Честь джентльмена - Лоуренс Стефани - Страница 17

• Предыдущая
• 17/85
• Следующая

— Здесь нельзя — это слишком неприятная тема для вас, да и для меня тоже.

На секунду, отпустив ее, он открыл дверь, и дальше она уже сама пошла по коридору, повинуясь какой-то неведомым образом исходящей от него силе.

— Там в конце слева есть дверь, — неожиданно произнес Тони, — для нас это наилучший вариант.

— Наилучший вариант для чего? — пробормотала она упавшим голосом.

Тони внимательно посмотрел на нее, но промолчал.

Когда они дошли до указанной двери, виконт услужливо распахнул ее. На этот раз Алисия прошла внутрь добровольно — она скользила по гладкой поверхности пола на всех парусах своего бального платья, как испанский галеон.

Едва он вошел вслед за ней, как она повернулась к нему лицом; при каждом вдохе шелковое платье натягивалось и плотно облегало ее грудь…

Протянув руку, Тони закрыл дверь на задвижку. Находясь далеко от дверей в коридор и поэтому, не осознавая опасности, Алисия уже открыла рот, чтобы высказать ему все, что она о нем думает, — и тут он, Шагнув вперед, схватил ее в свои объятия…

Он поцеловал ее.

Прижимаясь к ее едва раскрытым губам, Тони почувствовал, как она вдруг обмякла и вцепилась ему в плечи. Он напряг мускулы, но она его не оттолкнула, а лишь еще сильнее прижалась к нему.

Для него это было весьма неожиданно — Тони еще и сам не знал, чего он хочет, насколько сильно в нем желание и как далеко оно может его завести. Обхватив ее лицо руками, он наклонился к ней и стал жадно целовать ее губы, щеки, лоб. Не спрашивая позволения, не давая пощады, он увлекал ее за собой в пылающий омут страсти: к чему объяснять — она же вдова, а не робкая и неопытная девушка!

Придя к такому заключению, Тони сразу перешел к решительным действиям — перенес руки к ней на талию и крепко прижал ее к себе. Он упивался этой податливой мягкостью, которая приносила ему физическое облегчение.

Алисия почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она попробовала собраться с мыслями, но у нее ничего не выходило: он все время отвлекал ее, и все мысли мгновенно улетучивались из ее головы.

Их губы соединились так плотно, что Алисия едва могла дышать: у нее приятно кружилась голова, и по всему телу разливалось тепло. Это тепло внезапно превращалось в настоящий жар, оно пьянило ее и совершенно обессиливало.

У нее была целая секунда на то, чтобы приготовиться к поцелую, и она приготовилась — но именно к поцелую, к легкому прикосновению губ, а вовсе не к этому неудержимому и вместе с тем глубоко интимному натиску. С легким поцелуем, она вполне бы справилась, но это — это для нее было нечто совершенно новое, нечто неизведанное и потому опасное. И все-таки она не могла — не имела прав — обнаружить свою невинность и неопытность. Ей приходилось вполне сознательно вступать в эту игру, хотя она была совершенно ошеломлена стремительным потоком неожиданно захлестнувших ее чувств.

Решив во всем подражать ему, Алисия на движения его языка сгоряча ответила тем же — и сразу почувствовала полное одобрение с его стороны, а через мгновение между ними уже началась своеобразная дуэль — та чудесная чувственная игра взаимного нападения и сопротивления, которая так украшает интимные отношения. Эта дуэль губ и языков, горячей нежности и притворной агрессии, на едином дыхании, с единым желанием, вызывала в ней какое-то щемящее чувство, увлекала, затягивала и пленяла.

Тони еще сильнее прижал ее к себе, и его рука скользнула по ее спине вниз, до самых бедер. Ей показалось, будто по коже пробежал обжигающий огонь; она еще сильнее прижалась к нему и вдруг почувствовала, как мир вокруг нее закружился в каком-то безумном вихре. Ее поглощала и полностью подчиняла себе его мужская сила — казалось, она достигала каждой клеточки ее тела и сулила такое пламя, такой накал страсти и такие головокружительные удовольствия, что ей хотелось прекратить всякое сопротивление, без оглядки броситься в этот огонь и полностью в нем растаять. Правда, это ее немного пугало, но отступать было нельзя — Алисия прекрасно понимала, что не может сейчас ни закричать, ни убежать. В глазах всего света она была вдовой, а значит, ей следовало оставаться на месте, все принимать как есть и реагировать так, будто ей это хорошо знакомо.

