Девушка с ароматом ночи - Эштон Броди - Страница 8

• Предыдущая
• 8/59
• Следующая

Я подняла муху и прищурила один глаз, чтобы рассмотреть ее. Рука начала трястись, и муха выскользнула из пальцев.

— Все ясно. Летать может.

— Хочешь залезть и побросать со мной?

Я подумала о своих трясущихся руках и о спазмах в мышцах, которые не прекращались с моего возвращения. Перспектива упасть с дерева меня не прельщала.

— Спасибо, дружок, но мне сейчас не до лазанья по деревьям.

— Ты стала скучной, — сказал Томми разочарованно.

— Мне жаль, Томми.

— Всем жаль, — сказал он. — Я устал от того, что всем очень жаль. Я просто хочу, чтобы все было нормально.

Я промолчала, потому что первой реакцией было желание снова извиниться.

— Теперь ты дома, у нас будет все нормально?

Что я могла ответить на это? Я знала, что возвращение будет трудным, но, глядя, как Томми играет во дворе, и надеясь на то, чему никогда не бывать, я чувствовала непреодолимую боль. Боль при мысли о той жизни, что могла бы быть у меня.

— Будет, Никки? — не унимался Томми. — Будет нормально?

— Да.

Я уже уходила, когда он добавил:

— Можешь взять муху. Из моей коллекции у меня в комнате.

Я знала, как дорога ему коллекция. Я попыталась улыбнуться.

— Спасибо, Томми. Что, если я заплачу тебе за нее?

Он широко улыбнулся и начал сматывать удочку.

Сейчас

После занятий в кабинете миссис Стоун. Осталось пять месяцев.

Прошла неделя, и метка у меня на плече увеличилась вдвое, теперь она была шириной в два пальца. Однажды утром миссис Стоун предложила помочь мне наверстать упущенное по программе — я ведь начала учиться почти на месяц позже остальных.

К весне все мы должны были написать курсовую на тридцать страниц. Я решила предъявить ее отцу, чтобы у него было некое материальное доказательство моего шестимесячного усердия в школе.

Когда после уроков я зашла в кабинет миссис Стоун, она разговаривала с каким-то парнем, стоящим у ее стола. Я не рассмотрела его и, глядя в пол, направилась прямо к своему месту на задней парте, хотя все остальные были свободны.

Я достала учебник и не обращала внимания на их разговор. Пока не услышала голос Джека.

— Еще больше двух месяцев, — сказал он.

Сердце мое бешено забилось. Я подняла глаза.

Джек стоял ко мне спиной, и я смотрела на него, не отрывая глаз.

— Вот и хорошо, — ответила миссис Стоун. — Я почти каждый день остаюсь допоздна, поэтому можешь работать здесь — если будет нужно, я помогу. А разве у тебя нет футбольных тренировок?

— Тренировки начинаются не раньше половины четвертого. Так что у меня остается час. — Джек бросил быстрый взгляд на пустой класс, и я поспешно опустила голову. — Я благодарен вам за помощь.

— Я очень рада, что вы так интересуетесь английской литературой, — сказала миссис Стоун. — Во всех хороших колледжах ждут всесторонне образованных абитуриентов. И вообще одни только математика с физикой не дают пищи для души.

Я улыбнулась ее восторженности, нашла нужную страницу в книге и достала тетрадь из сумки.

Я не слышала его шагов, так что звук его голоса заставил меня вздрогнуть.

— Привет, — сказал он.

Я выронила тетрадь.

Джек сел сбоку от меня, на то же место, где сидел на уроке. Я не могла пошевелиться. Он поднял мою тетрадь и протянул мне.

— Спасибо, — сказала я. На этот раз получилось не совсем беззвучно.

Я могла бы спросить его о сочинении. Или о футболе. Или о погоде. О чем еще говорят старые друзья. Но слов не было, и я снова уставилась в открытую книгу.

— Ты пропустила матч в пятницу, — сказал он.

Он что, хочет завязать разговор? Я не могла болтать с ним. Я знала, что он больше ничего не чувствует ко мне. Это была одна из причин — и главная, — по которой я пошла с Коулом. Тогда его предательство сломило меня, но теперь Подпитка забрала всю боль. Это уже не имело никакого значения. Но могла ли я снова впустить его в свою жизнь?

