Нелегкая победа - Лоуренс Стефани - Страница 14

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая

Гэрри обратил глаза к небу.

— Если хочешь знать, она никогда прежде не была на скачках и ей стало любопытно… вот и все.

— Ха-ха. Это вы говорите. — Долиш бросил долгий разочарованный взгляд на стройную фигуру у денника Крибба. — А я говорю, что вы можете придумывать любые оправдания, вывод будет тем же.

Печально качая головой и бормоча что-то себе под нос, Долиш удалился в сбруйную.

Гэрри не знал, смеяться или сердиться. Он оглянулся на женщину, нежно разговаривающую с его любимым жеребцом. Если бы не тот непреложный факт, что скоро они окажутся в окружении множества людей, он, возможно, и согласился бы разделить пессимизм своего преданного слуги. Но пока они остаются на виду у толпы, он в относительной безопасности.

Гэрри подошел к Люсинде.

— Если мы сейчас покинем конюшню, то успеем к первой скачке.

Она улыбнулась, соглашаясь, и положила ладонь на его руку.

— Та лошадь, о которой вы говорили, Пушинка, — она бежит сейчас?

Гэрри улыбнулся и покачал головой.

— Нет, во второй скачке.

Люсинда заглянула в его глаза, силясь понять, что он чувствует и о чем думает, и утонула в их зеленом море. Его губы дрогнули, и он отвернулся. Они вышли на яркий солнечный свет.

— Ваша тетя упоминала, что вы управляете конезаводом.

— Да, конезаводом Лестеров.

Ободренный ее интересом, Гэрри стал рассказывать о трудностях и успехах своего предприятия. Хотя он и не сказал этого прямо, Люсинда догадалась, что конезавод не только процветал, но и был главным делом его жизни.

Они подошли к тентам, окружающим скаковой круг, когда скакунов, участвующих в первом забеге, вывели к стартовому барьеру. Все, что Люсинда могла разглядеть, — это море зрителей, сосредоточившихся на происходящем.

— Пройдемте на трибуну, оттуда вы сможете все увидеть.

Мужчина в полосатом жилете охранял вход на огороженное канатами пространство перед большой деревянной трибуной. Люсинда заметила, что, настойчиво требуя билеты у других опоздавших, он только улыбнулся и кивнул Гэрри, пропуская их. Гэрри помог ей подняться по крутым ступенькам у края досок, служивших скамьями, но не успели они найти свободные места, как протрубил рог.

— Стартовали. — Слова Гэрри эхом отозвались в сотне возгласов вокруг них; зрители дружно подались вперед, вытянув шеи.

Люсинда послушно повернулась и увидела, как лошади плотной стеной помчались по скаковой дорожке, издали она не могла различить отдельных животных. Настроение толпы — с каждой секундой возраставшее возбуждение — передалось и ей, ее дыхание участилось, и она полностью сосредоточилась на скачке. Когда победившая лошадь промелькнула мимо финишного столба и жокей высоко вскинул хлыст, Люсинде словно передалась его радость.

— Хорошая скачка, — заметил Гэрри, не отрывая взгляд от лошадей и всадников, медленно возвращавшихся к загону.

Люсинда воспользовалась моментом, чтобы изучить его лицо. Он был увлечен своими наблюдениями, зеленые глаза оценивали, рассчитывали. На мгновение она увидела его лицо незащищенным, забывшимся. Это было лицо человека, несмотря на развлечения, предлагаемые жизнью, абсолютно преданного выбранному пути.

Он повернул голову. Их глаза встретились, оказавшись на одном уровне, поскольку он стоял на ступеньку ниже. Он молчал, затем его губы чуть скривились. Люсинда подавила дрожь волнения.

Гэрри указал рукой на запруженные зрителями лужайки ипподрома:

— Если вы действительно хотите почувствовать, что такое скачки, вам придется прогуляться.

Люсинда склонила голову, принимая приглашение.

— Ведите, мистер Лестер, я всецело в ваших руках.

Его брови дернулись, но Люсинда изобразила непонимание. Опершись о его руку, она спустилась с трибуны.

— Жокейский клуб арендует трибуну для своих членов, — сообщил Гэрри, когда она оглянулась.

Значит, он — известный член клуба. Даже Люсинда слышала о преимуществах членства в Жокейском клубе.

— Понимаю. Скачки проводятся под покровительством клуба?

