Тайна старинного парка - Елькина Марина Валерьевна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая

— Рад, что едешь с Ирочкой? — насмешливо поинтересовался Львенок, поглядывая, как тщательно поправляет воротничок рубашки его друг.

— На первый раз сделаю вид, что не замечаю твоих колкостей, — парировал Костя и улыбнулся своему отражению.

Н-да! Плохо, что даже жалкого пушка нет над губой. Вон у дылды Петьки Кузьмичева из их класса не просто пушок — настоящие усы, и он их специально не бреет, чтобы казаться старше. А тут… Пацан пацаном. И четырнадцати никто не даст.

— Счастливо погулять в зоопарке! — крикнул он Львенку. — Не забудь сфотографироваться со слоном!

— Тихо! — Львенок поднял палец и прислушался. — Сосед закрывает дверь. Идите, а то потеряете его из виду.

Костя условленным стуком вызвал Иру, и они, соблюдая все меры предосторожности, пошли за соседом. Сосед сдал внизу ключи, о чем-то весело поболтал с вахтершей, раскланялся с уборщицей и вышел из гостиницы.

— Поехал на вокзал, — сказал Костя. — Теперь самое главное — держаться от него на почтительном расстоянии. Не нужно, чтобы он заметил нашу слежку.

— Почему сразу слежку? — возмутилась Ира. — Мы вдвоем поехали гулять в Петергоф. Как он может доказать, что мы за ним следим?

Если бы это спросил Львенок, то Костя нашел бы очень емкое и выразительное объяснение, по крайней мере за словом в карман не полез бы. Но с Ирой было совсем по-другому. Начни он сейчас объяснять что-нибудь о правилах поведения сыщиков, она только рассмеется и скажет, что мальчишкам вообще свойственно преувеличивать и делать тайны на каждом шагу. Поэтому Костя сказал просто:

— Этот тип меня знает.

— Откуда?

Костя вздохнул и рассказал историю знакомства с соседом. Ира засмеялась и согласилась, что после такой выходки сосед вряд ли может ждать от Кости и Львенка чего-нибудь, кроме очередной пакости.

— Но меня-то он не знает, — вполне справедливо заметила она. — Значит, я могу приближаться к нему хоть каждые пять минут.

Костя поморщился:

— Если ты будешь приближаться к нему каждые пять минут, это тоже вызовет подозрения.

— Ладно, ладно, ты — командир, тебе решать.

Косте очень понравилось вот это «ты — командир». Что-то приятное было в таких словах. Он сразу почувствовал себя если не командиром, то по крайней мере сильным и решительным. Чувство было новое. Костя всегда страдал от своей нерешительности и от того, что все на свете за него решали взрослые. Наверное, Львенок на эти слова не обратил бы никакого внимания, а Костя смог оценить их по достоинству. Хорошая она все-таки, Ира!

В электричке они сели в другой вагон. У окна. Друг напротив друга.

Костя вдруг ясно понял, что сейчас тот самый момент, когда нужно поговорить с Ирой о чем-то важном. Но вот беда! Он не знал, о чем! О Петергофе, о соседе, о том, что его тоже никогда не прельщали лавры сыщика, о Леониде Матвеевиче, о Львенке, о том, что он поехал в Петербург только из-за нее? Вот! Об этом можно. Но как?

Костя краснел, бледнел, отводил глаза и молчал. Во рту пересохло. За окнами электрички мелькали пригородные пейзажи, и Ира с интересом смотрела в окно.

— Ты напишешь Олегу? — спросил Костя и сразу же понял, что спросил именно то, чего спрашивать не следовало.

Ира удивленно приподняла брови:

— Какому Олегу?

— Ну… Тому… — Костя замялся. — Из поезда.

Ира расхохоталась и ничего не ответила. Костя насупился и упрямо повторил вопрос:

— Напишешь?

— Не знаю, — беззаботно отозвалась Ира. — А тебе-то что?

— Ничего.

Костя сник. Ему нет никакого дела до Олега. Ему нет никакого дела до всей Ириной жизни. Кто он такой? Одноклассник. Случайно попал вместе с ней в одну туристическую группу. И все.

— Мы не потеряем соседа? — спросила Ира. — Вдруг он выйдет раньше или позже?

— Нет, — ответил Костя. — Он выйдет в Петергофе и пойдет в дальнюю аллею. Маршрут известен.

