Закон жизни - Уильямс Кэтти - Страница 25

• Предыдущая
• 25/31
• Следующая

Джессика никогда не думала о браке. Но сейчас, когда она вынуждена выйти замуж, надо посмотреть в лицо фактам. Она – женщина XX века, эпохи сексуальной свободы. И неважно, есть у нее на пальце кольцо или нет.

Для нее брак – это преданность, верность. Невидящими глазами она смотрела в окно эркера на сияющее небо и сад.

Все говорило о любви. Как хорошо любить и быть любимой.

Мысли побежали вспять – к прошедшим месяцам.

Теперь все концы были соединены. Первый раз она видела свою жизнь с абсолютной ясностью.

Она всегда с гордостью думала, что ее друзья разделяют и поддерживают их общие взгляды: любая мысль о романе доводилась до циничного отрицания. В течение нескольких лет ей удавалось убеждать себя, что карьера – это все, чего ей надо в жизни. Она считала положительным моментом, что ее отношения с партнерами были краткими, а разрывы безболезненными. Мужчины, с которыми она встречалась, были всего лишь объектами желания или временного наслаждения.

Она понимала, куда заведут ее такие мысли, но оказалась бессильна перевести их на другие рельсы. На голубом небе ни единого облачка. Прекрасный фон, на котором она может рассматривать свою жизнь. Теперь ей видно, как охотно она отказалась от иллюзий свободы и независимости.

Правда в том, что она никогда не любила. Пока на сцене не появился Бруно Карр. Бурные эмоции, желание противоречить, охватывавшее ее в его присутствии, не имели ничего общего с неприязнью. У нее открывались глаза на собственную жизнь. Встреча с Бруно стала потрясением. Наверно, такой же шок переживает новорожденный, сделав первый глоток воздуха.

Джессика почувствовала, каким прерывистым стало дыхание. Но она продолжала рассеянно смотреть в окно, уносимая мыслями далеко-далеко – так океанский отлив уносит случайную ветку.

Когда она влюбилась? Трудно сказать, но то, что влюбилась, несомненно. Да, она любит Бруно. И неудивительно, что беременность не вызвала у нее настоящего огорчения. Подсознательно она с самого начала хотела его ребенка. Джессика закрыла глаза, пытаясь прогнать эти мысли, но они плавно катились дальше.

Внезапно она почувствовала тошноту.

Она не слышала, как Бруно вошел в комнату. Он спросил, все ли с ней в порядке, только тогда она поняла, что он вернулся.

– Ты бледная, как полотно.

Она открыла глаза и посмотрела на него. Будто увидела первый раз. Джессика взяла у него чашку чая, тихо дунула на него и молча наблюдала, как он сел напротив и скрестил ноги.

Ужасающее открытие, которое она только что сделала, должно оставаться ее секретом. Надо быть по-прежнему деловой и холодной. Это единственный способ владеть собой, не открывая ее тайны.

Он смотрел на нее, очевидно ожидая хоть какого-то ответа. Джессика набрала побольше воздуха.

– Проходящая тошнота. Мой желудок не привык к пище богатых. – Она состроила улыбку, он нахмурился. – И давно ты тут живешь? – Из вежливости она ухватилась за первый же бессмысленный вопрос, какой пришел в голову. Морщина у него на переносице стала глубже.

– Я уже говорил тебе. Дом принадлежит…

–..нескольким поколениям твоей семьи. Конечно. Забыла.

– Что с тобой? – Он сощурился и будто пытался проникнуть в ее мысли.

Она пустыми глазами смотрела на него.

– Беременность и амнезия. Хорошо документировано. – Она сделала глоток чая и села поудобнее. – По-моему, не стоит спешить со свадьбой. Малыш не обратит на себя внимание еще несколько месяцев. А нам, наверно, нужно время, чтобы лучше узнать друг друга. – Время нужно ей, чтобы привести в порядок чувства или в крайнем случае научиться справляться с ними. Мысль о немедленном переселении в его дом наполняла ее ужасом.

– По-моему, мы знаем друг друга лучше, чем тебе кажется, – возразил он. – Но если ты хочешь подождать пару месяцев вместо пары недель, я согласен. Я понимаю это так, что ты не возражаешь против обручального кольца.

