Средневековый варвар - Лондон (Логан) Кейт - Страница 21

• Предыдущая
• 21/31
• Следующая

Закинув ногу на другую подушку, она стала смотреть на занавешенное окно, страстно желая ощутить упругое бедро Уайета, покрытое жесткими волосами.

Размышляя над своей бурно развившейся сексуальностью, Таллула пришла к выводу, что это Уайет завел в ней мотор в том возрасте, когда некоторые женщины уже становятся бабушками.

Правда, сам Уайет уже дедушка, но вряд ли он стал холоднее.

До тех пор, пока она не поделилась с ним гложущим ее страхом: тем, что она беременна.

Здоровый верзила, перепуганный до смерти, — не лучшее зрелище, решила Таллула, устраивая подушку между ног, жалея, что это не Уайет. Она стиснула ноги, сжав подушку… Если бы он сейчас был в ее власти, ему бы пришлось заплатить за все эти «Я тебя люблю».

Закрыв глаза, она принялась со всей силы мутузить подушку. Она заставит его заплатить за те мучения, которые пришлось ей претерпеть в кладовке, когда по дому расхаживали его сестры… Застыв, Таллула отпустила подушку.

Медленно вздохнув, она вспомнила Уайета в темноте кладовки.

«Давай поженимся…»

Таллула поежилась. Однажды она уже была замужем, и это отнюдь не стало для нее праздником.

Фоллен в сапогах Уайета стояла в воде. Обернувшись к устроившимся на одеяле Уайету, Миракл и Лерою, она улыбнулась.

— Смотри. Сейчас я закину вон туда.

— Давай.

— Думаешь, не смогу? Вчера я выловила свой лимит радужной форели. Со мною позанимались твои сестры — мои новые тети.

Уайет склонил голову набок, чтобы Миракл смогла засунуть цветок ему за ухо. Лерой, растянувшись на одеяле, жевал цветы, радостно поглядывая на Уайета, так как его уже пригласили на ночь к Фоллен и хозяину придется смотреть «Мисс Хрюшку» одному.

Таллула вывесила огромную табличку «Оставь меня в покое», и Уайет решил не трогать ее, пока не придумает что-нибудь такое, перед чем она не сможет устоять.

Миракл, зевнув, свернулась калачиком на коленях у Уайета. Он покачивал ее, глядя на свою дочь, длинноногую копию его матери.

— У меня никогда прежде не было так легко на душе, — сказала Фоллен, закидывая удочку. — Мне кажется, я обрела дом, вокруг меня мои родные… Знаю, это звучит глупо, но чувствую я себя именно так.

— Твои родные рядом с тобой, — медленно проговорил Уайет, не отрывая от нее глаз.

— Да, мне так кажется. Придет день, я отыщу того, кто оставил мне дом и деньги, и буду благодарить его до посинения, пока не пересохнет в горле. Может быть, поцелую ему ноги. Живя здесь, работая у Таллулы, подружившись с ней… нет, она больше чем подруга. Когда я приехала сюда, она первое время жила со мной… Я так боялась всего. Я понятия не имела, как вести домашнее хозяйство. Она всех заставила мне помогать. Ее отец чинил мне краны…

Уайет всмотрелся в ее чистый юный профиль.

— Мистер Майклсон — замечательный отец. Когда Таллуле что-то нужно, он всегда рядом, а вообще не мешает ей жить своей жизнью.

Сглотнув комок в горле, Уайет уткнулся носом в кудряшки Миракл, пытаясь унять боль в сердце. Возможно, Таллула уже носит его второго ребенка, а он еще не выяснил отношений с первым.

Прижав к себе Миракл, чтобы набраться у нее сил, он сказал:

— Фоллен, я хочу поговорить с тобой.

— Ну да, конечно. У меня уже рука устала, — улыбнулась девушка, вскарабкиваясь на берег.

Она скинула сапоги с таким счастливым видом, что у него защемило сердце.

— Сядь рядом, — предложил он. — Лерой подвинется.

Поросенок, старый друг, взглянув на хозяина, хрюкнул, выражая согласие, и освободил место.

Фоллен устроилась на одеяле, вытянув ноги.

— День-то какой хороший, — сказала она, глядя на пробивающиеся сквозь сосны солнечные лучи. Затем повернулась к Уайету, и тот, глядя на ее тронутое загаром лицо, вспомнил затравленное выражение в глазах, болезненно-бледную кожу дочери, когда он впервые увидел ее. — Ты любишь Таллулу, да? — ласково спросила Фоллен. — Эту неделю она себе места не находит, и ты мрачнее тучи — словно всю ночь бродил по болотам и кладбищам.

