Идеальный любовник - Лоуренс Стефани - Страница 75
- Предыдущая
- 75/111
- Следующая
Саймон внимательно наблюдал за выражением лица Порции.
— Ты знаешь Уинифред лучше, чем я. Считаешь ли ты, что она могла это сделать?
Порция с минуту смотрела на темную гладь озера, затем, повернувшись к Саймону, проговорила:
— Уинифред должна остаться в нашем списке.
— И Десмонд также остается в нем, что делает мотивацию Уинифред еще убедительнее.
Лицо у Порции вытянулось, но спорить она не стала.
— Эмброз находится в списке, а это означает, что леди Келвин и Друсилла также должны в нем остаться.
Подумав, Саймон спросил:
— А почему Друсилла? Я могу понять леди Келвин — она много сделала ради будущего Эмброза и, как бы она ни скрывала, души в нем не чает. Но насколько я понимаю, между Друсиллой и Эмброзом не найти даже слабых дружеских уз, каковые существуют между братом и сестрой.
— Верно. Тем не менее у Друсиллы мотивов вдвое больше. Во-первых, она больше всех была зла на Китти. У Китги было все, чего не было у Друсиллы, и все-таки она была недовольна. Уверена, что это ее очень раздражало. Друсилла не встречала Китти, пока не приехала сюда, и это единственное объяснение, которое я могу найти для ее реакции.
— А второй мотив?
— Леди Келвин, разумеется. Не Эмброз, а боль, которую леди Келвин вынуждена будет испытать, если Эмброз окажется замешанным в каком-нибудь скандале. Друсилла же беззаветно предана своей матери.
Саймон вскинул брови, но теперь, когда она это сказала…
— Это не дает нам права исключить цыган или кого-то из слуг.
Порция нахмурилась:
— Я могу неодобрительно относиться к тому, что Артуро все время шастает здесь по кустам, но не вижу резона, зачем ему понадобилось убивать Китги. Если тот ребенок, которого она вынашивала, от него… — Порция оборвала фразу. — Ой!
Она взглянула на Саймона.
— Как ты думаешь, это может быть мотивом? Если Китти сказала ему, что собирается избавиться от ребенка… у цыган есть какой-нибудь кодекс на этот счет или что-нибудь вроде того?
Он выдержал ее взгляд.
— Большинство мужчин придерживаются кодекса чести на этот счет.
Порция покраснела.
— Да, разумеется, но ты ведь понимаешь, что я имею в виду.
— Да, понимаю, но полагаю, что ты забываешь об одной вещи.
Она вопросительно подняла брови.
— О времени. Китти могла зачать в Лондоне, а не здесь. Артуро не было в Лондоне.
— Ага! — Лицо Порции прояснилось. — Ну, конечно. Стало быть, у Артуро не было причин ее убивать.
— Во всяком случае, я таковых не вижу. Что касается Денниca, то даже если он безответно любил и знал о том, что Артуро путается с Китти, я не могу представить Денниса в этой роли. Опять же, зачем ему убивать Китти?
— Я расспрашивала горничную о том, как слуги относились к Китти. Девушка родом из этих мест и прожила в имении всю свою жизнь. Она знает всех и достаточно взрослая, чтобы учуять скандал. Не было даже намека на это. Она сказала мне, что все горничные испугались, что убийцей может оказаться кто-то из джентльменов, а затем экономка убедила их, что это совершил кто-то из цыган.
Саймон фыркнул:
— Цыгане! Это всегда такой удобный козел отпущения!
— В особенности если они снимаются с места и уезжают.
— Предположу, что убийца мог рассчитывать на это. Отъезд цыган среди ночи будет для него настоящим спасением.
Они оба стали смотреть на озеро, наблюдая за тем, как набегающий ветерок рябит его поверхность. Минуты прошли в молчании, затем Порция вздохнула:
— Глоссапы. Мы оставили их всех, кроме Освальда, в списке. Даже леди Глоссап. Зачем, по твоему мнению, кто-то из них мог убить Китти? Они мирились с ней три года или даже более того. Зачем им убивать ее, тем более сейчас? Для этого должна быть очень весомая причина.
— Есть две причины, — ровным тоном отреагировал Саймон. — Первая — развод, это проблема, перед которой недавно предстал Генри. Вторая — ребенок, которого она носит, не его, но должен будет стать наследником. Возможно, они не стоят столь высоко по рангу, как Кинстеры или Эшфорды, но они известны здесь давно и являются уважаемым семейством.
— Но она не собиралась вынашивать ребенка, более того, она вполне определенно высказывалась на этот счет.
— Ты подслушала, как она говорила об этом матери. Кто еще знал об этом?
— А кто еще знал, что она беременна? — парировала Порция.
— Только те, кому она сказала сама, и те, кому сказала ты.
Порция наморщила нос.
— Я сказала леди О.
— Верно. А еще существуют слуги, которые подслушивают гораздо чаще, чем мы думаем.
— И вся прислуга могла знать, что Китти и Генри живут врозь.
— А это, в свою очередь, означает, что всем ясно: ребенок, которого вынашивает Китти, не принадлежит…
Порция поморщилась.
— Если ребенок не является отпрыском Глоссапов, что вероятнее всего, то это было бы плохо, но что, если бы он все-таки был Глоссапом?
— Еще хуже, если бы он не был им, но Китти заявила бы, что он — Глоссап.
— Но ты забываешь, что она не хотела вынашивать ребенка.
— Я не забываю, — ледяным тоном возразил Саймон. — Если она хотела убедить отца или кого-то, кто мог быть отцом, или даже человека, который не мог быть отцом, помочь ей избавиться — разумно… — Он встретился со взглядом Порции. — Разве это не лучший способ убедить Джеймса, или Гарольда, или даже лорда Недерфилда помочь ей, заявив, что ребенок не от Генри?
У Порции глаза округлились от ужаса.
— Ты имеешь в виду… она говорила Джеймсу, что это ребенок Гарольда, а Гарольду — что это ребенок Джеймса, или лорду Недерфилду… — Она положила руку ему на грудь и сглотнула. — Боже милосердный!
— Именно так. И что, если Генри это обнаружил?
Встретившись с его взглядом. Порция отвела глаза. После паузы Саймон продолжил:
— И дело даже не в вероятном разводе. Для Гарольда и Кэтрин, а также для лорда Недерфилда сама концепция выглядит шокирующей гораздо в большей степени, чем для нас. Для их поколения это немыслимый скандал, пятно на всю семью.
— Мы знаем, что собой представляла Китти, какое удовольствие ей доставляла возможность досаждать людям. Мы знаем, что она пришла в библиотеку, чтобы с кем-то встретиться, но не знаем, с кем и для чего. Мы не знаем, о чем они говорили, какая тема заставила убийцу пойти на этот шаг.
- Предыдущая
- 75/111
- Следующая
