Голубой экспресс делает 13 остановок (Сборник рассказов) - Буало-Нарсежак Пьер Том - Страница 6
- Предыдущая
- 6/31
- Следующая
— Что вы имеете в виду?
— Я хочу сказать, что он все обернет в свою пользу. Для начала обвинит свои жертвы во всех смертных грехах, понимаете?.. И будет считать, что имеет право вмешиваться, наказывать… Для себя Мерюз всегда найдет оправдание, в аргументах у него нет недостатка. Он воображает себя слугой закона, его орудием… Он, в своем роде, очень сильная личность.
— Кто он по профессии?
— Работал в фирме по продаже недвижимости коммивояжером. Его уволили. До этого работал в страховой компании, а еще раньше у нотариуса… Если хотите, я дам вам полный список тех мест, где он работал.
— Думаю, это нам не поможет.
— Согласен с вами. Что же вы намерены предпринять?
Инспектор устало пожал плечами.
— Обычная рутина… Конечно же мы быстро найдем «скорую помощь». Судя по тому, что вы мне рассказали, Мерюз слишком умен, чтобы сохранить столь компрометирующее средство передвижения.
— Место, где вы найдете «скорую», может навести вас на след.
Легрен качает головой:
— Нет. Мерюз может бросить машину, отойти подальше и там взять другую.
— Значит, вы не знаете, где искать, не так ли?
— Совершенно верно.
Мерюз быстро идет по улице. Справа остается длинная ограда частного владения, местами заросшая густым плющом; слева — лесистый склон, с него открывается вид на окрестности. Он подходит к воротам, останавливается. Обычаи этого дома ему известны. Не колеблясь, он толкает калитку и идет по аллее, обсаженной кустарником.
Подойдя к дому, Мерюз осторожно, стараясь ступать только по траве, обходит его и бесшумно влезает в распахнутое окно.
Это — рабочий кабинет. Обстановка роскошная, но в комнате царит беспорядок. На кресло брошен комбинезон архитектора, повсюду макеты сооружений, фотографии зданий, особняков. Шарль Югенэн, хозяин дома, разговаривает в холле с маленьким растерянным человечком довольно комичного вида. Сам Югенэн — крупный, полнокровный, громогласный — как итальянский тенор, с плавными движениями и хитрым прищуром глаз. Но сейчас он и не пытается быть приятным, он хочет разделаться с упрямым клиентом. Югенэн размахивает контрактом и вопит:
— Вы читали это, мсье Пейроль! И подписали! Вы были согласны. Контракт есть контракт, черт возьми! Если послезавтра я не получу чек, то подам на вас в суд.
— Прошу вас… — лепечет собеседник.
— Я бы уже давно разорился, — продолжает Югенэн, — если бы руководствовался эмоциями. Или вы платите… или возвращаете землю, теряя задаток.
— Вы меня губите!
— Я только защищаюсь. Ведь у меня, мсье Пейроль, тоже есть жена и дети.
Клиент идет к двери. Югенэн говорит, провожая его:
— Кстати, в будущем обращайтесь в мой офис в Лионе… Я купил этот загородный дом, чтобы никто меня не беспокоил. Хорошо, хорошо… Не извиняйтесь.
Его посетитель медленно идет вдоль лужайки, направляясь к аллее.
— Мария! — зовет Югенэн горничную.
Он притворяется взбешенным, потому что обожает браниться.
— Мария! Что я вам говорил?.. Я не желаю видеть здесь посетителей. Ни под каким предлогом… Вам ясно?.. Еще я говорил, что буду завтракать в полдень… Так что пошевеливайся, черт возьми, пошевеливайся… И, пока я один, чтобы никакой курятины, ясно?.. Никакой курятины до возвращения мадам… Вот она где у меня, ваша курятина!
Мария убегает и вскоре уезжает на мопеде; громко трещит мотор.
Удовлетворенный Югенэн закуривает сигарету, оглядывает кабинет.
Прикрыв дверь, он вдруг обнаруживает, что у окна сидит человек с пистолетом в руке, лицо спрятано под улыбающейся картонной маской с красным носом и огромными ушами. Югенэн в ужасе. К такому трудно быть готовым. У него перехватило дыхание, он без сил падает в кресло.
Наклонившись к нему, Мерюз говорит:
— Возьмите себя в руки… Уверяю, вам нечего опасаться.
— Сколько? — выдавливает из себя Югенэн.
— Что… сколько?
— В доме почти нет денег, — бормочет Югенэн.
— Но, мсье, я не вор. Я пришел не грабить. За кого вы меня принимаете? Я пришел предложить сделку.