Знаешь, что я скажу? Вы с Таллулой созданы друг для друга.

— Наши отношения с Таллулой идут не по легкому пути, но по дороге мы избавляемся от всяческого хлама. Однако я хочу поговорить о нас с тобой…

Лицо Фоллен застыло, став маской.

— Что?

— Раз ты считаешь моих сестер своими тетками, значит, ко мне ты можешь относиться как к отцу. Так ведь?

Девушка просияла.

— Ты шутишь! Правда? Уайет, ты такой замечательный человек! Я никогда никого не называла папой. Нет, это правда?

— Я буду очень рад этому, Фоллен, — тихо произнес он, затем, набрав побольше воздуха, продолжал:

— Потому что, видишь ли, я на самом деле твой отец и дед Миракл. Ты — Фоллен-Луиза Ремингтон, родившаяся в больнице города Литл-Свит в 3.31 утра. На правой ягодице у тебя есть родинка.

— Этого не может быть, — безжизненным голосом откликнулась Фоллен, тревожно глядя на него. — Не может быть, — повторила она, забирая у него уснувшую Миракл.

Это ее движение, проникнутое желанием защитить дочь, болью отозвалось в сердце Уайета.

Он невольно зажмурился.

— Я и пальцем не тронул твою мать, Фоллен, . В то время я очень любил ее.

Фоллен крепко прижала к груди Миракл, и спящая девочка протестующе пискнула.

— Мама говорила, ты бил ее. Она боялась, что ты разыщешь нас и…

Уайет печально вздохнул, моля Бога, чтобы дочь поверила ему. Прозрела, взглянув на него, и положилась бы на все растущую взаимную привязанность.

— Наши чувства друг к другу изменились. И твоя мать боялась, что мои родственники отнимут тебя у нее. Она поклялась, что ты никогда не увидишь меня, не захочешь увидеть. Она сменила вашу фамилию на Смит, а гоняться за Смитами по Соединенным Штатам — это все равно что искать иголку в стоге сена.

— Но ты нашел нас.

— Это было непросто. — Уайет дотронулся до ее ноги. — Ну так что ты скажешь, Фоллен?

Дочь отвернулась, глядя на кружащийся в стремнине золотой лист, затем отдернула ногу.

— Думаю, что все это ты подстроил — нашел нас с Миракл и сделал так, чтобы мы поселились в Элегансе.

— Где вы могли быть в безопасности, — мягко добавил Уайет, изнывая от желания прижать дочь к груди.

— В безопасности, — безучастно повторила та, провожая взглядом уплывающий лист.

Уайет, достав из бумажника какой-то документ, осторожно развернул его.

— Вот копия твоего свидетельства о рождении, Фоллен. Я искал тебя в Европе, в Канаде, в Соединенных Штатах, — пожалуй, я побывал везде. И всюду отставал на один шаг. Однажды…

Он опустил тот случай, когда Мишель натравила на него громил. Три месяца, проведенные Уайетом в больнице, позволили ей на какое-то время очень хорошо замести за собой следы. Потом он отбывал срок в тюрьме за назойливое преследование, а его бывшая жена тем временем скрылась…

Взяв бумагу, девушка быстро пробежала по ней взглядом.

— И что?

— Подумай над этим, — сказал Уайет, чувствуя, как тяжело бухает у него в груди сердце.

Фоллен поднялась и, взяв Миракл, направилась к машине.

Когда они подъехали к небольшому дому, который Уайет купил для своей дочери, Фол-лен натянуто сказала:

— Спасибо за прогулку.

Спасибо… но за потерянные годы благодарности не будет.

Усилием воли Уайет заставил себя включить передачу и отъехать от дома.

Всю жизнь ей приходилось бежать… Станет ли она спасаться бегством сейчас? Поверит ли ему?

Нельзя забывать и о Таллуле, которая, скорее всего, вынашивает его ребенка. Хочет ли она его? Желает ли изменить свой образ жизни? Неужели ему суждено потерять и второго своего ребенка?

Но еще страшнее потерять Таллулу. Уайет стиснул руль, затем отпустил его. Вслушиваясь в биение своего сердца, он понял, что без Таллулы жить не сможет…

Во рту стояла горечь. Напрасно он так поторопился с предложением пожениться, да и сделано это было как-то небрежно, мимоходом.

Уайет не отрывал невидящего взгляда от залитой светом фар мостовой. Перед его глазами стояло бледное лицо Таллулы, спрашивающей насчет ребенка…

• Предыдущая
• 21/31
• Следующая