Том 1. Стихотворения - Гумилев Николай Степанович - Страница 98
- Предыдущая
- 98/105
- Следующая
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:
98
1911
В четыре руки
Звуки вьются, звуки тают…
То по гладкой белой кости
Руки девичьи порхают,
Словно сказочные гостьи.
И одни из них так быстры,
Рассыпая звуки-искры,
А другие величавы,
Вызывая грезы славы.
За спиною так лениво
В вазе нежится сирень,
И не грустно, что дождливый
Проплывет неслышно день.
1911
Прогулка
В очень, очень стареньком дырявом шарабане
(На котором после будет вышит гобелен)
Ехали две девушки, сокровища мечтаний,
Сердце, им ненужное, захватывая в плен.
Несмотря на рытвины, я ехал с ними рядом,
И домой вернулись мы уже на склоне дня,
Но они, веселые, ласкали нежным взглядом
Не меня, неловкого, а моего коня.
1911
На кровати, превращенной в тахту
Вот троица странная наша: —
Я, жертва своих же затей,
На лебедь похожая Маша
И Оля, лисица степей.
Как странно двуспальной кровати,
Что к ней, лишь зажгутся огни,
Идут не для сна иль объятий,
А так, для одной болтовни,
И только о розовых счастьях:
«Ах, профиль у Маши так строг…
А Оля… в перстнях и запястьях
Она — экзотический бог…»
Как будто затейные пряжи
Прядем мы… сегодня, вчера…
Пока, разгоняя миражи,
Не крикнут: «Чай подан, пора!»
1911
Куранты любви
Вы сегодня впервые пропели
Золотые «Куранты любви».
Вы крестились в «любовной купели»,
Вы стремились «на зов свирели»,
Не скрывая волненья в крови.
Я учил Вас, как автор поет их,
Но, уча, был так странно несмел.
О, поэзия — не в ритмах, не в нотах,
Только в Вас. Вы царица в гротах,
Где Амура звенит самострел.
1911
Медиумические явленья
Приехал Коля. Тотчас слухи,
Во всех вселившие испуг:
По дому ночью ходят духи
И слышен непонятный стук.
Лишь днем не чувствуешь их дури.
Когда ж погаснет в окнах свет,
Они лежат на лиги-куре
Или сражаются в крокет.
Испуг ползет, глаза туманя.
Мы все за чаем — что за вид!
Молчит и вздрагивает Аня,
Сергей взволнован и сердит.
Но всех милей и грациозней
Все ж Оля в робости своей,
Встречая дьявольские козни
Улыбкой, утра розовей.
1911
В вашей спальне
Вы сегодня не вышли из спальни,
И до вечера был я один.
Сердце билось печальней, и дальний
Падал дождь на узоры куртин.
Ни стрельбы из японского лука,
Ни гаданья по книгам стихов,
Ни блокнотов! Тяжелая скука
Захватила и смяла без слов.
Только вечером двери открылись,
Там сошлись развлекавшие Вас:
Вышивали, читали, сердились,
Говорили и пели зараз.
Я хотел тишины и печали,
Я мечтал Вас согреть тишиной,
Но в душе моей чаши азалий
Вдруг закрылись, и сами собой
Вы взглянули… и стула бесстрастней
Встретил я Ваш приветливый взгляд,
Помня мудрое правило басни,
Что чужой не созрел виноград.
1911
О признаниях
Никому мечты не поверяйте,
Ах, ее не скажешь, не сгубя!
Что Вы знаете, то знайте
Для себя.
Даже если он Вас спросит,
Тот, кем Ваша мысль согрета,
Скажет, жизнь его зависит
От ответа,
Промолчите! Пусть отравит
Он мечтанье навсегда,
Он зато Вас не оставит
Никогда.
1911
Память («Как я скажу, что тебя буду помнить всегда…»)
Как я скажу, что тебя буду помнить всегда?
Ах, я и в память боюсь, как во многое, верить!
Буйной толпой побегут и умчатся года,
Столько печали я встречу, что радость ли мерить?
Я позабуду. Но вечно и вечно, гадая,
Буду склоняться над омутом прежнего я,
Чтобы припомнить, о чем позабыл… и седая
Первая прядка волос, помни, будет твоя.
1911
Страница из Олиного дневника
Он в четверг мне сделал предложенье,
В пятницу ответила я «да».
«Навсегда?» — спросил он. «Навсегда».
И, конечно, отказала в воскресенье.
Но мои глаза вдруг стали больше,
Тоньше руки и румяней щеки,
Как у девушек веселой, старой Польши,
Любящих обманы и намеки.
1911
Борьба
Борьба одна: и там, где по холмам
Под рев звериный плещут водопады,
И здесь, где взор девичий, — но, как там,
Обезоруженному нет пощады.
Что из того, что волею тоски
Ты поборол нагих степей удушье.
Все ломит стрелы, тупит все клинки,
Как солнце золотое, равнодушье.
Оно — морской утес: кто сердцем тих,
Прильнет и выйдет, радостный, на сушу,
Но тот, кто знает сладость бурь своих,
Погиб… и Бог его забудет душу.
98
- Предыдущая
- 98/105
- Следующая