Я чувствовала, что он смотрит на меня в ожидании. Ожидание длилось так долго, что уже становилось тягостным для нас обоих.

Он сел за парту, все еще не отрывая от меня глаз.

Он ждал.

Терпеливо.

Спокойно.

К тому моменту я почти забыла, о чем он спросил. О том, что я что-то пропустила.

— Да, — сказала я.

— Ты все же сделала это, — сказал он довольно игриво.

Я ничего не могла с собой поделать. Я снова взглянула на него, на этот раз вопросительно.

— К твоему репертуару добавилось третье слово. «Привет», «спасибо», а теперь еще «да», — он улыбался уголками губ, и я почувствовала, что краснею. Он это заметил. — Хотя бы это в тебе не изменилось.

Я снова уткнулась в свою тетрадь, руки у меня дрожали.

Он наклонился ко мне.

— Теперь, раз уж мы с тобой завязали разговор, может, расскажешь мне, где ты была? — По голосу я понимала, что он улыбается.

Я чувствовала, как на лбу у меня выступают капельки пота.

— Ты меня бросила. Не сказав ни слова, — продолжил он. Голос его звучал робко, как будто он пытался остаться спокойным. Я глубоко вздохнула. Я никак не могла понять, что он чувствует. Ни одна эмоция из тех, что я ощущала в воздухе, не преобладала над остальными. — Тебе что, нечего мне сказать?

Он ждал. Мое сердце, казалось, разобьется о грудную клетку на миллион маленьких частиц, и я поняла, что надо что-то делать.

Я начала было закрывать книгу.

— Не надо, — выпалил он, и я замерла. — Не уходи. Ты не обязана говорить со мной. Это я должен уйти. — Голос его был невероятно печален. Я слышала, что он собирает вещи в сумку.

Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь.

— Э-э-э…

Джек замер, как будто его движения могли прервать мою речь.

Он был причиной моего возвращения. Нельзя было отталкивать его. Вот только заставить себя заговорить с ним было не менее трудно, чем увидеть, как он уходит в открытую дверь.

— Нет, — сказала я и судорожно вздохнула. — Ты не… должен уходить. Пожалуйста.

Он снова достал книгу из сумки и положил на парту. Я тоже достала из сумки свои книги.

— Спасибо, — прошептал Джейк.

За оставшийся час я не сказала ни слова.

В тот день Джек больше не пытался заговорить со мной. Да и на следующий день. И через день.

Но он приходил в кабинет миссис Стоун. И сидел сбоку от меня каждый день после уроков, и в течение часа слышно было только, как наши карандаши скребут по бумаге. И дни летели так быстро. Слишком быстро.

Время от времени я украдкой смотрела на него. Иногда он убирал за ухо прядь волос, свисающую на лоб, но большую часть времени она закрывала его лицо. Иногда у него появлялась щетина, будто он брился не каждый день. Иногда я была уверена, что он чувствует мой взгляд. Уголок его губ дергался, и я понимала, что он сейчас обернется, и быстро переводила взгляд в книгу.

Иногда мне приходилось перечитывать одну и ту же фразу в учебнике снова и снова, и в конце часа я знала только, что Джек имеет обыкновение стучать ластиком по парте, когда он озадачен, и что когда он потягивается, у него поднимается рубашка и видна узкая полоска кожи на спине.

Мне уже почти казалось, что это может продолжаться бесконечно — быть вместе и не задавать вопросов.

Но однажды кто-то окликнул Джека из коридора. Я еле сдержалась, чтобы не поднять глаз, потому что узнала этот голос. Это был тот же голос, который в мой первый день в средней школе сказал мне, что челки уже давно не носят. Лейси Грин.

После этого я год отращивала челку. Я быстро поняла, что для таких, как Лейси Грин, проще всего не замечать тебя. И естественно, Лейси больше не замечала меня до тех пор, пока я не начала встречаться с Джеком.

— Джек, так вот где ты прятался все это время, — сказала она. Я не видела ее лица, но представила себе, как она изо всех сил пытается казаться безразличной. Я ниже опустила голову над книгой.

• Предыдущая
• 8/59
• Следующая