— С пистолетом?
— Именно… с пистолетом… Вы же понимаете, что я успел бы убить вас, когда вы входили в кабинет.
— Послушайте, — лепечет Югенэн, — у меня дети…
— Оставьте, — перебивает раздраженный Мерюз. — Прошу вас ответить: было у меня время убить вас?
— Да… Думаю, что да…
— Дело не в том, что вы думаете, а в признании факта.
— Да.
— И я ничем не рисковал?
— Ничем.
— Так. Тогда мы договоримся. Предположим, что я вас убил, отнял у вас жизнь и теперь она принадлежит мне…
— Но позвольте…
Мерюз поднимает пистолет и строго говорит:
— Не позволю. Вы только что признали факт. Признали сами, добровольно. И я настаиваю: добровольно. Не так ли?
— Да.
— Стало быть, ваша жизнь теперь принадлежит мне. Ведь так?
— Да.
— Вы согласны?
— Да.
— Прекрасно. Я намерен продать ее вам.
— Простите?
— Я продам вам вашу жизнь. Это абсолютно законная сделка. Вы торгуете недвижимостью. А случилось так, что ваша жизнь попала ко мне в руки… И я вам ее продаю. Что может быть проще?
Югенэн в замешательстве трет рукой глаза, щеки… Он начинает понимать, что сейчас для него лучше вступить в игру.
— И сколько вы за нее просите?
Мерюз расслабился. Он удовлетворен оборотом, который приняла беседа.
— Вы согласитесь со мной, что сейчас человеческая жизнь очень подскочила в цене. Посмотрите, сколько приходится платить страховым компаниям. Малейшая болячка, перелом руки или ноги — это стоит теперь миллионы…
— Да, но… убийство — это же пожизненное заключение. А может быть, даже и…
— Правильно. Разделим проблему на две части… Скажем, сто тысяч франков… многовато, конечно… Вы мне выпишете два чека… по пятьдесят тысяч в каждый из ваших банков, чтобы не было задержки с выдачей денег… Как видите, я неплохо осведомлен…
Мерюз наклоняется вперед, легонько постукивает пальцами по столу.
— Это выгодная сделка. Я продаю вам жизнь с большим будущим, у вас блестящие перспективы. Я при этом даже проигрываю.
— А уж я-то как!
— То есть?
— О Господи! Я-то ведь не могу торговаться.
— Но простите… Торгуйтесь, мой дорогой, торгуйтесь… Никто не заставляет вас покупать… Если вы откажетесь, я возьму вашу жизнь себе, только и всего.
Югенэн колеблется. Вот если бы увидеть лицо, скрывающееся под этой маской.
— Хорошо, — говорит он наконец. — Я подпишу два чека.
— Не сейчас, — говорит Мерюз. — Сначала составим договор.
— Какой договор?
— Как какой? Договор о продаже. Не мне вас учить.
Ошеломленный Югенэн подходит к пишущей машинке и заправляет в нее лист бумаги.
— Нет, — говорит Мерюз. — Гербовую, пожалуйста. Таково правило. Я-то знаю, какое большое значение вы придаете контрактам.
Югенэн нехотя покоряется:
— Как вы собираетесь все это изложить? Боже, до чего все это нелепо!
— Вовсе нет. Обычный текст: «Я, нижеподписавшийся, Шарль Югенэн, проживающий по адресу… и прочее… настоящим подтверждаю, что купил…»
— Нет, — говорит Югенэн, — выкупил…
— Нет уж, простите! Мне вы ничего не продавали.
— Но вы-то у меня кое-что забрали…
— Вовсе нет! Если бы я забрал вашу жизнь, вы были бы уже мертвы. Не надо путать. Ваша жизнь — моя собственность. Это совершенно меняет дело.
Югенэну нечего возразить против железной логики собеседника, и он продолжает печатать: «…купил свою жизнь за сумму в сто тысяч франков, выплачиваемую двумя чеками по пятьдесят тысяч каждый…»
Мерюз перегнулся через его плечо.
— Исправьте, — говорит он. — Не «свою» жизнь. Если бы она была вашей, незачем было бы ее покупать. Поставьте просто «жизнь». В случае судебного разбирательства не будет никакой двусмысленности. Даже нет, не так. Вместо «жизнь» поставьте «одну жизнь». Понимаете, это одна жизнь среди множества других, не хуже и не лучше. Я продаю вам несортовой материал. И — подумайте! — за какие-то сто тысяч франков… Так, число… Подпись… Спасибо… Ну, а теперь — чеки… на предъявителя, естественно.
- Предыдущая
- 6/31
- Следующая