Смутное время - Яковлев Олег - Страница 3

Закрыв глаза и упорядочивая сотни лихорадочно сменяющихся в голове мыслей, волшебник в который уже раз пересекал кабинет, и подол длинной алой мантии скользил за ним по полу, словно неотступная огненная дорожка, разве что не дымился. Три шага до старинного дубового стола, на котором в идеальном порядке лежали свитки, письменные принадлежности и различные волшебные вещи. Четыре шага к книжным шкафам, что занимали одну из стен от пола до потолка. Эх, если бы там найти ответ на извечный вопрос: «Что делать?»

Маг в раздумьях склонил голову, и его длинные серебристые волосы упали на лицо. Он не торопился их убирать, неторопливо поглаживал доходящую до середины груди седую бороду. Пытаясь найти единственно верный выход из создавшегося положения, он раз за разом окунался в воспоминания, в надежде извлечь из них хотя бы искорку полезных сведений. И пусть он пока вдали от ответов, волшебник был уверен: прошлое всенепременно хранит ключ к настоящему и будущему.

Ему было двести восемьдесят четыре года. Маги живут очень долго, они умеют продлевать свои жизни на столетия, и поэтому старик прекрасно помнил, как все началось.

Это было во время последней войны с Темной Империей, немногим менее трехсот лет назад. Он, будучи еще молодым магом, в те непростые для становления государства годы поддерживал войска величайшего короля Ронстрада Инстрельда II.[1] В конце изнурительной войны, которая, казалось, не закончится никогда, королевским рыцарским орденам удалось загнать остатки армии Темного Императора в гибельные топи Эррахии. Старик никогда не смог бы забыть того, что увидел, когда поехал в императорский лагерь с предложением сдаться. Тогда неведомые силы принесли в жертву целую армию, принесли без сожаления, оставив на милость благородных победителей только измятые доспехи, закрученные винтами мечи и обескровленные мумии легионеров. После этого те проклятые места стали называть Кровавыми топями, а прилегающий к ним лес – Павшим. Болота Эррахии ушли в прошлое.

После славной победы над ужасным врагом в королевском дворце Гортена состоялся злополучный пир, на котором молодой правитель отдал южные земли (те самые залитые кровью топи и лес, заваленный трупами) в безвременное владение сэру Муру Лоргайну, магистру ордена Руки и Меча, что стоял во главе наиболее проявившего себя в войне рыцарского братства. А спустя всего пятьдесят шесть лет паладины обратились к королю за помощью и дозволением покинуть дарованные земли, когда по их рядам серпами самой смерти прошло кровавое зачумленье. В памяти старика до боли четко встали глаза орденского посланца, Áрсена Маклинга,[2] когда он выходил из тронного зала после отказа монарха, выходил, смотря вниз, на мраморные плиты пола, в бессильной злобе шепча черные проклятия. Рыцари Руки и Меча не пожелали умирать, запертые в чумных крепостях на омертвевших землях. Трофейные учения некромантов Темной Империи, которые до этого хранились под строжайшим запретом, были вынесены на свет, и в них, в этих ужасных трактатах, еретикам и предателям веры открылся не только способ, как спастись от чумы, но и рецепт продления жизни. Они не замедлили им воспользоваться, но вместе с долголетием в души паладинов вошли тьма, злоба и жажда жестокого мщения.

А потом у стен Умбрельштадской крепости[3] была истреблена элитная тысяча воинов ордена Златоокого Льва под предводительством великого магистра Кейлана Миттернейла, попытавшегося отвратить Руку и Меч от исследования проклятого наследия Темной Империи. Падшие паладины подняли мертвых из болот и, взалкав сладкой и черной мести, дарованной тьмой, продались ей без остатка. Отсюда и берет свое начало история Прόклятого легиона Деккера Гордема…

«Тук-тук», – кто-то неожиданно постучал в двери, отрывая старика от воспоминаний.

