Нечистая сила - Королив-Старый Василий - Страница 10
- Предыдущая
- 10/26
- Следующая
Однако никаких радостей в жизни Гаврилки не было, а плохого становилось все больше…
Однажды мачеха собралась к своим родственникам на крестины. Она принарядилась, напудрилась и выглядела так роскошно, как какая-нибудь городская дама. Уходя, она ни за что побила Гаврилку, который ей прислуживал, и приказала присматривать за ребенком, пока не вернется домой отец.
Гаврилка сидел в темной комнате возле люльки и думал о своей маме. У него горело ухо и болела рука, по которой мачеха сильно ударила палкой. Он мечтал теперь только об одном: как бы ему поскорее умереть, чтобы быть вместе со своей мамочкой…
Вдруг в сенях послышались тяжелые шаги: это пришел отец. Он был совсем пьян. В последнее время это случалось с ним часто, и тогда никому в доме не было жизни.
— Где мать? — крикнул отец еще с порога. — Почему темно?
— Она пошла в гости, а мне велела смотреть за малышом и запретила зажигать свет, — тихо ответил Гаврилка.
Отец стал ругаться, схватил лампу и хотел зажечь ее. Но он едва держался на ногах, а его руки, спьяну, сильно дрожали. Шатаясь из стороны в сторону, он чиркал и чиркал спичками.
— Давай я помогу тебе, папа! — сказал Гаврилка, подходя к нему.
Но было слишком поздно. Отец пошатнулся и уронил зажженную спичку в керосин. Вспыхнуло пламя. Гаврилка бросился к отцу, но тот с такой силой оттолкнул его, что мальчик упал навзничь. Падая, он со всего размаху ударился о люльку. Та перевернулась, и ребенок шлепнулся на пол.
На мгновение Гаврилка потерял сознание. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой стену огня. На полу неподвижно лежал ребенок. А по двору, пылая как факел, метался отец.
Первой мыслью мальчика было броситься в огонь, сгореть там, умереть. Но, взглянув на ребенка, он передумал. «Сначала нужно спасти малыша», — мелькнула новая мысль. Он схватил на руки неродного брата и сквозь огненную пелену выскочил во двор. Он чувствовал, что сильно обжегся. Последнее, что он видел, — сбегающихся к дому соседей. Потом голова у него закружилась, перед глазами поплыли желтые круги и бедный мальчик снова потерял сознание…
И когда Гаврилка лежал у сарая, перед ним вдруг засиял свет. Нет, это не был отблеск пожара. Какое-то нежно-лиловое свечение разлилось вокруг, и он, как никогда отчетливо, увидел свою милую маму. Она склонилась над ним, положила его головку к себе на колени, окутала его серебристо-голубым кисейным покрывалом.
— Мама! Мамочка! — простонал несчастный мальчик. — Возьми меня с собой! Спаси меня! Я не могу, не хочу больше жить! Все равно теперь мачеха убьет меня!..
Летавица успокаивала его, рассказывала, как живут в раю добрые души, как стала она Летавицей и каждую ночь слетает с неба для утешения несчастных и обездоленных. Мальчику вдруг стало так хорошо от ее родного тихого голоса. По телу разлилось тепло, а душу наполнил покой…
Гаврилка уже не слышал, как голосила мачеха над мертвым ребенком, не видел догорающего пожара и того, как понесли в больницу обгоревшего отца.
— Ну, любимый мой! — говорила ему мама. — Мне пора возвращаться! Жди меня вечером!..
— Мама! Забери меня с собой!
— Не могу, сынок. Я не в силах, ведь ты должен жить. Впереди у тебя долгая жизнь. Не бойся, скоро тебе станет хорошо. А до того времени я буду за тобой присматривать, прилетать к тебе с неба…
Она обняла его и несколько раз крепко поцеловала…
И тут в соседнем дворе закричал петух…
— Прощай! — сказала Летавица и полетела.
Собрав все силы, маленький Гаврилка ухватился за ее бархатное платье.
Он почувствовал, как его легкое тело оторвалось от земли, как обдувает его свежим утренним ветерком.
Он увидел внизу свое село — там, на краю, еще теплился огонь.
