Том 1. Стихотворения - Гумилев Николай Степанович - Страница 103
- Предыдущая
- 103/105
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
103
<1917>
«За службу верную мою…»
За службу верную мою
Пред родиной и комиссаром
Судьба грозит мне, не таю,
Совсем неслыханным ударом.
Должна комиссия решить,
Что ждет меня — восторг иль горе:
В какой мне подобает быть
Из трех фатальных категорий.
Коль в первой — значит, суждено:
Я кров приветный сей покину
И перееду в Сатр Соитоз
Или в мятежную Куртину.
А во второй — я к вам приду —
Пустите в ход свое влиянье:
Я в авиации найду
Меня достойное призванье.
Мне будет сладко в вышине,
Там воздух чище и морозней,
Оттуда не увидеть мне
Контрреволюционных козней.
Но если б рок меня хранил
И оказался бы я в третьей,
То я останусь, где я был,
А вы стихи порвите эти.
1917
«Вдали от бранного огня…»
Вдали от бранного огня
Вы видите, как я тоскую.
Мне надобно судьбу иную —
Пустите в Персию меня!
Наш комиссариат закрылся,
Я таю, сохну день от дня,
Взгляните, как я истомился,
Пустите в Персию меня!
На все мои вопросы: «Хуя!»
Вы отвечаете, дразня!
Но я Вас, право, поцелую,
Коль пустят в Персию меня.
1918
В день рожденья Мика
Первая книга Гиперборея
Вышла на свет, за себя не краснея,
Если и будет краснеть вторая,
То как Аврора молодая,
Красными буквами пламенея,
Видом прелестным сердца пленяя.
1918
«Уже подумал о побеге я…»
Уже подумал о побеге я,
Когда читалась нам Норвегия,
А ныне горшие страдания:
Рассматривается Испания.
Но, к счастью, предстоит нам далее
Моя любимая Италия.
<1918>
Михаилу Леонидовичу Лозинскому
Над сим Гильгамешем трудились
Три мастера, равных друг другу:
Был первым Син-Лики-Унинни,
Вторым был Владимир Шилейко,
Михаил Леонидыч Лозинский
Был третьим. А я, недостойный,
Один на обложку попал.
1919
«Если плохо мужикам…»
Если плохо мужикам,
Хорошо зато медведям,
Хорошо и их соседям —
И кабанам, и волкам.
Забираются в овчарни,
Топчут тощие овсы —
Ведь давно подохли псы,
На войну угнали парней.
И в воде озер, морей
Даже рыба издерзела.
Рыло высунула смело,
Ловит мух и комарей.
Будет! Всадники — конь о конь!
Пешие — плечо с плечом!
Посмотрите: в Волге окунь,
А в Оке зубастый сом.
Скучно с жиру им чудесить,
Сети ждут они давно.
Бросьте в борозду зерно —
Принесет оно сам-десять.
Потрудись, честной народ,
У тебя ли силы мало?
И наешься до отвала,
Не смотря соседу в рот.
<1919>
«Не Царское Село — к несчастью…»
Не Царское Село — к несчастью,
А Детское Село — ей-ей!
Что ж лучше: жить царей под властью
Иль быть забавой злых детей?
1919
«Левин, Левин, ты суров…»
Левин, Левин, ты суров,
Мы без дров,
Ты ж высчитываешь триста
Обесцененных рублей
С каталей
Виртуозней даже Листа.
В пятисотенный альбом
Я влеком
И пишу строфой Ронсара,
Но у бледных губ моих
Стынет стих
Серебристой струйкой пара.
Ах, надежда все жива
На дрова
От финляндцев иль от чукчей,
А при градусах пяти,
Уж прости,
Сочинять нельзя мне лучше.
1919
«Чуковский, ты не прав, обрушась на поленья…»
Чуковский, ты не прав, обрушась на поленья.
Обломки божества — дрова.
Когда-то деревам, близки им вдохновенья,
Тепла и пламени слова.
Береза стройная презренней ли, чем роза?
Где дерево — там сад.
Где б мы ни взяли их, хотя б из Совнархоза,
Они манят.
Рощ друидических теперь дрова потомки,
И, разумеется, в их блеске видел Блок
Волнующую поступь Незнакомки,
От Музы наш паек.
А я? И я вослед Колумба, Лаперуза
К огню и дереву влеком,
Мне Суза с пальмами, в огне небес Нефуза
Не обольстительней даров Петросоюза,
И рай огня дает нам Райлеском.
P.S. К тому ж в конторе Домотопа
Всегда я встречу эфиопа.
103
- Предыдущая
- 103/105
- Следующая
