Единственная - Лоуренс Стефани - Страница 40

• Предыдущая
• 40/88
• Следующая

Пенни подскочила и оглядела комнату. Чарлза нигде не было.

Она еще раз обыскала все, но не заметила ни малейшего следа его присутствия.

Но не привиделось же все это во сне! Он был здесь, и они… они…

Она глянула вниз. Рубашка была расстегнута до талии.

Пробормотав проклятие, она стала застегиваться. И пыталась не краснеть, вспоминая вчерашний вечер. Хорошо бы свалить всю вину на него, но, к несчастью, она поддалась его очарованию.

Наверное, потому, что все было совершенно по-другому, во многом ново, неизведанно, и ощущения так приятны и продолжительны. Долгие, медленные, сладостные ласки… и он позволил ей касаться его и потакать любым ее желаниям. Так не похоже на неуклюжую возню в амбаре тринадцать лет назад: поспешную, неловкую, лихорадочную и довольно болезненную. Прошлой ночью она не только наслаждалась сама, но и всячески поощряла его. Как же теперь можно винить его, тем более что он мог завести ситуацию слишком далеко, но не сделал этого…

Ее груди покалывало при воспоминании об испытанных восторгах, кровь снова загорелась в жилах.

До вчерашнего вечера она ничего подобного не испытывала. Столь мучительно прекрасного. Столь поразительно сладостного. Она чувствовала себя на удивление живой!

А потом он спросил…

Она снова выругалась, откинула покрывала, встала с постели и позвонила Элли.

К тому времени как она была одета и умыта, в голове сложился длинный список вопросов, которые следовало бы задать вчера вечером. Как, например, где успел переодеться Чарлз. Он не мог отправиться домой, так кто еще знал, что он останется в Уоллингеме на ночь?

Где в это время находились его коляска и лошади: он ведь правил сам. И каким образом он проник в дом? Как и когда ушел снова?

И, что важнее всего, о чем он думает? Сам ведь настаивал, чтобы она покинула дом, ибо боялся, что поддастся плотским инстинктам и соблазнит ее, и все же появился в ее спальне и осыпал Пенни ласками.

Она не так наивна, чтобы полагать, будто его плотские инстинкты не могут взыграть в Уоллингеме!

Спустившись вниз, она направилась к утренней столовой и услышала голоса Николаса и Чарлза. Поэтому она остановилась, подумала и вошла в комнату.

При виде Пенни оба немедленно встали, но она жестом велела им сесть. Николас пробормотал приветствие, на которое она ответила, после чего неопределенно кивнула в направлении Чарлза. Тот вежливо поздоровался.

Пенни подошла к буфету, положила себе тостов и ветчины, прислушиваясь к мертвенному молчанию за спиной.

Когда она повернулась, Чарлз выдвинул ей стул рядом со своим.

– Хорошо спала? – пробормотал он. Она заснула в его объятиях.

– Прекрасно.

Интересно, почему она проснулась у себя в кровати? Должно быть, он сам отнес ее туда и укрыл.

– А ты?

– Не так хорошо, как хотелось бы.

Пенни сочувственно улыбнулась и опустила глаза в тарелку. Разговор на эту тему вряд ли стоит продолжать. Чарлз обратился к Николасу:

– Как я уже сказал, с прошлого сентября мне не приходилось выходить в море, но уверен, что «рыцари» будут счастливы взять вас при первой же просьбе.

Николас энергично взмахнул вилкой.

– Это всего лишь… мимолетная мысль, ничего больше. Чисто гипотетическая. Кроме того… – Он помолчал и развел руками. – Я даже не уверен, долго ли еще здесь пробуду.

Пенни резко вскинула голову, пораженная не столько его словами, сколько подводными течениями, крывшимися за ними. Николас явно выведен из себя и раздражен. Совсем не похоже на его обычную холодноватую сдержанность. И если ближе присмотреться, он казался еще более взволнованным, чем вчера вечером, а лицо приобрело оттенок мертвенной белизны. Кажется, из них троих он единственный глаз не сомкнул сегодня ночью.

– Надеюсь, ваша комната достаточно удобна? – выпалила она неожиданно для себя. Николас недоуменно уставился на нее.

– Да, но… – Он осекся и тут же поправился: – Да, спасибо. Очень удобна.