– В наши дни люди еще устраивают помолвки? – Джессика знала, что устраивают. Но обручение представлялось ей еще большим парадом лицемерия, чем свадьба. Обручение придумано для того, чтобы невеста утопала в мечтах, надеждах и планах. А кольцо это сияющее доказательство любви.

– Понятия не имею… – пожал он плечами, – мне все равно. Но если положенный ритуал не будет соблюден, моя мать сочтет это очень тревожным фактом. Эта процедура может ничего не значить для каждого из нас. Но она очень много значит для моей матери.

Его слова ударили Джессику будто острым ножом. Но ей удалось улыбнуться.

– В таком случае, – она пожала плечами, – как ты сказал, мне тоже все равно. И если это порадует твою мать, то и прекрасно. – Главное в другом. Надо бы подумать о будущей жизни с малышом, которому предстоит скоро появиться на свет. Но, может быть, так лучше. Если она ни о чем не мечтает, то не будет и разочарований.

– Пойдем, – резко бросил он, вставая. – Тебе стоит совершить экскурсию по дому.

– Почему бы и не совершить?

Джессика следовала за ним по комнатам и бормотала слова восхищения. А сама пыталась прогнать фантазии о том, как они будут счастливы, как будут вместе стареть, сидеть рядышком на софе, вместе смеяться в кухне, развлекать друзей в столовой.

Они поднялись наверх. Ее сердце стучало все сильней. За закрытыми дверями находились спальни. Одна мысль о спальнях вызвала у нее холодный пот.

Расположение верхнего этажа зеркально отражало нижний. Большой холл в центре, и все комнаты выходят в него. Четыре огромных спальни и гостиная с большим телевизором. Джессика почему-то не могла представить Бруно Карра, спокойно сидевшего перед экраном телевизора. Она воздержалась от подобного замечания, говоря вместо этого что-то о мебели, рассматривая картины и стараясь подольше оттянуть вероятный визит в его спальню. В их спальню. Их постели. Боже, захочет ли он хотя бы коснуться ее? Или его глаза равнодушно будут скользить мимо?

Его спальня оказалась очень просторной и включала гостиную вместе с примыкающей громадной ванной.

– Большая, – тихо пробормотала Джессика, не отходя от двери.

– Черт, что с тобой происходит? – Он резко повернулся и встал перед ней, упершись руками в притолоку.

– Ничего со мной не происходит. – Она облизала губы.

– Тебя что, пугает необходимость жить в одном доме со мной? – Он словно прочел ее мысли. Джессика яростно покачала головой.

– Пойдем дальше.

– Нет. Пока ты не ответишь на несколько вопросов. – Он втянул ее в спальню и усадил на маленькую мягкую кушетку возле окна в эркере. Она нехотя села, отвернувшись от королевских размеров викторианской постели, доминировавшей в спальне.

Сколько женщин побывало с ним на этом ложе?

– С того момента, как ты вошла в дом, ты ведешь себя точно зомби. Почему? – Он по-прежнему высился над ней, засунув руки в карманы. Затем сел рядом, и его бедра прикоснулись к бедрам Джессики.

– Все кажется таким нереальным, – промямлила она, откидываясь назад, чтобы посмотреть на него. Джессика знала каждую складку его лица. Как кривится рот в улыбке, как вытягивается в тонкую линию, когда он сердится. Удивительно. Она убеждала себя, что этот мужчина ничего для нее не значит, и в то же время не отпускал от себя. Как случилось, что любовь так завладела ею, что она, не помня себя, попалась в засаду?

– Какой тебе представляется наша жизнь после того, как мы поженимся? Когда ты переедешь сюда и не будет квартиры, в которую можно убежать? – Ей казалось, что бархатный голос проникает в нее откуда-то издали.

– Не знаю. – Она пожала плечами. – Наверно, надо подождать. Потом увидим. Я сейчас ни о чем не могу думать, кроме беременности. А потом… ну, дети требуют много внимания.

– Ты не ответила на мой вопрос.

– Какого ответа ты хочешь? – с жаром воскликнула она. Ее бесила его невозмутимость. Конечно, ему гораздо легче справиться с ситуацией, потому что перспектива женитьбы не пугает его. Он может счастливо сосуществовать с ней, потому что эмоционально она ничего для него не значит. И это никак не отразится на его образе жизни.

• Предыдущая
• 25/31
• Следующая