Розовело небо…
— Что же ты наделал, сыночек! — услышал он полный отчаяния голос матери. — Ты — живой, ты не можешь лететь со мной в царство мертвых, а мне уже нельзя вернуться. Не могу я и отпустить тебя, ведь ты упадешь и разобьешься. Так будь же ты птичкой, ранней пташкой, поющей хвалу восходящему солнцу!
Гаврилка почувствовал, как его руки разомкнулись.
Только мгновение он еще видел сияющую над головой матери звезду, а потом и звезда, и мама исчезли, словно растворившись в солнечном свете…
А он замахал маленькими крылышками.
Счастливый, напоенный радостью и безграничной свободой, запел Гаврилка звонкую песню, все выше и выше уносясь в небо, к солнцу.
Он слышал вокруг такое же пение и видел, как, трепеща крылышками, летают в небе такие же, как он, маленькие птички — жаворонки.
Так бедный Гаврилка стал жаворонком.
Каждое утро летал он над полями и пел свою громкую, радостную песню.
А по вечерам, перед сном, Гаврилка издали видел, как с темного неба падала звезда-Летавица, его милая мама, спешащая к обездоленным детям с добрым словом и счастливым сновидением. Он окликал ее своим чистым голоском, а она улыбалась ему…
А там, в селе, злая мачеха думала, что Гаврилка сгорел на пожаре.
БЕДЫ-НАПАСТИ
Жил-был один человек. Жил он хорошо и богато.
Трудился в поте лица, в срок выполнял всякую работу и жил — не тужил.
Была у него жена: работящая, опрятная, ласковая. Жили они счастливо, от работы не бегали, всего имели вдоволь и лучшей доли не желали.
Но вот однажды принесли им с почты письмо. А в письме писалось, что этот человек должен приехать в город и получить там много-много денег. Деньги эти завещал ему дядя, который недавно умер.
Люди всегда радуются деньгам. И муж с женой обрадовались этому нежданному богатству. Быстренько собрались, бросив на произвол судьбы все хозяйство, — ведь надеялись скоро вернуться, — и укатили в город. Получили там уйму денег и захотелось им погулять.
— Наработались мы, словно каторжные. Довольно! — сказал муж. — Можно теперь немного отдохнуть и развлечься.
— Твоя правда, муженек, — ответила жена.
Она всегда соглашалась с мужем, ведь была примерной женой.
Только были они простые крестьяне, не барского пошиба, и не знали, на что в городе тратят деньги.
Была зима. Мороз стоял такой, что даже под ногами поскрипывало. Прохаживались они, словно господа, по городу туда-сюда, пока не замерзли. Одежда-то их была хороша для крестьянской работы, а для городских прогулок не годилась. А ведь известно, как заведутся у человека деньжата, то охота ему не только гулять да бездельничать, но и выглядеть барином.
Перво-наперво пошли муж с женой к портному и заказали себе господскую одежду: муж — плюшевую, а жена — бархатную с большими стеклянными пуговицами. Портной взялся все это быстро пошить, да вдобавок стал навязывать им дубленые шубы на лисьем меху. Пришлось заказать им и шубы.
Управлялся портной долго, а они все ждали и маялись от безделья. Только и работы у них было — наедаться с утра пораньше апельсинами да медовыми пряниками с миндалем. В чай они клали по четыре куска сахару. А жена и помимо чая без конца ела сахар, так что тошно ей стало. Даже на ночь клала себе под подушку шоколадные конфеты в золотых обертках.
Так и лакомились они изо дня в день, пока не сшил им портной одежду. А когда нарядились (муж — во все плюшевое, жена — в бархатное с большими стеклянными пуговицами, поверх — барские шубы на лисьем меху) — пошли прогуливаться.
День проходил за днем.
Вот как-то раз жена и спрашивает:
— А не пора ли нам, муженек, домой возвращаться?
— Куда нам, женушка, торопиться? Деньги есть — будем гулять! — отвечал ей муж. — Неужто тебе не надоело наше деревенское житье-бытье?
— Так-то оно так, — говорит жена. — Только мне от сахара и шоколада уже тошно. Да и делать здесь нечего.
- Предыдущая
- 10/26
- Следующая