Сорок минут в электричке — это пытка. Костя глянул на часы. Прошло только десять. Вот так сидеть и молчать оставшиеся полчаса? Или обмениваться ничего не значащими фразами?

— У тебя правда есть дома настоящий микроскоп? — с любопытством спросила Ира.

— Кто тебе сказал? — настороженно, вопросом на вопрос, ответил Костя.

Микроскоп и его занятия — было святое. Он не разговаривал об этом ни с кем. Нет, сначала он пытался увлечь друзей. Они интересовались, заглядывали в окуляр, но их интереса хватало на пару дней, а потом начинались подтрунивания, шутки, насмешки. Никто не мог понять, как человек второй год может сидеть над микроскопом и изучать насекомых, когда вокруг столько всего нового — новые фильмы, новые игры, новые программы, новая музыка.

— Львенок сказал, — спокойно сообщила Ира.

— Ну, есть.

— Просто так?

— Почему просто так? Я занимаюсь исследованиями.

Костя сказал это и сам поморщился. «Я занимаюсь исследованиями»! Можно подумать, что он великий ученый. И можно ли назвать исследованиями несколько тетрадок, испещренных наблюдениями.

— Здорово! — очень искренне сказала Ира, и Костя посмотрел на нее с удивлением.

Неужели она не хочет над ним пошутить? Ей в самом деле интересно?

— А что ты исследуешь?

— Сейчас комара. Знаешь, насекомые даже интереснее, чем животные. Они такие маленькие, но такие сложные. Даже самые великие ученые еще не до конца разгадали загадки мира насекомых.

— Ты хочешь разгадать?

Костя пожал плечами. Ну да, в глубине души он очень надеялся сделать хоть самое маленькое открытие, но разве можно этим хвастаться? Вот сделает, тогда и скажет Ире. Может даже, это открытие назовут его именем. Нет, он попросит, чтобы открытие зарегистрировали в ее честь. Тогда она поймет и оценит. И не станет писать какому-то Олегу, который и на гитаре-то толком играть не умеет.

— А знаешь, вчера, когда спорили Зина и Львенок, мне показалось, что ты думаешь совсем по-своему, — сказала Ира. — Это так?

Костя смутился:

— Каждый думает по-своему. И ты тоже.

— Да нет! Я сказала правду. Я еще не думала всерьез ни о будущей профессии, ни о будущей жизни. Это плохо, да, Костя?

— Не знаю. Почему ты у меня это спрашиваешь? Спроси у взрослых. Они четко знают, когда и в каком возрасте ребенок должен задумываться о профессии.

— Ты опять шутишь! А я хотела поговорить с тобой серьезно. Зинка — она очень взбалмошная, Львенок слишком легкомысленный, а ты… Ты серьезный.

— Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, — предложил Костя. — Я — тугодум. Я не умею отвечать сразу. Хорошо?

— Договорились! — улыбнулась Ира. — Погляди, мы, кажется, подъезжаем!

— Да, — удивился Костя.

Быстро доехали. Даже поговорить не успели. Вернее, немножко успели, но… Эх, сидеть бы вот так в электричке друг напротив друга и разговаривать весь день! Тогда бы, наверное, Костя перестал стесняться и рассказал о мухах, о комарах, о бабочках. Вот только интересно бы это было Ире?

Костя уверенно вел Иру к той самой аллее, куда, по его расчетам, направился сосед из тридцать третьей комнаты. Он не ошибся. Сосед был в глубине парка, но на этот раз он не ковырял землю носком ботинка и не искал ничего на земле.

Он мерил большими шагами расстояние от дерева до дерева, потом обходил ствол вокруг, потом снова мерил расстояние.

— Ну, ты убедилась, что это не актер? — спросил Костя.

Ира усмехнулась и сказала:

— Кажется, ваш друг-домовой был прав: он ищет клад. Видишь, как в фильме про остров сокровищ — два шага к норду, пятнадцать шагов к зюйду, раскидистое дерево, ветви которого образуют стрелку…

— Перестань, — попросил Костя.

Он ничего не мог понять. Из вчерашнего подслушанного разговора выходило, что сегодня сосед наконец-то разъяснит свои загадочные действия. Иначе как понимать его слова про детали?

Но ничего не разъяснилось. Просто абсолютно ничего. Сосед так и ходил от дерева к дереву, что-то тихонько бормотал себе под нос — ребята видели, как шевелились его губы, — и измерял толщину стволов.

• Предыдущая
• 11/27
• Следующая