели старенького священника и человека, который был закутан до самых глаз. Они пробрались к этому месту и вырыли трупы. Тот священник уже умер.

— Значит, это расследование не принесло никаких результатов? У Генриха нет даже их бедных косточек, чтобы подкрепить свои доказательства?

— Но все убеждены, что герцог Йоркский мертв! Елизавета закрыла глаза и откинулась на подушки.

— Наверное, об этом болтают в любой таверне Лондона?

— Я бы сказала, в каждой таверне Англии, — заметила Маргарита. — Везде проклинают имя вашего дяди Ричарда.

Генрих вскоре присоединился к ним. Елизавета уже успела несколько оправиться от потрясения, вызванного заново пережитой трагедией.

— Мне очень жаль, Елизавета, что вам пришлось снова все пережить, — сказал он.

— Но это помогло нам развеять опасные слухи, которые могли так нашей династии. Ради будущего детей и их безопасности я смогла пережить это, — успокоила его Елизавета.

— Я бы не стал говорить об их безопасности, — осторожно заметил муж. — Я не могу рассчитывать, что иностранные королевские семьи захотят принять их в свои объятия, пока фальшивые претенденты раскачивают основание моего трона! Но теперь мы снова можем пригласить к нам испанского посла.

— Похоже, вы всем довольны, — ровным голосом заметила Елизавета. — Но кто же такой этот молодой человек из Фландрии?

— Какое это имеет значение? — пожал плечами Генрих.

— Наверное, вы правы, — согласилась Елизавета.

— А что Джеймс Тайррелл — получит что-то на этом острове Уайт?

— Потерпите, дитя мое, — посоветовала ей Маргарита, легко касаясь ее руки.

Генрих с неудовольствием посмотрел на жену.

— Тайррелл еще получит по заслугам, — пообещал он, собирая свои бесконечные бумаги. — Он послужил моим целям. Попозже вы увидите — я сам займусь им.

На этот раз Генрих был излишне оптимистичен. Вера, основанная на страстном желании, умирает весьма трудно. Слишком много англичан хотели бы иметь королем сына Эдуарда IV. Архиепископ Мортон в качестве министра финансов оказался слишком умным вымогателем. Генрих всячески развивал торговлю с Фландрией, и от этого сильно пострадали купцы и торговцы Лондона. Они были настолько возмущены, что разгромили богатые пристани Стил-хауса, где иностранцы из ганзейских городов пожинали богатые плоды торговли, которых были лишены купцы Лондона. Король Тюдор был весьма практичным человеком, но у него отсутствовала связь с простыми людьми, — та самая связь, с помощью которой более слабые короли пользовались любовью народа. Поэтому, несмотря на все признания прямых участников преступления, которые добывались с таким трудом, и несмотря на кровавые подробности, которые тоже подтверждались, интерес и сочувствие к очередному самозванцу возрастали.

Слухи все время висели, как грозовое облако, над жизнями Тюдоров. Сначала они над ними подшучивали. Но по мере того, как проходили годы и в слухи верили или же делали вид, что верят, чтобы добиться своих корыстных целей, все больше и больше людей, — королевской семье становилось жить все сложнее. Они даже сами начали в чем-то сомневаться. Из-за этих слухов Генрих и Елизавета даже стали ближе друг к другу, так как слухи волновали обоих. Но слухи действовали на них по-разному. Генрих, чьи притязания на трон были весьма сомнительными, страдал от обиды и страха. А Елизавета, хотя она и волновалась за свою семью, никогда не отказывалась от смутной надежды. Она так старалась убедить себя в напрасном ожидании. Ведь она прекрасно понимала, что надеяться не на что, но…

Королеве не хватало денег, чтобы купить себе серебряные пряжки на туфли. Но у короля всегда находились деньги, чтобы оплачивать многочисленных шпионов. Когда он понял, что даже признания убийц не смогут заглушить слухи, что один из принцев остался в живых, он достал из своих тщательно охранявшихся сундуков золото и послал шпионов, чтобы те прочесали города Западной Европы и постарались проникнуть к вдовствующей герцогине Бургундской. Шпионы отсутствовали долго. Когда они вернулись и начали составлять мозаику из кусочков полученных сведений, стала складываться странная картина. Они наконец узнали имя таинственного молодого человека, которого все называли «герцогом Йоркским». Его также иногда звали, к возмущению Генриха, Ричардом Четвертым, королем Англии. Имя было весьма простым и неромантичным — Перкин Ворбек.