Выбери любимый жанр

Венец творения - Лоскутов Александр Александрович - Страница 21


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

21

— Но… почему, Алексей? — Видимо, шеф все еще ничего не понимал.

— А почему бы и нет, Дмитрий Анатольевич?.. — Я глубоко, до колющей вспышки боли в побитой спине вздохнул. — Почему бы и нет? В конце концов, что дает мне эта работа? Возможность прирезать на пустых улицах пару-тройку мертвяков или поиграть в прятки со стаей оборотней? Риск, адреналин, шанс однажды оставить жену вдовой?.. Да не нужно мне все это! Тем более, если говорить откровенно, я больше не вижу в нашем деле смысла. Раз за разом мы побеждаем в отдельных битвах и стычках, но саму войну мы проигрываем. С каждым годом нечисти становится все больше и больше. С каждым годом не-мертвые действуют все более нагло и решительно. Тьма наступает. И нашими исконными способами — мечом и пулей — ее все равно не остановить. Можно сколько угодно рубить ростки раз за разом возрождающегося зла, но его корни останутся в неприкосновенности. Мы проигрываем. И я чувствую, что конец совсем уже близок…

— И ты, значит, решил дезертировать? — перебивая, небрежно фыркнул Пащенко. — Зачем? Чтобы вовремя встать на сторону победителей? Или просто струсил?

Я не стал отвечать.

Зачем спорить с тем, кто заранее уверен в своей правоте? Он все равно не станет слушать и не воспримет никаких доказательств. Такой спор может окончиться только безобразной сварой, когда спорщики во все горло орут друг на друга, обвиняя во всех смертных грехах. Или дракой.

Ни то, ни другое меня не привлекало.

И потому в ответ на язвительные высказывания первого зама начальника Управления я просто промолчал. И шеф, кстати, их тоже проигнорировал.

— Почему, Алексей? — тихо повторил он. — Почему?

— Год назад мне было нечего терять, — так же тихо ответил я. — Случись это тогда, я бы, скорее всего, остался и мне было бы все равно, что будет дальше. Потому что, если бы я умер, это был бы только мой, и исключительно мой проигрыш. Но теперь… — Я помотал головой, отгоняя неведомо откуда явившуюся печаль. — Я не сдаюсь, Дмитрий Анатольевич, и не перехожу на сторону победителя. Я просто постараюсь найти собственный путь, потому что вижу: эта дорога ведет в тупик.

В воцарившейся после этих слов тишине я щелкнул пряжкой ремня и сбросил на пол привычную тяжесть пояса. Достал пистолет, вытащил обойму и отдельно положил на стол.

— Я ухожу, шеф.

Он медленно кивнул.

— Хорошо, Алексей… Только ты зайди ко мне завтра еще раз.

— Я не передумаю.

— И все-таки.

— Хорошо… Я зайду.

Я повернулся и шагнул к двери.

— И все равно, что бы он ни говорил, Дмитрий Анатольевич, я думаю, что Суханов просто струсил, — буркнул за моей спиной Пащенко. Слишком громко и демонстративно для того, чтобы обращаться исключительно к шефу. — Испугался. Получил сегодня по морде и испугался.

Я промолчал, тихонько прикрыв за собой дверь, хотя искушение хлопнуть ею напоследок было почти неодолимым. Но я удержался — не хотел показать, что подначка меня задела.

А она задела?..

Нет. Хотя я действительно струсил — а кто бы не испугался, бегая ночью наперегонки с целой дюжиной вампиров? — но я знал, что, будучи на моем месте, мало кто смог бы вернуться домой. А я — вернулся!… И это не хвастовство. Это честное признание того, что прошлой ночью мне просто повезло. В другой раз может и не повезти.

Сколько раз можно дернуть удачу за усы, прежде чем она отвернется?

А еще у меня почему-то подгибаются ноги. Никогда раньше не подгибались, даже когда я лицом к лицу стоял с демоном или дрался в одиночку с целой стаей оборотней. А сейчас — подгибаются.

Так что, возможно, не так уж я и прав? Может быть, Пащенко и не ошибся? Не исключено, что сегодня, сейчас, сию минуту я совершил ошибку. Я не видел ответа. Но менять свое решение не собирался. В конце концов, данное слово нужно держать, даже если нет уверенности в том, что путь твой верен и прям.

