Вторая Книга всеобщих заблуждений - Митчинсон Джон - Страница 28

• Предыдущая
• 28/77
• Следующая

Традиция вручать лавровый венок победителю восходит к VI веку до н. э. – к Пифийским играм в Дельфах. Эти состязания проводились в честь бога Аполлона, который обычно изображался в венке из листьев лавра – в память о нимфе Дафне, обратившейся в лавровое дерево, дабы спастись от Аполлоновых домогательств.

Помимо символа победы, лавр также считался целебным растением, поэтому венок из его листьев получали и врачи, прошедшие обучение. Именно отсюда берут начало такие академические выражения, как «бакалавреат», «бакалавр искусств» (сокр. англ. BA) и «бакалавр наук» (сокр. англ. BSc). Все они происходят от латинского bacca lauri, «плод лавра».

Никто, однако, не знает, откуда взялась латинская фамилия «Цезарь».

По убеждению Плиния Старшего, происхождение фамилии обусловлено тем, что первый Цезарь (как и Макбет) был «вырезан из чрева матери»: caesus по-латыни «разрез». Именно идея Плиния лежит в основе происхождения термина «кесарево сечение». Но это заблуждение: в те времена подобные операции проводили лишь для того, чтобы извлечь живой плод из чрева умершей матери, а мать Цезаря, Аврелия, как известно, прожила еще долго после рождения сына.

Наиболее правдоподобное, на наш взгляд, объяснение фамилии «Цезарь» – то, что она происходит от латинского caesaries, т. е. «прекрасная копна кудрей».

Большинство из нас до сих пор думает, что «Veni, vidi, vici» («Пришел, увидел, победил») – вторая по известности фраза Гая Юлия Цезаря после «Et tu. Brute» («И ты, Брут») – относится к его вторжению в Британию.

На самом деле, – и это известно любому школьнику, – так он подытожил свою победу над Фарнаком II, царем Понтийского царства и Боспора, в битве при Зеле в 47 г. до н. э.

В то время гражданская война в Риме была в самом разгаре: Цезарь руководил сенатскими «модернизаторами», тогда как во главе сил «традиционалистов» встал Гней Помпей Магн (более известный как просто Помпей).

Понтийское царство, располагавшееся на южном побережье Черного моря, давно причиняло Риму серьезное беспокойство. Воспользовавшись занятостью Цезаря войной с Помпеем, царь Фарнак решил вернуть часть утраченных владений и вторгся в Каппадокию – область на севере нынешней Турции. Он нанес серьезное поражение истощенной обороне римлян; ходили слухи, что люди Фарнака подвергли пленных римских солдат жестоким пыткам и издевательствам.

Вернувшись из Египта с победой в Александрийской войне. Цезарь решил проучить Фарнака. В битве при Зеле он за пять дней в пух и прах разнес крупную и хорошо организованную понтийскую армию – и не смог устоять перед соблазном похвастать победой в письме своему римскому другу Амантию: отсюда, собственно, и цитата. Светоний заявляет, что Цезарь произнес свою знаменитую фразу сразу же после битвы и еще долго кичился ею. И, как оказалось, не зря: победа при Зеле стала решающим моментом не только в гражданской войне с Помпеем и его сторонниками, но и в карьере самого Цезаря.

Попытка Цезаря завоевать Британские острова вышла куда менее успешной. Вторжений было два – в 55 и 54 гг. до н. э. В первый раз Цезарь высадился у Дила, на побережье Кента. Из-за отсутствия естественной гавани римлянам пришлось прыгать в глубокую воду и идти вброд навстречу поджидавшим на берегу крупным силам британцев. Лишь корабельные катапульты смогли сдержать раскрашенных в голубой цвет аборигенов. После нескольких мелких стычек Цезарь решил выйти из игры и отплыл в Ешлию.

Через год он вернулся – уже с десятком тысяч солдат – и проплыл вверх по Темзе, где попытался усадить союзника Рима на королевский трон. Вскоре после того Цезарь отбыл обратно, брюзжа и чертыхаясь, что в этой Британии нет ничего стоящего, а островитяне – сплошь неуправляемая орда варваров, которые меняются женами и мучают кур. Ни один римлянин в Британии не остался.

Вся эта захватническая экспедиция была инсценировкой в угоду сенату: завоевание «заокеанских земель» позволяло Цезарю предстать в выигрышном для себя свете на родине. Так был заложен шаблон будущих отношений Рима с Британией: торговля и римское влияние продолжали расти без всякой оккупации островов. Когда завоевание все же состоялось – спустя девяносто шесть лет, при императоре Клавдии, – римлянам пришлось задействовать целых четыре легиона, т. е. 15 % всей своей армии.

Фраза «veni, vidi, vici» продолжает жить и сегодня, запечатленная в научном названии лори-отшельника, вымершего вида попугаев, обитавшего на тропических островах Тихого океана и обнаруженного в 1987 г. Представитель рода Vini (лори-отшельники), он носит видовое имя Vini vidivici.

Восемьдесят.

Фактическое число солдат в каждом легионе менялось со временем и в разных местах, и в армии всегда не хватало людей. Сначала легионы делились на десять когорт, каждая из шести центурий по сто человек, т. е. всего 6000 человек. Однако задолго до Юлия Цезаря – и в течение всего времени существования Римской империи после него – полный состав легиона установился на цифре 4800. Когорта комплектовалась 480 солдатами, а каждая из шести центурий – 80 солдатами, под командованием центуриона.

Самым мелким подразделением римской армии являлась десятка, контуберний (лат. contubernium), – изначально формирование из десяти человек, которые жили, ели, пили и сражались вместе. Само слово происходит от латинских соп, «вместе», и luhernu, «хижина»: военные палатки в те времена возводились из досок, или tabulae. Благодаря такой близости солдаты превращались в братьев по оружию, или контуберналиев, и именно такой принцип лег в основу легендарного esprit de corps[40] римского войска. Мы знаем, что в каждой палатке их было ровно десять, поскольку командир их назывался деканом, т. е. «десятником», «старшим над десятью людьми». Каждая центурия состояла из десяти контуберниев.

С приходом Цезаря число солдат в каждой «десятке» сократилось до восьми, хотя командир такого подразделения по-прежнему именовался деканом. По-видимому, хоть боевая единица из десяти солдат и доказала свою боеспособность вблизи родного очага, по мере римской экспансии за пределы Италии военный опыт в отдаленных, опасных и малознакомых местах подсказал, что идеальный размер подразделения с точки зрения тесной связи между солдатами – восемь. А так как устав требовал десяти контуберниев в одной центурии, центурии стали состоять из восьмидесяти человек.

Еще одним должностным лицом в Древнем Риме, кто мог бы предводительствовать сотней человек, но – увы, являлся претор-гастарий, или «предводитель-копейщик». Преторы были судьями, а копье – символом собственности. Претор-гастарий председательствовал в суде, занимавшемся имущественными спорами и вопросами прав наследства. Члены коллегии суда назначались из резерва центумвиров (лат. centumviri), или «ста человек». Однако их никогда не было ровно 100. Изначально судей было 105 (по трое от каждой из 35 римских триб), а позже число их выросло до 180.

Сотня чего-нибудь – явление гораздо более редкое, чем можно предположить. Английский язык, если копнуть вглубь, имеет систему счисления скорее двенадцатеричную, нежели десятиричную. Вот почему по-английски говорят eleven (одиннадцать) (endleofan, что означает «опе left», «один в остатке») и twelve (двенадцать) («two left», «два в остатке») вместо tenty-one (десять один) и tenty-two (десять два). Древнеанглийским словом для «а hundred» (сто) являлось hund, но этих «хундов» было три разных вида: hund teantig (сто «tenty» — 100), hund endleofantig (сто «eleventy» — 110) и hund twelftig (сто «twelfty» — 120). Так продолжалось много веков. Выражение «а great hundred» означало 120 до XVI века включительно, а «hundredweight» — «английский центнер», мера веса, равная сегодня 112 фунтам, – некогда обозначала 120 фунтов.

• Предыдущая
• 28/77
• Следующая