Не останавливая своего хождения по комнате, волшебник взмахнул рукой, и дверь отворилась сама собой, пропуская в кабинет невысокую сгорбленную фигуру в плаще из синего бархата. Вошедший опирался на такой же скрюченный, как и его хозяин, посох, оканчивающийся полупрозрачным кристаллом с множеством граней. Седые волосы выбивались из-под темно-синей остроконечной шляпы с блестящей квадратной пряжкой на тулье. Острая бородка торчала клинышком, придавая всему виду горбуна какую-то несерьезность. Его лицо было жутко иссохшим и морщинистым – все-таки старик третий век разменивал, лишь холодные глаза, молодые и внимательные, были полны жизни. Они тут же впились в хозяина кабинета.

– Мессир Архимаг, – кивнул волшебнику в алой мантии гость и проследовал к удобному стулу, кряхтя и шаркая ногами.

При ходьбе он подпирал рукой поясницу, будто поддерживая слабую спину. Все знали, что, несмотря на, казалось бы, дряхлый вид, горбун-чародей довольно прыток, да так, что, если захочет, и уследить за ним не успеешь.

Лишь этому скрюченному старику в синем бархатном плаще дозволялось садиться без разрешения в присутствии самого могущественного мага Ронстрада. Что он и сделал, усевшись на мягкие подушки и подняв тяжелый взгляд на Архимага Элагонского.

– Я слушаю тебя, Хитар. – Хозяин кабинета застыл на месте, глядя куда-то в сторону. – Что слышно в городе?

– Солдаты готовятся, – отвечал гость, – рога и трубы надрываются, никто не думает щадить мои уставшие уши – все как обычно. Неразбериха и хаос. И как только Миттернейл за всем успевает уследить?

– Главнокомандующий должен думать намного шире, нежели все прочие командиры, – пробурчал Архимаг. – Ты забежал ко мне посплетничать, Хитар, или что-то стряслось?

– Стряслось, Тиан. Немой некромант, этот… Лоргар… этот… Багровый. Он пытался вновь проникнуть на городское кладбище.

– Неужели? – Хозяин кабинета поднял голову и впервые взглянул на собеседника.

Крючковатый нос и острый взгляд темно-карих глаз придавали Архимагу схожесть с хищной птицей. Все лицо Тиана было испещрено глубокими морщинами, а мешки под глазами показывали, что мессир уже давно забыл о том, что такое сон. Старость четко отражалась в его чертах, но гордый взор не смогли сломить ни долгие века жизни, ни все коснувшиеся его горести и беды.

– Да, наглости ему хватает, – мелко затряс головой старик Хитар. – Уже четвертая попытка проникновения.

– Ты пришел сказать, что он наконец-то пойман?

– Нет, мессир. Ему вновь удалось ускользнуть! Обманув стражу, мое чародейство, оживленные магией надгробные статуи и живой плющ Ведона, он вновь ушел. Тени играют на его стороне, он по ним расхаживает, как по удобной аллее в парке!

– Тени… – задумчиво проговорил Тиан. – Лоргар Багровый не зря пытается проникнуть на кладбище: его присутствие должно вырвать из вечного сна покойных жителей Элагона.

– Деккер планирует создать армию у нас в тылу, внутри круга стен? – На тонких поджатых губах Хитара появилась водянистая ухмылочка. – Что ж, тогда он просчитался… в очередной раз.

– Не спеши с выводами, Ливень. – Тиан подошел к зашторенному окну, распахнул в стороны занавеси. Тут же в кабинет проник утренний солнечный свет, тьма разбежалась по углам. – Если я не ошибаюсь, кладбище, как и при всех предыдущих попытках, спит. Интерес Лоргара к дому мертвых слишком велик, и об этом знают все, об этом знаю я. Черный Лорд Деккер полагает, что я подумаю именно так. Он считает, что я решу, будто именно это ему и нужно. Вот только зачем?

– Отвлечь внимание? – предположил Хитар. – Но от чего?

– Пока не знаю, друг мой. – Тиан снова начал расхаживать по кабинету. – Пока не знаю.

– Что прикажете делать с некромантом? – осведомился ближайший сподвижник Архимага и его правая рука.

– Усиль охрану кладбища, не подпускай к нему никого, кто покажется хоть немного подозрительным. Нет, пока не отгоним нежить от города, вообще никого не подпускай. Если вы схватите Багрового, в чем я, конечно, сомневаюсь, но все же… если вы его схватите – никакого каземата или Суда Пяти: он уже давно заслужил костер.