Клятва повесы - Лоуренс Стефани - Страница 1

• 1/82
• Следующая

Октябрь 1819 года

Нортхемптоншир

— Пора бы трогаться в путь. Похоже, за нами гонятся сами бестии из преисподней.

— Что? — Очнувшись от неприятных раздумий, Вейн Кинстер огляделся. Его взгляд скользнул по догонявшим их грозовым тучам и остановился на Дагтане, груме. — Проклятие! — Вейн посмотрел вперед и дернул вожжи.

Пара отборных серых коней, впряженных в кабриолет, пустилась мощной рысью.

— Как по-твоему, мы убежим от грозы?

Задумчиво взглянув на тучи, Дагган покачал головой.

— До нее мили три, а может, и все пять. Нам не хватит времени, чтобы вернуться в Кеттеринг или доехать до Нортхемптона.

Вейн чертыхнулся. Его волновала отнюдь не перспектива промокнуть до нитки. Он был в отчаянии и, внимательно следя за дорогой, мысленно искал выход, путь к спасению.

Всего несколько минут назад он думал о Девиле, герцоге Сент-Ивзе — своем кузене, партнере по детским играм и близком друге — и о его жене. Теперь Онория — герцогиня Сент-Ивз. Та самая Онория, что приказала Вейну и еще четырем холостым членам коллегии Кинстеров не только заплатить за ремонт крыши церкви в деревне Сомершем, но и присутствовать на церемонии ее освящения. Признаться, деньги, которые она стрясла с них, были добыты нечестным путем: это был выигрыш в пари. Ни Онория, ни их матери не одобрили предмет их спора. Ну что ж, старая примета, гласившая, что из всех женщин мужчины семейства Кинстеров должны опасаться только своих жен, проверенная несколькими поколениями, подтвердилась и на этот раз. Поэтому-то мужчины и не любили затрагивать столь щекотливую тему.

И именно поэтому Вейну нужно было срочно убежать от грозы. Около года назад судьба, тоже во время грозы, свела Девила и Онорию в такой ситуации, из которой единственным выходом была свадьба. Вейну не хотелось лишний раз испытывать судьбу.

— Беллами-Холл! — Он ухватился за эту идею как утопающий за соломинку. — Мы спрячемся от грозы у Минни.

— Отличная мысль! — В голосе Даггана прозвучала надежда. — Спуск должен быть где-то здесь.

Спуск оказался прямо за следующим поворотом. Вейн на полной скорости влетел на узкую неровную аллею и, тихо выругавшись, придержал лошадей — он слишком дорожил этой парой, чтобы рисковать ею на глубоких выбоинах. Кабриолет медленно тащился по дороге, а Вейн угрюмо следил за надвигающимися тучами. Рано сгустившиеся сумерки и вой ветра создавали атмосферу нереальности.

Он уехал из Сомершем-Плейс, резиденции Девила, вскоре после обеда. Все утро они провели в церкви, на церемонии освящения крыши. Оставив Девила наслаждаться обществом жены и сына, Вейн отправился в Лемингтон, к своим друзьям, планируя доехать до Нортхемптона и с комфортом устроиться в «Голубом ангеле». Однако судьба нарушила его планы — придется переночевать у Минни.

Там ему ничто не грозит!

В проеме между живыми изгородями Вейн увидел реку, в которой отражалось свинцово-серое небо. Это была река Нин — значит, Беллами-Холл уже близко. И действительно, вскоре показался особняк, стоявший на длинном пологом склоне над рекой.

С его последнего визита сюда прошли годы — Вейн даже не смог вспомнить сколько, — однако он не сомневался в радушном приеме. Араминта, леди Беллами, эксцентричная богатая вдова, была его крестной. Господь не даровал ей детей, поэтому она никогда не обращалась с Вейном как с ребенком, со временем став его близким другом. Иногда слишком прямолинейным и резким в своих нотациях, но все же другом.

Дочь виконта, Минни, была рождена для высшего света. После смерти мужа, сэра Хамфри Беллами, она отдалилась от общества, предпочтя спокойствие Беллами-Холла, где умело правила своим царством, населенным бедными родственниками.