Продолжая развивать так кстати подвернувшуюся тему, Пенни ободряюще взглянула на Николаса:

– Просто мне кажется, что вам как будто нездоровится.

Николас украдкой взглянул на Чарлза, очевидно, занятого сосисками и ветчиной, и, не найдя выхода, вновь обратился к ней:

– Беда в том… слишком много дел, гораздо больше, чем мне казалось.

– Да неужели? Я могла бы помочь. Вам стоит лишь попросить. Я привыкла управлять поместьем и знакома со всеми тонкостями ведения хозяйства.

Николас неловко поежился.

– Здешние дела не так важны по сравнению с тем, что мне предстоит уладить в столице.

Пенни мигом просветлела.

– О, Элайна упоминала, что вы работаете в министерстве иностранных дел. Давно вы там трудитесь?

– Десять лет, – выдавил он едва слышно. Лицо помрачнело, взгляд был устремлен куда-то в пространство.

Пенни насторожилась было, но тут же овладела собой и занялась тостом. Николас продолжал молча жевать.

Чарлз не принимал участия в беседе. И только налив себе кофе, поймал взгляд Пенни. Прекрасно поняв значение этого взгляда, она постаралась держать язык за зубами. Завтрак закончился в тишине. Дружно поднявшись, они направились в вестибюль. Пенни объявила, что желает поговорить с Фиггс относительно меню. Николас почтительно наклонил голову и сообщил, что собирается вернуться в библиотеку. Чарлз остановился рядом с Пенни и подождал, пока не раздастся стук двери библиотеки.

– Я буду в беседке: приходи, когда закончишь с Фиггс. Только ни о чем больше не говори с Николасом. Позже все объясню.

Он поцеловал ее руку и с надменным кивком удалился.

Пенни раздраженно вздохнула. Очевидно, она чего-то недопонимает. Что он успел натворить?

Самый надежный способ узнать, в чем дело, – поскорее покончить с домашними обязанностями. Повернувшись, она отправилась на поиски Фиггс.

Полтора часа спустя она поднималась по заросшему травой склону прибрежного вала, на котором стояла беседка. Она знала, почему Чарлз предпочел скрыться здесь, и часто гадала, что побудило ее прапрадеда насыпать этот вал и построить беседку, отделенную от дома стеной деревьев. И все же из беседки открывался прекрасный вид на передний двор и конюшни, а также на участок между ней и домом. Если кто-то хотел беспрепятственно следить за появлениями и исчезновениями домочадцев, лучшее место, чем беседка, трудно было найти.

Прапрадед Пенни, очевидно, был человеком с юмором, поэтому беседка была выстроена в виде карусели. Спереди можно было любоваться изящными резными арками и колоннами, крыша изгибалась куполом с позолоченным шариком наверху. Стоящее на каменном фундаменте белоснежное сооружение словно вышло из волшебных сказок, но, несмотря на внешнюю хрупкость, было достаточно крепким. Кружевная каменная резьба защищала его от ветров и дождей, за крыльцом находилось помещение из стеклянных панелей, установленных между тонкими колоннами, которые, будь это настоящей каруселью, служили бы опорой для кресел катающихся.

Благодаря идущим по окружности окнам беседка была хорошо освещена и достаточно просторна: в ней помещались шезлонг, два кресла и низкий столик.

Раньше Пенни и Чарлз часто находили там убежище, и сейчас воспоминания вернулись с новой силой, стоило только ступить на выложенный изразцами пол.

Как и ожидалось, он успел небрежно растянуться в плетеном кресле на крыльце. Здесь находились только в плохую погоду. Но сегодня день был прекрасен. Легкий ветерок с Ла-Манша едва шевелил черные локоны графа. Он мельком взглянул на нее, прежде чем снова приняться рассматривать двор.

Пенни, усевшись рядом, отметила, что Чарлз чем-то недоволен. Судя по лицу и позе, его невеселые размышления связаны с расследованием. Не с ней. И это хорошо. Вместо того чтобы учиться на своем опыте и как-то вооружиться против чар его близости, ее измученное сердце сжалось, от счастья. Сейчас, когда она заснула в его объятиях и сумела выжить, более того, поняла, как это прекрасно, у нее больше не осталось никакой защиты, словно оказалось, что ей нечего больше бояться: мало того, перед ней открыт весь мир, и она может…

• Предыдущая
• 40/88
• Следующая