— Вы правы.

Он медленно провел ее сквозь толпу. Люсинда испытывала искреннее любопытство: ей хотелось все увидеть; понять, какие чары влекут всех этих джентльменов в Ньюмаркет, поскольку те же самые чары влекут и Гэрри Лестера.

Он провел ее к букмекерам, окруженным плотными кольцами игроков, жаждущих сделать ставки. Они прошли перед тентами и павильонами. Снова и снова их останавливали знакомые Гэрри, желающие обменяться с ним парой слов. Люсинда приготовилась к обороне, но встречала лишь вежливые и почтительные взгляды. Все, кто останавливался поговорить с ними, были обезоруживающе учтивы. Несмотря на это, она не испытывала никакого желания оставить руку Гэрри, потерять чувство безопасности, которое давала его близость. В толпе мужчин ей было невыразимо спокойно чувствовать Гэрри Лестера рядом с собой. Люсинда обнаружила, что кроме нее на ипподроме присутствуют и другие дамы.

— Некоторые леди действительно интересуются скачками, обычно — более пожилые, — объяснил Гэрри, смягчившийся в привычной обстановке. — У некоторых молодых дам — обоснованный интерес: у их семейств, как и у моего, давние связи со скаковым бизнесом.

Однако здесь присутствовали и другие дамы, о которых он не счел нужным упомянуть и которые, как подозревала Люсинда, вряд ли имели право называться «леди». В общем и целом ипподром представлял собой сугубо мужскую территорию. Территорию, на которой присутствовали все типы мужского населения. Люсинда быстро уверилась в том, что у нее никогда больше не хватит смелости и не возникнет желания появиться здесь… разве что в сопровождении Гэрри Лестера.

— Вот-вот начнется следующая скачка. Я должен поговорить с жокеем Пушинки.

Люсинда кивнула и взглядом выразила намерение пойти вместе с ним.

Гэрри коротко улыбнулся ей и стал сосредоточенно прокладывать дорогу сквозь толпу к загону, где седлали лошадей.

— Она очень оживлена, сэр, — снисходительно объяснил жокей, садясь в седло. — Но конкуренция сильная. Бежит Джонкиль — кобыла из конюшен Хералда. И Неудержимый тоже. И некоторые другие опытные скакуны. Будет настоящее чудо, если она победит, тем более с только что зажившей ногой.

Гэрри кивнул.

— Просто позволь ей бежать так, как она сама захочет. Будем считать это испытанием, не более. Не подгоняй ее, и никакого хлыста.

Люсинда отошла погладить бархатистую морду лошади. Огромный темно-коричневый добрый глаз смотрел на нее понимающе.

Люсинда усмехнулась и ласково заговорила с кобылой:

— Они безнадежны, не так ли? Но ты же не будешь их слушать? Мужчины славятся тем, что ничего не понимают в женщинах Им не следует быть такими самонадеянными. — Краем глаза она заметила, что Гэрри переглянулся с усмехнувшимся жокеем. — Ты просто выйдешь и победишь в этой скачке. Тогда посмотрим, что они скажут. Увидимся на почетном кругу для победителей.

Последний раз погладив кобылу, Люсинда повернулась и, не обращая внимания на выражение лица Гэрри, позволила ему отвести себя обратно на трибуну.

Он нашел места в третьем ряду, почти напротив финишного столба. Люсинда наклонилась вперед, увлеченно разглядывая лошадей, рысью приближавшихся к барьеру, и помахала, когда появилась Пушинка.

Гэрри, следивший за ней, рассмеялся.

— Она победит, вот увидите. — И Люсинда уселась на скамью, уверенная и довольная собой.

Однако, когда прозвучал стартовый рог и барьер опустился, она снова наклонилась вперед, напряженно ища среди скачущих лошадей цвета Гэрри — зеленый и золотой. Она так увлеклась, что, когда соперники огибали поворот, не заметила, как вскочила на ноги вместе со всеми остальными зрителями. Наконец лошади вылетели на финишную прямую, в их цепочке образовалась брешь, в которую и рванулась Пушинка.

? Вон она! — Люсинда схватила Гэрри за руку. Только глубоко укоренившиеся правила приличий не позволили ей запрыгать на месте. — Она побеждает!

Гэрри был слишком поглощен скачкой и не ответил.

• Предыдущая
• 14/58
• Следующая