Где умирают сновидения? - Любимова Ксения - Страница 20

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая

– Ну-ка, ну-ка… – заинтересовался сыщик.

– С девяти до одиннадцати вечера.

– Значит, сразу после ухода гостей. Что ж, весьма небольшой интервал. Правда, пока не знаю, что нам это дает. В любом случае в здание никто не возвращался. Ладно, утро вечера мудренее. Возможно, завтра появится новая информация. Ты сейчас куда? Подбросить домой?

– У меня свидание, – немного надменно сообщил Голубев и не удержался от иронии: – Так что остаток дня я проведу в приятной компании. Мне так редко это удается!

– Мы рады за тебя, – хмыкнул Эрик. – Значит, больше не навязываемся.

– Если подбросите меня до вокзала, я буду очень благодарен, – торопливо добавил тот.

– А что на вокзале?

– Там меня будет ждать белая иномарка с прекрасной девушкой за рулем.

– Тогда, конечно, поехали скорее! Вдруг девушка не дождется. Или превратится в лягушку, когда тебя увидит. Что, кстати, вполне вероятно.

– Злословьте, злословьте! Меня это ни капли не трогает. Я видел ее фотографию – она прелесть!

– Ты на снимке тоже ничего, – сказала Мариша. – Лучше, чем в жизни. Да и дом Эрика на заднем фоне придает тебе шарма. Так что фото ни о чем не говорят.

– Считайте, что я вас не слышу, – заявил он и закрыл руками уши. – Мне есть о чем подумать и без вашей болтовни.

– Бедная девушка! – громко произнес Эрик, выруливая на проспект. – Она-то ждет принца, а приедет его жалкое подобие.

– Больше похожее на коня, – добавила Мариша и хихикнула.

– А может, у нее плохое зрение? Тогда она сможет избежать шока. Правда, голосок у нашего Алексея тоже не из приятных. Будем надеяться, что и со слухом у нее нелады. Жаль наносить девушке психологическую травму.

– Любовь повернулась ко мне задом, – заорал Голубев когда-то популярную песенку, – любовь повернулась ко мне задом…

– Смотри-ка, он еще на что-то рассчитывает, – ухмыльнулся Эрик.

– Надежда умирает последней, – хохотнула Мариша.

– Вон твоя дама, – произнес сыщик, притормаживая возле здания вокзала.

– Ты уверен, что это она? – тут же спросил Голубев, у которого неожиданно прорезался слух.

– А кто еще? Больше белых машин я не наблюдаю.

– Что-то мне стало не по себе, – вдруг сообщил следователь. – Посмотрите повнимательнее, за рулем симпатичная девушка?

– Издеваешься? На улице уже темнеет. Я вообще не вижу, сидит ли там кто, а ты просишь разглядеть водителя.

– Ладно, пошел! – сказал тот и решительно открыл дверцу автомобиля. – Пожелайте мне ни пуха ни пера.

– Ни пуха ни пера, – послушно повторила Мариша.

– К черту! – громко сказал Голубев и пошагал к автомобилю.

– Не будем ему мешать, – произнес Эрик и лихо развернулся. – Ни к чему смущать человека. Да нам и неинтересно, с кем он встречается, правда?

Мариша нехотя кивнула, хотя просто изнывала от желания хоть одним глазком посмотреть, что за дамочка назначила Голубеву свидание.

Всю дорогу до дома они ехали молча. Голубев быстро отошел на второй план, в голове роились только мысли об убийстве. Мариша была согласна с Эриком. Похоже, убийца – один из этой четверки. Но, кроме Саввы, у нее никто подозрений не вызывал. Все остальные люди – спокойные, рассудительные и, самое главное, искренне любящие Никиту. И надо же такому случиться, что именно у Савелия оказалось алиби на весь вечер.

Конечно, если бы кресло, в котором сидел парень, оказалось где-нибудь в углу, можно было бы подумать, что он выбрал момент и незаметно подошел к сейфу. Но Савва сидел на самом виду, прямо возле стола. Его передвижения по кабинету не заметил бы только слепой.

– Интересно, откуда у Никиты взялись мысли о скорой смерти? – нарушил молчание сыщик.

– Наверное, все дело в снах, – ответила Мариша. – Я бы с ума сошла, если бы мне периодически снились ужасы.