Однажды Вейн поинтересовался, зачем она окружает себя дармоедами. Минни ответила, что в ее возрасте изучение человеческой природы — это единственное доступное развлечение. Сэр Хамфри оставил ей достаточно денег, чтобы она могла потакать своим прихотям, а Беллами-Холл, причудливый и огромный, был достаточно просторен, чтобы вместить многочисленных обитателей. В угоду здравому смыслу Минни и ее компаньонка, миссис Тиммз, время от времени наведывались в столицу, оставляя своих подопечных в Нортхемптоншире. Вейн всегда заезжал к ней, когда она бывала в городе.

Сначала над деревьями показались готические башенки, затем появились кирпичные воротные столбы с тяжелыми коваными створками. Вейн въехал в ворота. Итак, они победили грозу! Судьба не застала его врасплох!

Лошади рысью бежали по прямой, похожей на туннель подъездной аллее. Огромные кусты по обе стороны от аллеи склонялись под напором ветра, вековые деревья отбрасывали тень на гравий.

Угрюмый и торжественный, испещренный множеством окон, унылый в сгущающихся сумерках, Беллами-Холл стоял в конце аллеи и, казалось, наблюдал за гостями. Тяжесть и монументальность готического стиля, с его бесчисленными архитектурными деталями, вполне мирно соседствовали с пышностью и чрезмерностью георгианского стиля. Дом должен был бы выглядеть уродливо, но благодаря разросшемуся парку и круглому внутреннему двору он не производил такого впечатления.

Вейн пересек двор и направился к конюшне. Этот дом, размышлял он, как нельзя лучше соответствует характеру эксцентричной старой дамы и ее необычному окружению.

Как ни странно, Вейн нигде не заметил признаков жизни, только в конюшне грумы возились с лошадьми. Предоставив Даггану и Гришему, конюшему Минни, заботиться о серой паре, Вейн пошел к дому. Хотя кусты, посаженные по обе стороны дорожки, разрослись, идти они не мешали. Дорожка заканчивалась на плохо ухоженной лужайке. Вейн знал, что за углом дома лужайка расширяется и упирается в груду огромных камней — руины аббатства, на фундаменте которого был построен Холл. Вернее, на фундаменте дома для приезжих, принадлежавшего аббатству и разграбленного во времена Распущения[1]. А еще, насколько он знал, за углом была дверь.

Вейн приблизился к углу дома и увидел изъеденные дождями и ветрами глыбы песчаника, живописно разбросанные по зеленому ковру. Невдалеке на фоне темнеющего неба четко выделялась одинокая арка — все, что сохранилось от нефа. Он улыбнулся: все так, как и прежде, он ничего не забыл. За двадцать лет в Беллами-Холле ничего не изменилось.

Но, завернув за угол, он понял, что ошибся.

Вейн замер на месте и заморгал. И стоял будто громом пораженный. Его взгляд был прикован к одной точке. Потом медленно и тихо он пошел вперед и остановился в двух шагах от полукруглой клумбы, разбитой под огромным эркером. И позади дамы в муслиновом платье с цветочным узором, склонившейся над цветами.

— Могла бы и помочь. — Пейшенс Деббингтон сдула со щеки непокорный локон и сердито взглянула на Мист, свою кошку; та сидела среди сорняков и с загадочным выражением смотрела на хозяйку. — Она где-то здесь.

Мист только моргнула большими голубыми глазами. Вздохнув, Пейшенс наклонилась далеко вперед в принялась что-то искать в траве. Стоя на цыпочках, она с трудом балансировала над клумбой. Ее позу едва ли можно было назвать элегантной.

Она не боялась, что ее кто-то увидит: все переодевались к ужину. Ей тоже следовало заняться тем же — и она бы занялась, если б не заметила исчезновения маленькой серебряной вазочки, украшавшей ее подоконник. «Очевидно, я оставила окно открытым, — решила Пейшенс, — Мист задела вазочку, и та упала на клумбу».

Тот факт, что Мист никогда ничего нечаянно не сбивала и не опрокидывала, она посчитала несущественным. Спокойнее поверить в неуклюжесть кошки, чем в то, что их таинственный вор совершил новую вылазку.

— Ее здесь нет, — заключила Пейшенс. — Во всяком случае, я ее не вижу. — Она посмотрела на Мист. — А ты?

Мист моргнула и устремила взгляд мимо девушки. А потом серая кошечка поднялась и с неподражаемой элегантностью покинула клумбу.

• 1/82
• Следующая