Нелегкая победа - Лоуренс Стефани - Страница 38

• Предыдущая
• 38/58
• Следующая

— Дорогой Гэрри, — поглощенная изучением его искусно завязанного галстука, Милли не заметила, что он заинтересован не ею, — я всегда была влюблена в тебя… ты ведь знаешь это, не так ли? Мне пришлось выйти замуж за Колби, ты должен это понять. Ты так повзрослел… ты теперь понимаешь, какие законы царят в высшем свете. — Милли многозначительно скривила губы. — Я слышала, что ты здесь хорошо ориентируешься, Гэрри. Может, мы могли бы… погулять вместе сегодня ночью?

Милли подняла глаза как раз в тот момент, когда Люсинда кивнула Маргерит и направилась к двери. Гэрри, собравшийся за нею, вынужден был сфокусировать внимание на Милли, стоявшей прямо перед ним.

— Извини, Милли. У меня другие дела.

С этими словами он кивнул и обошел ее — и остановился как вкопанный: Люсинду перехватили у двери три джентльмена. Сосредоточившись, он умудрился разобрать их слова.

— Дорогая миссис Бэббакум, — первым обратился к Люсинде Альфред. — Смею ли я надеяться, что вам понравился вечер?

— Вы оказались самым чудесным добавлением к нашему кругу, сударыня, — не отстал Ормсби. — Хочется надеяться, что вы будете больше времени проводить с нами… Я лично не могу придумать ничего лучше.

Люсинда прищурилась, но не успела ответить. К ним присоединился лорд Дьюхерст. Взяв ее руку, он низко поклонился.

— Очарован, дорогая. Смею ли я надеяться на продолжение знакомства?

Люсинда встретила спокойное заявление и явно похотливый взгляд его светлости, тут же пожелав оказаться где-нибудь в другом месте. Жаркий румянец окрасил ее щеки, затем краем глаза она заметила Гэрри. Он следил за ней.

Сделав глубокий успокаивающий вдох, Люсинда улыбнулась своим потенциальным чичисбеям (Чичисбей — в Италии, преимущественно в XVIII в., постоянный спутник состоятельной замужней женщины, сопровождавший ее на прогулках и увеселениях. ), надеясь, что они поняли ее улыбку, как вежливый отказ, и спокойно сказала:

— Извините меня, джентльмены, я собираюсь пораньше лечь спать.

Улыбаясь, она присела в реверансе, и окружавшие ее мужчины немедленно низко поклонились. Люсинда направилась к двери, уверенная, что избежала возможных затруднений. Высоко подняв голову, она выскользнула из гостиной.

Гэрри пристально смотрел ей вслед.

Затем, с единственным язвительным словечком, он развернулся и покинул гостиную через стеклянную дверь, выходящую на веранду. Поспешно.

Милли, вытаращив глаза, наблюдала за ним, затем, озадаченно пожав плечами, проплыла к мистеру Хардингу.

Люсинда возвращалась в свою комнату, поглощенная мыслями, но не о своем неминуемом отъезде и не о том, чего только что избежала. Ее занимали откровения леди Колби о давнем разочаровании Гэрри.

Она очень ясно представляла, как все случилось, как он, со всей порывистостью юности, положил свою любовь к ногам избранницы и был отвергнут. Огромное потрясение. И этот факт объяснял многое: его циничное отношение к любви — не к самому браку, а к любви, как его неотъемлемой составляющей; энергию, теперь обуздываемую, но заставлявшую многих женщин считать его опасным, волнующе опасным; его осторожность в проявлении чувств.

Люсинда закрыла за собой дверь своей комнаты, поискала ключ и недовольно скривилась, не обнаружив его.

Благодаря отсутствию такта у леди Колби, Люсинда теперь понимала, почему Гэрри такой, какой есть. Однако это не извиняло его поступок, он не имел права вовлекать ее в подобную ситуацию.

Обдумывая его предательство, Люсинда пересекла комнату, освещенную единственным канделябром на туалетном столике, и дернула шнур звонка.

Дверь открылась. Еще сжимая шнур, Люсинда повернулась. И увидела проскользнувшего в дверь Гэрри.

Он обвел взглядом комнату и нашел ее.

— Бесполезно вызывать вашу горничную… правила этого дома запрещают слугам подниматься в верхние коридоры после десяти.

— Что?.. Но вы что здесь делаете?

