Закон жизни - Уильямс Кэтти - Страница 9
- Предыдущая
- 9/31
- Следующая
– Хотите, помогу? – спросил он, стоя за ее спиной. Джессика покачала головой.
– Нет, но должна предупредить вас, что готовка никогда не входила в число моих достоинств. Так что не ждите ничего исключительного. – Она оглянулась и увидела веселую улыбку. Ту самую улыбку, которая предполагала, что ее неловкость служит ему бесконечным источником удовольствия.
– Не извиняйтесь. Отсутствие кулинарного мастерства – та женская черта, которая вызывает одобрение.
– Странно. А я полагала, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.
Хорошо вести такой разговор, пока она стоит к нему спиной. Пока она занята поджариванием грибов, тунца и других ингредиентов, которые вроде бы превратились в цветную смесь. Господи, только бы еще знать, будет ли это вкусно. Когда ей приходилось для кого-нибудь готовить, она всегда держала под рукой книгу кулинарных рецептов. Джессика старалась избегать в этом деле творческих новаций.
– Нет, это не для меня.
Джессика рискнула обернуться и посмотреть, не шутит ли он. Но лицо было серьезным.
– Предполагалось, что я попрошу объяснений?
– По-моему, это достаточно очевидно.
– Другими словами, путь к вашему сердцу прочно закрыт вывеской «Проезд закрыт».
По правде, ей и не требовалось никаких объяснений. Одного взгляда на него достаточно, чтобы сказать: этот мужчина предпочитает свободу. Ему доставляет удовольствие делать все что вздумается. Он много работает, надолго уезжает в деловые командировки. А между делами, как она поняла, ему нравится проводить время с кем-то, кто не утомляет его своим интеллектом.
Джессика помешала содержимое кастрюли, надеясь, что у ее загадочной стряпни получится не чересчур отвратительный вкус. Теперь попробовать почти готово. Она поставила еще одну кастрюлю, чтобы вскипятить воду для пасты. И наконец села и отпила немного вина.
Интересно, как бы он выглядел в футболке и джинсах. У него такая внешность… Широкие плечи, узкие бедра, длинные мускулистые ноги. Сердце начало биться чуть быстрее.
Он подвез ее домой, потому что дождливая погода. Она пригласила его зайти – из вежливости. Сейчас она стряпает для него ужин, потому что испытывает чувство вины. – Ведь она испортила ему вечер. Где тут притаилась опасность?
Теперь они едят без разговоров о работе. В чем же проблема?
– Я наслаждаюсь семейной жизнью, – он беззаботно пожал плечами, – если это жизнь других людей.
Джессика не ответила. Она бросила в кипящую воду пасту и с бокалом в руке прислонилась бедром к рабочему столику.
Она понимала его. Семейные отношения ей никогда не казались заманчивыми. Подруги давали завуалированные комментарии по поводу ее одинокой жизни и обещали найти ей мужа. А Джессика смеялась над их тайной настойчивостью. Она просто не представляла, как можно жить привязанной к плите в вечном ожидании мужа. Так много лет жила ее мать.
– Какое у вас настроение по поводу иска? – Джессика заставила себя думать о другом. Ей не нравилось, когда мысли блуждали вокруг мужчин, брака и семьи.
– Это не тот вопрос, какой я хотел бы услышать от вас, – парировал он, наливая себе вина и лениво наблюдая за ней.
Она чувствовала на себе взгляд голубых глаз, и от этого по коже пробегала дрожь. Абсолютно новое переживание. Никогда у нее не возникало трудностей в общении с мужчинами. Но сейчас она особенно остро ощущала собственное тело, свои движения и даже косу. Мешковатая футболка скрывала фигуру. Но она чувствовала налитые груди и острые соски, упиравшиеся в тонкий шелковый лифчик. Начав накрывать на стол, Джессика поняла, что она намеренно избегает его взгляда.
– Не думаю, что у нас есть проблемы. – Она слила воду и выложила пасту и содержимое сковородки на плоское блюдо. – Когда, по-вашему, я смогу посмотреть эти чертежи? – Она поставила блюдо на стол.
– О, разве я вам не сказал? Ральф Дженнингс привез их сегодня в полдень. Сейчас они у меня в кейсе.
– В самом деле? – Она помолчала, с удивлением глядя на него. – Лучше бы вы упомянули об этом раньше. Мы могли бы поработать над ними.