– Мы не знаем точно, что именно ему снилось. Какое-то лицо, странные слова… Ничего конкретного, что позволило бы сделать выводы. С Викой я согласен в одном: все проблемы всегда идут из детства. Вероятно, с Никитой что-то случилось, когда он был маленький, и с тех пор он мучается.

– А что ты думаешь по поводу Викиных сновидений?

– Пока не могу сказать.

– Но ты веришь, что Никитина мама действительно к ней приходила?

– Всякое могло быть. Я никогда не отрицаю возможности необычных явлений. В конце концов, есть такое понятие, как экстрасенсорика. Существуют люди, которые обладают подобными способностями в полной мере, а к кому-то такое озарение приходит лишь однажды. В любом случае я не раз слышал о вещих снах. И точно знаю, что это не просто занимательные истории. Вероятно, что-то было, раз девушка об этом говорит. Хотя я не отрицаю, что она просто многое себе надумала. Допустим, Никита рассказывал ей о безликом лице. Информация отложилась у нее в голове, и девушка тоже начала видеть сны. А так как ее мозг работает по-другому, то лицо в ее снах имело вполне определенные черты. Помнишь, она сказала, что сначала женщина из сна напомнила ей маму?

Мариша кивнула.

– А потом она нашла фотографии, и память сыграла с ней злую шутку. Вместо облика собственной мамы в голове тут же возник новый образ – Никитиной матушки.

– Значит, ты веришь, что Вика видела сны?

– Конечно, а почему нет? Я и сам частенько лицезрею разные видения. Обычно они связаны с преступлениями, которые я расследую, но иногда бывают и обычные сны. Иногда такое приснится, хоть стой, хоть падай.

– Например? – заинтересовалась Мариша.

– А об этом я тебе не скажу. Слишком любопытная.

– Вот бы и мне что-нибудь приснилось, – размечталась она. – Представляешь, утром просыпаюсь и точно знаю, кто убил Никиту.

– Это вряд ли, – тут же развеял все ее мечты сыщик. – Чтобы видеть подобные сны, нужно, чтобы мозг был устроен особым образом. Например, умел анализировать и сортировать полученную информацию. Как у Менделеева. А ты такими способностями не обладаешь.

– Откуда ты знаешь?

– От верблюда, – отрезал он и уставился на дорогу. – Женщины вообще во всем отстают от мужчин. Даже лучшие повара и те мужчины.

Но Мариша решила не обижаться. Ей очень хотелось поговорить об убийстве и узнать, что же сыщик думает по этому поводу.

– Жаль, что у Саввы оказалось алиби, – произнесла она.

– Тебе он не нравится? – отозвался Эрик.

– Неа. Какой-то он скользкий.

– А на мой взгляд, вполне обычный. Конечно, не герой твоего романа, но вполне нормальный мужик.

– Он много нервничал.

– И ты бы нервничала, если бы тебя подозревали в убийстве.

– Не понимаю, чего психовать, если ты ни разу не вставал со своего места. Сидел как приклеенный. Ангелина вполне уверенно сказала, что Савва не поднимался с кресла. Да и Василий это подтвердил.

– Ангелина очень уверенная в себе женщина, – задумчиво проговорил сыщик.

– А разве это плохо?

– Мне не нравятся люди, у которых на все есть ответ. У меня сразу создается впечатление, что они заранее все продумали, поэтому точно знают, что говорить.

– Ты считаешь, что она что-то знает о проводе?

– А почему нет?

– Но ведь она вполне определенно сказала, что в половине шестого открывала сейф, и с ним все было нормально.

– Сказала. Но почему мы должны в это верить?

– То есть как? – опешила Мариша. – Ее же не дернуло током.

– Я никогда не верю человеку на слово.

– Да, но никто из гостей не опроверг ее слова.

– Но и не подтвердил. Помнишь, мы спросили, заметил ли кто-нибудь подозрительную возню возле сейфа?

– Да, – кивнула она, – и все как один подтвердили, что ничего подозрительного не видели.

– Вот именно. Но почему никто не вспомнил про саму Ангелину? Если в половине шестого она положила документы в сейф, почему никто об этом не сказал?

– Понятия не имею! – раскрыла Мариша рот. – Так ты считаешь, что она соврала?

– Она могла это сделать. Ангелина слишком уверена во всем, что говорит, и эта уверенность передается другим людям. Если она сказала, что было именно так, значит, так и никак иначе.

• Предыдущая
• 20/64
• Следующая