Гэрри закрыл дверь и снова огляделся. Люсинда была уже сыта по горло. Прищурившись, она приблизилась к нему.

— Хотя, раз уж вы здесь, я должна свести с вами счеты!

Успокоившись, что они одни, Гэрри взглянул на нее.

— Неужели?

— Можете не притворяться! — Люсинда свирепо смотрела на него. — Как вы посмели организовать мне приглашение на подобное сборище? Я понимаю: вы, вероятно, раздражены тем, что я не приняла ваше предложение… — Она осеклась, подумав, что, можно сказать, она отвергла его, как леди Колби. Но обстоятельства были совсем не такими, как с леди Колби. Или кем она тогда была… Люсинда раздраженно отмахнулась от леди Колби. — Каковы бы ни были ваши чувства, я должна сказать, что считаю ваше поведение достойным порицания! В высшей степени грубым и не имеющим никакого оправдания! Уму непостижимо, как вы…

— Я не имею к этому никакого отношения.

Уверенный клинок его ответа пронзил ее негодование.

Остановившись на полуслове, Люсинда заморгала.

? Нет?

— Вы ведь разумная женщина, отчего тогда эти странные фантазии? Я не организовывал ваше приглашение. Наоборот. — Он заговорил не так сурово, но в его голосе послышалась угроза: — Когда я обнаружу, кто это сделал, я сверну ему шею.

— О! — Люсинда отступила, поскольку он сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, она взяла себя в руки и возобновила атаку: — Все это очень хорошо… но что вы делаете здесь?

— Защищаю вас от последствий вашего безрассудства.

— Безрассудства? — Люсинда высокомерно приподняла брови… — Какого безрассудства?

— Безрассудного, хотя и невольного согласия на это приглашение. — Гэрри взглянул на кровать, затем на камин. Огонь был разожжен, рядом лежали дрова. Перед камином стояло кресло. Люсинда нахмурилась.

— Какого приглашения?

Гэрри молча взглянул на нее, слегка приподняв брови.

Люсинда усмехнулась.

— Чепуха. Вы воображаете неизвестно что. Я никого не приглашала… я ничего подобного не делала.

Гэрри направился к креслу.

— Давайте немного подождем и посмотрим, не возражаете?

— Возражаю… я хочу, чтобы вы убрались отсюда. — Выше задрать нос она уже не могла. — Ваше присутствие здесь совершенно неприлично.

Глаза Гэрри засверкали.

— Естественно… в этом и заключается цель этих вечеринок, если вы еще не поняли. — Его взгляд упал на ее грудь. — И, говоря о приличиях… кто сказал вам, что это платье прилично?

— Множество чутких джентльменов, — сообщила ему Люсинда, воинственно уперев руки в бока. — И можете не разъяснять мне цель этих приемов, я не собираюсь ни с кем иметь никакого дела.

— Прекрасно, в этом наши мнения совпадают.

Люсинда прищурилась. Гэрри встретил этот взгляд с упрямством, не уступающим ее собственному.

Раздался стук в дверь.

Гэрри холодно улыбнулся.

— Ждите здесь.

Не дожидаясь ее согласия, он развернулся и, подойдя к двери, открыл ее.

— Да?

Альфред отпрянул назад.

— Ох… Ах! — Он быстро заморгал. — Ох… это ты, Гэрри. Э… я не понял.

— Очевидно.

Переминаясь с ноги на ногу, Альфред неопределенно махнул рукой.

— Ладно… Э! Э… Тогда я зайду попозже.

— Можешь не утруждать себя… прием будет таким же, — зловеще предупредил Гэрри и закрыл дверь перед носом своего старого школьного приятеля, поборов искушение сделать что-нибудь еще с этой бессмысленно-добродушной физиономией.

Повернувшись, он увидел, что Люсинда недоверчиво таращится на дверь.

— Какая наглость!

Гэрри улыбнулся.

— Я так рад, что вы теперь меня понимаете.

Люсинда замигала, затем показала на дверь.

— Но он уже ушел. И вы приказали ему не возвращаться. — Поскольку Гэрри лишь приподнял брови, она сложила руки на груди и снова задрала нос. — У вас больше нет причин оставаться.

Улыбка Гэрри превратилась в хищный оскал.

— Я могу дать вам еще две очень веские причины.

И обе эти «причины» постучали в дверь с часовым перерывом.

Люсинда перестала краснеть после первой.

• Предыдущая
• 38/58
• Следующая