– Если захотите, посмотрите их после того, как мы поедим. – Он начал накладывать в тарелку пасту, а ее охватила неясная тревога. Он что, собирается торчать здесь после ужина? Она предполагала покормить его и отправить восвояси.
– Ведь для вас это не сложно, правда? – Он пытался поймать ее взгляд.
Джессика покачала головой.
– Нет, только я немного… устала… И не уверена, что смогу полностью сосредоточиться…
– Это же чертеж, – сухо напомнил он. – Мы быстро пробежим его. Это займет не больше десяти минут.
– Да. Прекрасно, – неуверенно пробормотала она и села за стол.
– Хорошо. И не беспокойтесь насчет сосредоточенности. Даже собранные наполовину, ваши мозги лучше, чем у большинства мужчин, с которыми я вел дела.
– Спасибо за комплимент. – Конечно, было время, когда она пришла бы в восторг от его слов. Но теперь она испытывала разочарование. Ведь его слова – это фактически отзыв о сотруднице как об «одном из парней». Разве это комплимент для женщины? Кому хочется быть «одним из парней»?
Первый раз в жизни ей стало интересно, как бы она себя чувствовала, если бы похвалили не ее ум, а внешность. Любовники всегда ценили ее интеллектуальные способности.
А как бы она себя чувствовала на месте Рэчел? Блондинка, пухленькая, нетребовательная, с глазами, говорящими о спальне, и с улыбкой, обещающей потрясающий секс?
Нелепая картина, потрясение констатировала Джессика.
Но мысль пустила корни, подкапываясь под ее твердые убеждения, будто главное в женщине – интеллигентность. Будто мужчины, которых привлекает внешность любовницы, принадлежат к тому типу людей, которые ее не интересуют.
Она слышала, как плавал над ней голос Бруно, когда он обсуждал все возможные перипетии иска. И она правильно отвечала на его вопросы. Но только потому, что вдруг начала работать словно на автопилоте. А разум бродил где-то своим путем.
Ее не назовешь непривлекательной. Это она знала. Правда, она не выглядела так откровенно сексуальной, как, к примеру, Рэчел или другие подобные женщины. Но она и не изображала постное бесстрастие. Джессика понимала свой недостаток: неумение обыгрывать достоинства. У нее хорошая фигура, но она никогда не носит платья в обтяжку. У нее стройные ноги, но она вечно прячет их под юбками-макси или брюками. Она натуральная блондинка. У нее длинные, густые волосы, но она стягивает их в пучок и закалывает шпильками. Такой подход к своей внешности важен для карьеры. Но едва ли он заставит мужчин оглядываться на нее.
Эти новые мысли приводили ее в смущение. Хоть бы скорее закончить ужин. Джессика поспешно отказалась от его помощи, несвязно пробурчав, что сама вымоет посуду после его ухода. Она вдруг подумала об этом занятии как о возможности расслабиться. Святые небеса, это она-то, которая считала мытье посуды самым отвратительным делом. Но стоять рядом с ним у кухонной раковины и выполнять столь домашнюю работу? Нет уж!
– Как насчет чертежей? – спросил он после того, как она убрала со стола и встала у дверей кухни, ожидая, когда он уйдет. Он встал, потянулся. Она отвела глаза.
– Лучше в гостиной, по-моему, – неуверенно предложила Джессика. Она совсем забыла об этих чертовых чертежах.
Они перешли в гостиную, где мягкий свет создавал интимную обстановку в отличие от флюоресцентного сияния кухни. Джессика села на край софы и ждала, пока он достанет из кейса бумаги. Наконец он плюхнулся рядом и развернул на низком кофейном столике чертежи. Под его весом софа прогнулась. Его бедро касалось ее. Джессика собрала всю выдержку, чтобы не обращать внимания на такую близость. Она старательно разглядывала под разным углом чертежи, кивала и делала свои замечания. А глаза, точно загипнотизированные, не отрывались от его пальцев. Его бедро словно прожигало ее джинсы. Каждый нерв воспринимал жар его тела.
– Это оригиналы. – Он чуть откинулся назад. Глаза встретились. Карие и голубые. Лица были так близко, что она видела тоненькую паутину морщинок вокруг глаз, темные густые ресницы. Могут ли ресницы быть сладострастными? В его ресницах чувствовалось что-то сладострастное. – Естественно, я сделаю копии, чтобы суд принял их на рассмотрение уже на следующей неделе.
- Предыдущая
- 9/31
- Следующая