Когда я проходил мимо дежурного поста, торчавший там охранник молча подал мне оставленный здесь меч. Признаюсь, искушение взять его и привычно закинуть за спину было огромным. Но я все же прошел мимо, оставив матово поблескивающую полоску отточенной стали в руках недоуменно смотревшего мне вслед охранника.

На ступеньках у входа, явно кого-то ожидая, болтался одинокий парнишка из новичков. Нервно переминаясь с ноги на ногу, он даже не посмотрел в мою сторону. Мне, впрочем, до него тоже не было никакого дела.

Отойдя от центрального штаба Управления с полквартала, я остановился. Прислонился к шершавой стене старенькой высотки и поднял голову. Солнце уже нырнуло за горизонт, но небо еще было светлым и повседневная жара только начинала спадать. Обшарпанный кирпич все еще был горячим и обжигал спину даже сквозь куртку.

Я стоял и смотрел на проходящих мимо людей. Самых разных людей: возвращающихся из заводских цехов мужиков, волочащих домой неподъемные сумки усталых женщин, беззаботно бегающих детишек, курящих настоящие импортные и потому невероятно дорогие сигареты бритых под ноль парней, сидевших на лавочках стариков…

Я не знал, что делать. Я не знал, как мне им помочь. Не знал, смогу ли я им помочь. И, самое главное, не знал, должен ли я вообще что-то делать, или все эти люди прекрасно обойдутся и без моей помощи. В голове царило то странное состояние полного отупения, которое один мой хороший знакомый называл «божественной пустотой». Все мысли куда-то попрятались.

Постояв так минут десять, я оттолкнулся от стены и нырнул в ближайший переулочек. Надо было идти. Но не домой… Пока еще не домой.

Я перешел улицу, пропустив парочку дребезжащих лязгающих автомобилей, и на следующем перекрестке ;вернул направо. В сторону городских окраин.

* * *

Спрятавшаяся в глубине трущобных районов кирпичная пятиэтажка за прошедшее с моего последнего визита время практически не изменилась. Разве что сталa еще чуть более унылой и грязной, если это вообще возможно. Выщербленные стены, заколоченные фанерой окна и окружившая дом сплошная мусорная куча в сумерках выглядели столь же мрачно, как и заброшенные дома старого города. Но там, по крайней мере, не было этого всепроникающего запаха.

Пробравшись сквозь преграждающий подходы к подъезду мусорный завал, я легонько толкнул то немногое, что еще осталось от болтавшейся на ржавых петлях двери. И вошел внутрь.

Ведущая наверх лестница была щедро присыпана все тем же повсеместным мусором: рваные полиэтиленовые мешки, осколки стекла, бумажки. Чтобы не упасть, приходилось внимательно смотреть под ноги. Пахло застарелой мочой и сыростью. А еще пахло людьми. Живыми. Мертвые, даже изъеденные тлением, обычно не создают столько вони.

Дабы не увидеть ничего такого, что я не желал бы видеть, я не заглядывал в боковые коридоры. Просто поднялся на верхний этаж, а потом по скрипучей дребезжащей лестнице взобрался еще выше — на чердак.

Здесь в отличие от нижних этажей было почти чисто. В тусклом свете, проникающем внутрь сквозь распахнутое настежь чердачное окошко, виднелась вполне приличная, разве что только чуть обшарпанная мебель. На полу стояли пустые металлические бочки, среди переплетения труб сохла свежевыстиранная одежда, а прямо под широко распахнутым полукруглым окном расположилась неуклюжая кровать. И на ней кто-то лежал.

Впрочем, едва только я появился, человек сразу же сел. И я не заметил, а скорее почувствовал, как его рука нырнула под матрас. Я хорошо знал, что именно там обычно прячется бессменный обрез, и потому заранее поднял руки, демонстрируя открытые ладони.

— Не стреляй, хозяин. Гости пришли.

Смутно видимая в полумраке фигура немного расслабилась. Но руку из-под матраса человек не вытащил.

— Алексей, ты, что ли?

Я облегченно вздохнул.

— А то кто ж?.. Я подойду. Ты только не пальни случайно. Ладно?

— Хорошо. Как-нибудь постараюсь.

Я шагнул вперед, и сидевший на кровати человек поднялся мне навстречу.

— Здравствуй, Суханов. Давненько ты уже ко мне не заглядывал.

21
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело