Прыжок в прошлое - Сапаров Александр Юрьевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/52
• Следующая

– Батюшка, нельзя пальцами в рану лезть! И дневную трапезу пропустите, а повечерять уже можно.

-Ну спасибо тебе отрок, не даром поговаривают, что благословение господне на тебе лежит, легкая рука у тебя в самом деле.

Отец Павел еще долго рассыпался в благодарностях и потом ушел, благословив меня.

Антоха же сказал:

-Данила Прохорович, вы, когда начали десну драть, я чуть сам сознания не лишился. Такой треск стоял, а попу хоть бы что. А уж когда клещами зуб потащили, я вовсе зашатался.

-То ли еще дальше будет, привыкай Антоха, вот поработаем с тобой еще годик и тебя может Антоном, кликать будут.

Когда я приступил к портрету Кирилла Мефодиевича, посмотреть на это собрались все, кому позволяло положение. Женская половина дома стояла в первых рядах, светясь набеленным лицом и улыбаясь начерненными зубами, мечтала о своих портретах.

Черные зубы у женщин первое время вгоняли меня в тоску, очень уж было непривычно, но за год я привык к этому и уже с удивлением смотрел, если у какой-нибудь девицы видел белозубую улыбку.

Я думал, что боярин откажется позировать при таком скоплении народа, но он, похоже, был даже доволен этим обстоятельством. Он восседал на стуле с высокой резной спинкой в горделивой позе и поглаживал свою роскошную бороду, которую ему постарались расчесать к такому событию.

Я, рисуя, вспомнил, кто ему расчесывает бороду, и чуть не рассмеялся. Да уж в старину каноны красоты были совсем другие. На наших красавиц никто бы взгляда не кинул. Но наш боярин в этом зашел очень далеко, в бане и в усадьбе его обслуживали две толстухи, которые бы взяли все первые места на конкурсе самых толстых. А остальные мужики только облизывались, глядя на такое великолепие.

Рисовал я портрет неделю. Кирилл Мефодиевич устал.

-Никогда не думал, что это такое долгое дело, удивлялся он.

-Кирилл Мефодиевич, ведь на века делаем, чтобы ваши потомки смогли посмотреть на предка своего.

Но рисование портрета прервал неожиданный визит. Во время рисования во дворе поднялся переполох, слышались крики, и шум, и нам пришлось прекратить наше занятие. Когда мы вышли во двор, туда уже въехал возок.

-Архимандрит, выдохнул воевода и побежал под благословение.

Действительно, нас посетил без предупреждения настоятель Борисоглебского монастыря настоятель Мисаил. Когда я увидел его лицо, то сразу понял причину визита.

-Интересно, почему у служителей церкви флюс всегда с левой стороны?– была следующая моя мысль.

Суета стояла дикая, все бросились под благословение, потому, что Мисаил редко появлялся на людях, только в церковные праздники.

Но воевода быстро сориентировался, и вскоре стража навела порядок, и Мисаил в сопровождении нескольких монахов зашел в дом.

Вскоре меня позвали к воеводе. В приемном зале за столом сидели воевода и архимандрит. Когда я зашел, и как все прочие попросил благословения, архимандрит, с любопытством смотревший на меня, протянул:

-Так вот ты, какой отрок? По рассказу отца Савла я думал ты постарше. И тут он скривился от боли и схватился рукой за щеку.

-Вот проклятый зуб не дает жизни уже неделю,– пожаловался он воеводе.

-Ох, не говорите, отец Мисаил, я сам в прошлом годе маялся, так ведь две недели не спал, отвечал воевода и продолжил, обращаясь ко мне:

-Данила,тебе оказана честь невиданная, чтобы сам архимандрит к лекарю приехал, не было такого никогда.

Архимандрит, болезненно морщась, сообщил:

-Так я бы и не приехал, только вот отец Савл рассказал, что у твоего лекаришки специальное место для того, чтобы зубья драть.

Отец Савл, как услышал, что я зубами маюсь, сразу мне рассказал о том, как он даже не слышал, как у него зуб выдрали. Правда ли, что надо водку нюхать?

-Да отец Мисаил,– снова поклонившись, ответил я,– надо нюхать и будет, что-то вроде опьянения и не почувствуете ничего.

-Давай отрок веди меня туда, будешь мне сейчас тоже зуб драть.

И архимандрит решительно встал и направился к двери, воевода побежал за ним, показав мне кулак. Я поспешил вперед и, открыв двери, показал дорогу.

Когда архимандрит, оставив свиту за дверью, зашел в комнатку, приспособленную под операционную, он с удивлением осматривался вокруг. Комнатка была небольшой стены, и потолок были выбелены, а полы протерты до желтизны. Здесь стоял чуть ощутимый запах эфира, который в бутыли стоял на также вычищенном столе , на котором под льняной тряпицей лежали прокипяченные инструменты.

Он увидел в углу комнаты большую икону божьей матери и спросил:

-Я такого письма не знаю, откуда у тебя эта икона отрок?

-отец Мисаил, сам я нарисовал эту икону, красками, освященными из мастерской иконописной, и доска кипарисовая там же взята, с благословения отца Павла, и по канонам греческим, каждый день молитву Божьей Матери возношу во здравие тех, кого буду лечить.

Он перекрестился вместе со мной на икону и сказал:

-Ну, лекаришка говори, что делать надо?

Я усадил его на стул и позвал Антоху, тот, зайдя в комнату и увидев пациента, грохнулся на колени. Настоятель довольно улыбнулся и, перекрестив распростершегося Антоху, нетерпеливо сказал:

-Давайте уж быстрее, что-то, не по себе мне.

Антоха дрожащей рукой начал капать эфир на маску, наложенную на нос пациента. Архимандрит был постарше отца Павла и я сказал Антохе уменьшить немного темп капания эфира. Вскоре рауш-наркоз подействовал ( рауш наркоз– неглубокий, быстро проходящий наркоз для мелких, непродолжительных по времени оперативных вмешательств). Зуб у архимандрита был сложней, чем у отца Павла и пока я его удалял, то прилично вспотел, и успел даже испугаться, но все прошло благополучно. Когда я мокрый, как мышка, стоял рядом с приходящим в себя архимандритом, в голове было одно:

-Повезло дураку, что нос на боку, и какого х.., ты взялся сразу за церковников, вот сейчас бы натворил дел и висел бы на дыбе, а допросчик бы спрашивал, сам или по приказу надумал извести настоятеля.

Но я все равно понимал, что именно с них надо начинать. По крайней мере, сейчас, они знают и удостоверились в этом сами, что все, что я делаю, делается с молитвой и с благословения Господня. Тем временем настоятель оклемался и, посмотрев на меня, непослушным языком, спросил:

-Так все уже Данилка?

-Да отец Мисаил, уже все, вот ваш зуб, видите, уже прогнил совсем.

Архимандрит покрутил головой и сказал:

-А я ведь даже и не помню, как ты это все проделал. И знаешь, у меня боли остались, но вот уже не дергает так, что кричать хочется.

Он, слегка пошатываясь, встал и пошел к выходу, у дверей он обернулся и сказал:

-Давно доносили мне про тебя, очень ты подозрительный казался человек, но сейчас мнится мне, что действительно, как люди бают, лежит на тебе благословение господа нашего Иисуса.

В коридоре слегка пошатывающегося настоятеля подхватили под руки монахи и чуть не на весу вывели его двор, где он сев в возок устало, перекрестил всех собравшихся, стоявших на коленях и отбыл.

Тут меня срочно позвали к воеводе. Тот сидел бледный по лицу его тек пот:

Ну лекаришка паршивый, ты что творишь! Ну, видно действительно ты под божьим благословением ходишь. А если бы с Мисаилом что случилось? Да мы бы тут все в порубе сидели и дыбы ждали!

Он расстегнул ворот рубахи.

-Ох, что-то тяжко мне, сердце щемит.

-Поликарп Кузьмич, да не переживайте вы так, ведь все хорошо прошло. Зато теперь вы с архимандритом можете и знакомство завести.

• Предыдущая
• 10/52
• Следующая