В конце концов, натиск Тони ослабел, и охватившее его возбуждение постепенно начало спадать. Алисия почувствовала это, когда в очередной раз вцепилась пальцами в его руки. Их поцелуй вновь перешел в легкие, дразнящие прикосновения губ, но взаимное желание все еще не пропало до конца.

Наконец он с трудом оторвался от нее и выпрямился.

— Я не хотел, но в коридоре были люди, и нас могли услышать…

Его дыхание коснулось щеки Алисии, и это прикосновение, словно огонь, обожгло все ее тело.

— И еще я должен извиниться… — Он поднял голову и посмотрел на нее, в его глазах сверкнуло что-то хищное. — Нет, не за это. Не за слова и поступки, а за то, что тогда в парке не сумел найти правильный тон…

Тихий, слегка грубоватый голос пробуждал в ней что-то неизведанное — какое-то ответное желание, и она испуганно взглянула на него: Тони не стал отводить взгляда.

— Не бойтесь, я не Раскин. Я никогда не обижу вас и не сделаю вам ничего плохого. Я хочу беречь и защищать вас… — Он сделал паузу. — А это все случилось нечаянно, само собой. Это. Он все еще не выпускал ее из своих рук. Только любовники могли быть так близки, друг к другу, в чем она была абсолютно уверена. Но отстраниться от него она все же не осмелилась и просто старалась не замечать, как от этого нежного объятия по ее телу разливается необыкновенное тепло. Все, что было раньше, теперь не казалось ей столь уж важным.

— Вот как. — Алисия осеклась, услышав звук своего собственного голоса — тихий, сдавленный. Облизнув губы, она попыталась исправить положение: — Ну и что же вам нужно от меня?

Тони слегка нахмурился:

— Я же сказал: мне надо с вами переговорить.

Он продолжал держать ее в объятиях. Интересно, а как бы на это отреагировала настоящая вдова? Алисия, стараясь оставаться бесстрастной, надменно приподняла брови:

— О чем? Не думаю, что у нас с вами есть какие-то общие темы для беседы.

Тони также выгнул бровь и произнес как можно любезнее:

— Наоборот: у нас есть очень много общих тем — и мы обязательно их обсудим… чуть позже. А пока что…

В небольшой комнате, выходившей окнами в сад, было темно, но глаза Алисии уже привыкли к темноте, так что она довольно отчетливо видела его лицо. Хотя на этом лице не дрогнул ни один мускул, она почувствовала, что мысли его сосредоточены на чем-то совершенно постороннем.

— Скажите: когда вы вышли замуж за Каррингтона? Алисия удивленно взглянула на него:

— Замуж?

Тони снова нахмурился:

— Прошу вас, отвечайте на вопрос. Когда вы поженились?

— Ах да… — Алисия усиленно пыталась сообразить, когда могло произойти это событие. — Полтора… нет, теперь уже почти два года назад…

Она сделала вдох и попыталась собраться с мыслями, стараясь не обращать внимания на то, что ее грудь оставалась прижатой к его груди. Виконт расследует обстоятельства смерти Раскина, и она не должна давать ему повода подозревать ее. Наш брак был очень недолгим. Бедный Альфред! Все это так грустно…

— Значит, Алисией Карринггон вы были всего два года? — Тони призадумался.

Она еще раз мысленно проверила свои расчеты.

— Да, — как можно короче ответила она, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего.

Взгляд Тони смягчился — он казался если и не вполне удовлетворенным, то, во всяком случае, довольным.

— Это очень хорошо, потому что в таком случае вы не можете быть А.К.

— А кто это?

— Человек, плативший Раскину деньги за его шпионские услуги.

Алисия невольно вздрогнула.

— Что вы сказали? — с трудом выдавила она.

Тони нехотя выпустил ее из своих объятий и подвел к стоявшему в углу комнаты стулу:

— Идите сюда. Садитесь, я вам все сейчас расскажу.

• Предыдущая
• 17/85
• Следующая